Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

Весна! Домучились и мы...

Весна! Домучились и мыДо радостной поры.Шлепки и прочие шумыВернулись во дворы,И царь природы, обретяСпособность двигаться, хотяИ спотыкаясь, как дитя, -Выходит из норы.Мороз - угрюмый, как монах,И злой, как крокодил, -Ему готовил полный швах,Но, знать, не уследил.И вот он выполз, троглодит,И с умилением глядит -Из милосердья не добит,Но мнит, что победил.Ходячий символ, знак, тотем!Связующая нитьМеж тем, что может быть, и тем,Чего не может быть!Заросший, брошенный женой,Но выжил, выжил. Боже мой -Какая дрянь любой живой,Когда он хочет жить!Весна! Ликующая грязь,Роенье, пузыри...Земная нечисть поднялась -Их только позови:Чуть отпустило, все опятьГотовы жрать, строгать, сноватьИ заселять любую пядьПодтаявшей земли.Бродило бродит. Гниль гниет.Ожившая вода,Кусками скидывая лед,Снует туда-сюда.В бреду всеобщего родстваКустам мерещится листва.Зюйд-вест - дыханье божества -Качает провода.Горит закат. Квадрат окнаБлуждает по стене.Усталый он и с ним онаЛежат на простыне.Зловонный, дышащий, густой,Кипящий похотью настой,Живая, лживая, постой,Дай насладиться мнеНе хлорной известью зимы,Не борной кислотой,Не заоконной, полной тьмыУзорной мерзлотой,Но жадным ростом дрожжевым,Асфальтным блеском дождевым,Живого перед неживымПозорной правотой.

Воспоминание поэта о покинутой им возлюбленной

И хватит!

Союз неравных двух сердецЧреват гробами,И вы расстались наконец,Скрипя зубами:Ты - оттого, что сытный бракОпять сорвался,Он - оттого, что, как дурак,Очаровался.Да, ты не стоишь одногоПлевка поэта,И, что печальнее всего, -Он знает это.

Да, ты глупа, жалка, жадна,И ваши встречи -Сплошная жуть. Но ты нужна,Как повод к речи.Зачем? Не проще ли простить,Забыв, забывшись?Но, чтоб лирически грустить,Нужна несбывшесть.Ты не хранишь и пары строкВ мозгу убогом,Но твой удел - давать толчок,Служить предлогом.Свестись к идее. Означать.Не быть, а значить.Не подходить к нему. Молчать.Вдали маячить.

Ты вдохновишь его, но такИ лишь постольку,Поскольку вдохновит русакЕго двустволку.Не вспоминая этих ногИ этой пасти,Он не напишет восемь строкО свойствах страсти.Ты только жар его ума,Души причуда,Ты лишь предлог. А ты сама -Ступай отсюда!

Восьмая баллада

И если есть предел времен,То зыбкий их объемМеж нами так распределен,Чтоб каждый при своем.Я так и вижу этот жест,Синклит на два десятка мест,Свечу, графин, парчу, --Среду вручают, точно крест:По силам, по плечу.

Нас разбросали по Земле --Опять же неспроста, --И мы расселись по шкале,Заняв свои места.Грешно роптать, в конце концов:Когда бы душный век отцовДостался мне в удел,Никто бы в груде мертвецовМеня не разглядел.Кто был бы я средь этих морд?Удача, коли бард...Безумства толп, движенье орд,Мерцанье алебард --Я так же там непредставим,Как в адской бездне херувим,Как спящий на посту,Иль как любавичский Рувим,Молящийся Христу.А мне достался дряхлый век --Пробел, болото, взвесь,Седое небо, мокрый снег,И я уместен здесь:Не лютня, но и не свисток,Не милосерден, не жесток,Не молод и не стар --Сверчок, что знает свой шесток,Но все же не комар....Ах, если есть предел времен,Последний, тайный час, --То век грядущий припасенДля тех, кто лучше нас.Наш хлеб трудней, словарь скудней,Они нежны для наших дней,Они уместней там,Где стаи легких времирейПорхают по кустам....Но нет предела временамИ радости -- уму.Не век подлаживался к нам,А мы, увы, к нему.В иные-прочие года,Когда косматая ордаИмела все права, --Я был бы тише, чем вода,И ниже, чем трава.Я потому и стал таков --Признать не премину, --Что на скрещении вековПочуял слабину,Не стал при жизни умирать,И начал кое-что марать,И выражаться вслух,И отказался выбиратьИз равномерзких двух.И запретил себе побегИ уклоненье вбок, --А как я понял, что за век, --Об этом знает Бог.И не мечтал ли в восемь летПонять любой из нас,Откуда ведает брегет,Который нынче час?

Вторая баллада

...Пока их отцы говорили о ходеСтоличных событий, о псовой охоте,Приходе зимы и доходе своем,А матери - традиционно - о моде,Погоде и прочая в этом же роде,Они за диваном играли вдвоем.

Когда уезжали, он жалобно хныкал.Потом, наезжая во время каникул,Подросший и важный, в родительский дом,Он ездил к соседям и видел с восторгом:Она расцветает! И все это времяОни продолжали друг друга любить.

Потом обстоятельства их разлучили -Бог весть, почему. По какой-то причинеВсе в мире случается наоборот.Явился хлыщом - развращенный, лощеный,И вместо того, чтоб казаться польщенной,Она ему рраз - от ворот поворот!..

Игра самолюбий. С досады и злости -За первого замуж. Десяток набросьтеУнылых, бесплодных, томительных летОн пил, опустился, скитался по свету,Искал себе дело... И все это времяОни продолжали друг друга любить.

Однажды, узнав, что она овдовела,Он кинулся к ней - и стоял помертвело,Хотел закричать - и не мог закричать.Они друг на друга смотрели бесслезноИ оба уже понимали, что поздноНадеяться заново что-то начать.

Он бросился прочь... и отсюда - ни звука:Ни писем, ни встречи. Тоска и разлука.Они доживали одни и поврозь.Он что-то читал, а она вышивала,И плакали оба... и все это времяОни продолжали друг друга любить.

А все это время кругом бушевалиВселенские страсти. Кругом убивали.От пролитой крови вскипала вода.Империя рушилась, саваны шились,И кроны тряслись, и короны крошились,И рыжий огонь пожирал города.

Вулканы плевались камнями и лавой,И гибли равно виноватый и правый.Моря покидали свои берега.Ветра вырывали деревья с корнями.Земля колыхалась... и все это времяОни продолжали друг друга любить.

Клонясь, увядая, по картам гадая,Беззвучно рыдая, безумно страдая,То губы кусая, то пальцы грызя,Сходили на нет, растворялись бесплотно,Но знали безмолвно и бесповоротно,Что вместе - нельзя и отдельно - нельзя,

Так жили они до последнего мига -Несчастные дети несчастного мира,Который и рад бы счастливее стать,Да все не умеет - то бури, то драки,То придурь влюбленных... и все это время...

О Господи Боже, да толку-то что?!

К вопросу о роли детали в структуре прозы

Кинозал, в котором вы вместе грызли кедрачИ ссыпали к тебе в карман скорлупу орехов.О деталь, какой позавидовал бы и врач,Садовод при пенсне, таганрогский выходец Чехов!

Думал выбросить. И велик ли груз - скорлупа!На троллейбусной остановке имелась урна,Но потом позабыл, потому что любовь слепаИ беспамятна, выражаясь литературно.Через долгое время, в кармане пятак ища,Неизвестно куда и черт-те зачем заехав,В старой куртке, уже истончившейся до плаща,Ты наткнешься рукою на горстку бывших орехов.Так и будешь стоять, неестественно прям и нем,Отворачиваясь от встречных, глотая слезы...Что ты скажешь тогда, потешавшийся надо всем,В том числе и над ролью детали в структуре прозы?

Когда она с другим связалась...