МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - Леонид Млечин

Слободан Милошевич не воспринимал всерьез своего главного соперника — Воислава Коштуницу, лидера Демократической партии Сербии. А его поддержала коалиция из пятнадцати оппозиционных партий. Коштуница, умеренный националист, — достаточно бледная фигура, но массовый избиратель предпочел новое лицо. После натовских бомбардировок и потери Косова сербы ненавидели всех на свете. Но выразить свою ненависть они могли только Милошевичу. Это было голосование против надоевшего президента.

Избирательная комиссия сообщила, что Милошевич собрал 40,2 процента голосов, а Воислав Коштуница получил 48,2 процента. Комиссия объявила второй тур выборов. Но оппозиция заявила, что результаты подтасованы и Коштуница выиграл в первом же туре. В стране начались волнения. 27 сентября в Белграде прошла первая массовая демонстрация протеста против фальсификации выборов. За ней последовали другие. Возмутились не только белградцы и не только оппозиционные партии. 3 октября молодежь бульдозером проломила ворота государственного телевидения. И никто не желал прийти на помощь проигравшему президенту.

Это ощутили в избирательной комиссии, члены которой изменили свой вердикт и заявили, что немного ошиблись: на самом деле за Коштуницу проголосовали 48,9 процента, а за Милошевича — всего 38,6 процента. Надо еще учесть, что и сербская церковь была против Слободана Милошевича, потому что он был неверующим. Патриархия устроила молебен в Белграде и поздравила Коштуницу с победой.

Слободана Милошевича словно разбил политический паралич. Он был мастером политической интриги и закулисных договоренностей. Но оказался никудышным борцом. Собственно говоря, он даже не решился вступить в борьбу. На публике Милошевич был самоуверенным, несговорчивым и жестким. Он хотел, чтобы его воспринимали именно таким. Столкнувшись с серьезной проблемой, он оказался слабым политиком.

«Один мой сербский приятель поехал в особняк к Милошевичу морально поддержать своего друга, — рассказывала Тамара Замятина, которая в те годы была корреспондентом ИТАР-ТАСС в Белграде. — Он был поражен тем, что Слободан и его жена сидели дома в полутемной гостиной, при закрытых шторах, при выключенных электричестве и телевизоре. От этого эпизода можно сделать вывод, что и Милошевичу были ведомы чувства страха, отчаяния, безволия».

Президент оторвался от жизни. Последние годы он безвылазно сидел у себя в кабинете, мало с кем общался и потерял ориентиры. Сербы даже не могли вспомнить, когда глава государства в последний раз обращался к ним. Судя по всему, он не ожидал, что все так повернется. Он и его окружение просчитались. Милошевич никому не доверял, кроме своей жены, которая и была его главным советником. Мирьяна Маркович так же плохо понимала, что творится в стране, и ничем не смогла помочь мужу.

5 октября на улицы Белграда вышло минимум полмиллиона человек. Милошевич надоел сербам. Милошевич и его окружение проиграли четыре войны, разрушили экономику, а лагеря пленных в Боснии и убийства в Сребренице выставили сербов в роли кровожадных монстров.

Оппозиция была готова к уличным боям. В Белград съезжались люди с оружием. Они знали, что в распоряжении Милошевича стотысячная полиция. Утро началось со схваток с полицией, которая пустила в ход слезоточивый газ. Но вечером полиция прекратила сопротивление и стал покидать город. Митингующие захватили телевизионный центр и здание парламента.

Милошевич дважды звонил начальнику Генерального штаба Небойше Павковичу, требуя, чтобы он отправил войска и усмирил Белград. Генерал Павкович, поколебавшись, заявил, что военное командование «уважает волю граждан». Военные были сыты по горло правлением Милошевича и также желали его ухода.

Начальник личной охраны Мирьяны Маркович приехал к генералу Павковичу и передал ему приказ физически уничтожить лидеров оппозиции — Вука Драшковича, Зорана Джинджича, бывшего начальника Генштаба Момчило Перишича… Никто не захотел исполнять приказ. Военные и офицеры госбезопасности видели, что народ настроен серьезно и выполнение преступного приказа может оказаться опасным. Рисковать своей жизнью и карьерой во имя проигравшего президента и его жены никто не хотел.

5 октября Воислав Коштуница объявил себя президентом. Смелости ему придал тот факт, что все властные структуры перешли на его сторону.

Утром 6 октября в Белград прилетел российский министр иностранных дел Игорь Иванов. Все гадали, какую миссию он исполняет. Российский министр пригласил Милошевича и Коштуницу в Москву на переговоры. Они отказались. По некоторым сведениям, при посредстве Иванова состоялась тайная встреча Милошевича и Коштуницы. Присутствовали также начальник Генштаба и глава военной разведки. И Коштуница вроде как обещал позаботиться о самом Милошевиче и всей его семье. Только после этого, вечером 6 октября, Милошевич, более или менее уверенный в своем будущем, ушел в отставку.

Еще полгода продолжались переговоры о его судьбе. Западные державы требовали от Белграда исполнения резолюции Совета Безопасности ООН: те, кого Международный трибунал обвиняет в совершении военных преступлений, должны быть преданы суду.

Воислав Коштуница категорически не хотел выдавать Милошевича. Но он не располагал реальной властью. Вся власть принадлежала руководству Сербии, глава республики Зоран Джинджич желал видеть Милошевича на скамье подсудимых. 30 марта 2001 года спецгруппа МВД прибыла в резиденцию Милошевича, чтобы его арестовать. Охрана бывшего президента открыла огонь и ранила двоих полицейских.

После долгого спора между президентом Югославии Коштуницей и премьер-министром Сербии Зораном Джинджичем судьба Милошевича была решена. Коштуница понял, что больше не может защищать своего предшественника, и умыл руки. Он заявил, что ни один гражданин страны не может быть выше закона. Милошевич понял, что никто его не спасет. 31 марта, в воскресное утро, он был арестован в своей резиденции и отправлен в белградскую тюрьму. Его дочь Мария стреляла в сотрудников спецслужб из пистолета, за это ее привлекли к суду. Когда отца увели, она застрелила собаку и выбила несколько окон. Она обвиняла отца в трусости за то, что он позволил себя посадить.

Коштуница сказал иностранным журналистам:

— Избавляясь от Милошевича, мы освобождаем политику от яда, который ее отравлял.

28 июня власти Сербии передали Милошевича Гаагскому трибуналу.

Еще в мае 1999 года Международный трибунал обвинил Милошевича (он еще был президентом) в преступлениях против человечности — убийствах, депортациях, нарушении законов и обычаев войны в Косове с 1 января по 22 мая 1999 года «по политическим, расовым и религиозным соображениям».