Сын Зевса. В глуби веков. Герой Саламина - Любовь Федоровна Воронкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так мессенцы ушли из Мессении. Ушли все, кто мог. Остались только те, кого спартанцы взяли в плен в последней битве при Эйре. Остались те, кто не успел прийти на корабли. Остались старые, немощные, которым не под силу было преодолеть трудных дорог изгнания. И все, кто остался, потеряли свободу: спартанцы сделали их своими илотами.
Зиму изгнанники провели на элейском побережье, в небольшом селении Киллена. Здесь, в тихой бухте, они поставили на якорь свои корабли.
Элейцы, сочувствуя мессенцам, кормили их, снабжали всем, что было им необходимо.
Ближе к весне утихли зимние морские бури, и голубой залив, словно открытая дорога в широкий мир, засиял перед ними. Мессенцы стали думать и решать, куда им направиться дальше.
– Надо занять остров Закинф, – говорил Горг, сын Аристомена, – будем жить на острове и нападать с моря на лаконские берега!
Но Мантикл не соглашался с ним:
– Надо ехать в Сардинию. Это большой остров. Там хорошая земля, много родится хлеба и винограда. Нам известно, что оттуда постоянно везут на продажу воск, смолу, мед… Там, в горах, много мрамора. Говорят, есть и золото, которого даже и выкапывать не надо – реки выбрасывают его на берег. Этот остров прямо создан для счастливой жизни!
– Все так! – угрюмо отвечал Горг. – Но ты забываешь, что там, в горах, живут полудикие племена и что они постоянно разоряют и грабят земледельцев. Так неужели достойнее сражаться с ними, чем со Спартой? Мы можем поселиться на Закинфе в лесах. Лесные богатства, сам знаешь, не хуже других богатств. Мы останемся среди волн своего родного моря и будем постоянно грозить Спарте и мстить ей!
Пока вожди спорили и советовались, в гавань вошел корабль из Регия.
Это прибыли послы от регийского царя Анаксилая.
Анаксилай, владевший Регией, был мессенец. Он был потомком Алкидамида, того военачальника, который еще во времена Первой Мессенской войны воевал вместе с Аристодемом. После того как умер Аристодем и Спарта взяла Итому, Алкидамид ушел из Мессении и поселился в Регии, на италийском берегу. Вместе с ним ушло тогда и много мессенцев, согнанных Спартой с родной земли.
Но на чужом берегу, где поселились изгнанники, где распахали землю и построили новые города, они никогда не забывали, что родились в Мессении. И теперь, узнав, что их братья и земляки-мессенцы сидят в Элейской гавани и не знают, где найти пристанище, Анаксилай позвал их к себе. Еще раз обсудив свое положение, мессенцы покинули родной Пелопоннес, направив корабли к италийским берегам.
Через всю италийскую землю проходит высокий хребет Апеннинских гор. В том месте, где оканчивается этот хребет, стоял городок Левкопетры – «Белая скала». Сюда подошли мессенские корабли.
Это была область Регия.
Регий тогда был знаменитым и могущественным городом, подчинившим себе многие соседние города. Он стоял как крепость против Сицилии, защищая италийскую землю. Область Регия простиралась от пролива, разделявшего Италию и Сицилию, до реки Галек, за которой начиналась Локрида. Густые, дремучие леса, хранившие много сырости, стояли на регийском берегу. Рассказывают, что здесь из-за густой росы даже не поют цикады.
Анаксилай принял мессенцев как друг. И когда мессенцы отдохнули и огляделись, то стали все вместе советоваться и думать о том, где им поселиться.
– Вот что я скажу вам, – обратился к мессенцам Анаксилай, – у меня постоянная война с жителями Занклы, что на Сицилии. Это лучший город на всем острове. А остров этот самый большой и самый богатый в нашем море.
Кто-то из мессенцев напомнил о том, что на острове есть гора Этна. Опасная гора, которая вдруг начинает дышать огнем и заливать кипящей лавой окрестные поля…
– Да, – согласился Анаксилай, – это бывает. Но после того, как подземный огонь оторвал Сицилию от Италии, все стало тише, теперь землю уже не так трясет. Но заметьте, что от злаков, которые растут на покрытых вулканическим пеплом лугах, у них сильно жиреют овцы. Овцы становятся такими тучными, что задыхаются от жира. И время от времени приходится пускать им кровь из ушей.
– А как же пашни? Не вредит ли им лава?
– Да, лава становится как камень. Приходится вырубать ее. Но в пепле Этны есть какое-то чудесное свойство: на нем буйно растут виноградники. На острове множество рек и ручьев. Есть даже горячие источники, дающие здоровье. Там большие леса. Множество рудников. А хлеба, меда, шафрана и скота еще больше, чем у нас, в Италии!
Мессенцы задумались. То, что говорил Анаксилай, им очень нравилось. Они согласны переселиться в Сицилию. Но как взять Занклу?
– Мне надоело воевать с ними, – сказал Анаксилай, – помогите мне покорить их, и я отдам вам эту страну.
Горг и Мантикл после недолгого совета согласились помочь Анаксилаю. Что делать – надо было воевать, чтобы найти пристанище для своего народа.
Война была успешной. Анаксилай подступил к Занкле с моря. Мессенцы подошли к городу по суше. Общими силами они окружили город и разрушили городскую стену. Занклийцы бросились под защиту своих храмов и священных жертвенников, моля о пощаде.
Анаксилай, раздраженный их долгим сопротивлением, сказал мессенцам:
– Перебейте их всех! А их жен и детей возьмите в рабство.
Но Горг и Мантикл не согласились сделать это.
– Нет, – сказали они, – мы сами вынесли слишком много бедствий и поэтому не должны так безбожно поступать с другими.
Мессенцы подняли побежденных от жертвенников и алтарей. Они заключили с занклийцами союз и скрепили его взаимной клятвой.
Победители и побежденные стали жить вместе.
И только в одном мессенцы проявили свою волю: город Занклу они назвали Мессеной, в память своего родного города. В этой новой Мессене Мантикл построил храм Гераклу и поставил его статую.
Люди называли эту статую Геракл-Мантикл.
Так мессенцы нашли пристанище на чужом берегу. По совету Анаксилая они заняли побережье, оттеснив варваров вглубь острова. А варварами эллины называли всех, кто не родился в Элладе.
Но никогда, никогда мессенцы не забывали своей родины и никогда не оставляли надежды вернуться в свои родные мессенские города.
Аристомен умер
Аристомен остался в Аркадии. Он все еще старался мстить Спарте. Но мессенцев с ним было мало, и большого урона спартанцам они принести не могли. Да и силы у Аристомена были уже не те. Так много лишений, так много горя пришлось ему вынести, что ни славное его
