Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

— Но я не ожидал такой удачи.

— Да, эта олимпиада оказалась очень удачным изобретением.

— И как все увлеклись.

— Да, я знал о скачках, даже стрельбе, но что метание ножей окажется столь азартным зрелищем…

— А борьба столь волнующей.

— Особенно для дам.

— О да, дамы совсем потеряли головы.

— Если у кого они и были.

— Вы сегодня играли рискованно, Бредли.

— Вчера вы были осмотрительнее.

— Ну, лендлорд должен быть уверен в своих работниках. И я рискнул.

— Риск хорош, когда он оправдан.

— Риск оправдывается результатом.

— Согласен, но последняя схватка…

— Исход был проблематичен. И весьма.

— Но я не предполагал, что все эти местные… гиганты не дойдут даже до финала.

— Этого никто не предполагал.

— Да, вы заметили? Даже призы подбирались под местных.

— Вы, капитан, тоже рискнули.

— Я ставил на ловкость против силы.

— Вы правы. Победила ловкость. Очень ловкие и гибкие. Весь… гм, первый десяток. Молодцы один к одному. Будто… из одного… питомника.

— Вы находите? — удивился Джонатан. — А я, признаться, впервые увидел такое… разнообразие.

— Ну что вы, Бредли! Это же видно сразу.

— Я согласен с Бредли. Общее только то, что они хорошие борцы.

— Да, ну, и возраст, пожалуй.

— Но мускулатура, поведение…

— Обычное поведение, не нахожу ничего особенного.

— Хвастовство своей силой типично этого возраста. Все молодые.

— Да, и независимо от расы, кстати.

— А кстати. В поведении всех цветных много детского.

— Согласен, они все очень инфантильны.

Старцев поймал взгляд Джонатана и улыбнулся. Джонатан кивнул.

— Однако психологические особенности цветных меня мало интересуют.

— Разумеется, вы правы, Бредли.

Так, русский согласился увести разговор. Интересно. Что же он знает и чем это кончится? Но до этого дурака… так, раздевают его. Ну, правильно. Как тогда Эркин сказал? «Раззявив пасть, думай, что вякаешь». Ну, сейчас его разденут. А Берт хорошо работает, решил выйти? Правильно, с него достаточно.

— Спасибо за игру, джентльмены.

— Подумайте над предложением, Берт.

— Жду вас завтра у себя, мистер Рестон.

— До встречи, Берт.

— Удачи, Рестон.

Ты смотри, как провожают парнишку. Так, а этого дурака уже кончают. Дикси увял. Ну да, увидел, наконец, что русский с Джонни, и струсил. Так, сейчас русский начнёт выходить. Его время. Джонни доработает и выйдет. Ну, по обычному режиму.

Эркин и Андрей не спеша шли по ночной тихой улице. За домами шумела и переливалась огнями Мейн-стрит, а здесь…

— Уф, сошло всё.

— Они хорошо играют?

— Нормально. Я не стал нажимать, боялся, что сам сорвусь или их сорву. Давно не играл.

— Ты хорошо держался. С языком заносило иногда, вроде даже как не по-русски, но… чуть-чуть.

Андрей улыбнулся.

— Меня ты держал. Вспомню о тебе и останавливаюсь. А то бы сорвался. А язык… Это феня. Ну, у русских кримов свой язык есть. У них тоже срывалось. Да и проверяли меня, пришлось… соответствовать.

— У русских есть кримы? — удивился Эркин.

— А что, русские не люди? — засмеялся Андрей. — Уголовники везде есть. Мне когда-то объясняли. Раз закон есть, то и нарушители должны быть.

Эркин искоса посмотрел на него и улыбнулся:

— Давай, говори. Я ж вижу всё.

Андрей покраснел.

— Я вот что хотел… Ну, вот завтра, ну, для справок этих, там фамилию называть надо. Я… я ж не помню своей.

Эркин хотел было сказать: «Так придумай», — но промолчал, и Андрей продолжил:

— Я и подумал… можно… Можно, я твою возьму?

— Как это? — не понял Эркин.

— Ну, назовусь, как и ты. Ты… ничего? Не против?

— Бери, конечно, — пожал плечами Эркин. — Только… охота тебе Угрюмым зваться?

Андрей тихо рассмеялся.

— Я справку твою читал сегодня. Ты смотри, как у тебя.

Они как раз были у фонаря. Андрей вдруг присел на корточки, и Эркин невольно последовал за ним. Андрей разгладил ладонью уличную пыль, достал нож и стал кончиком царапать по земле. MOROSE и под ним МОРОЗ. Эркин непонимающе смотрел на непонятные закорючки.

— Смотри. Вот это по-английски. Мэроуз — угрюмый, а это по-русски мороз, по-английски фрост. Видишь, буквы почти одни и те же. А это я сейчас мороз по-английски напишу, — Андрей быстро написал MOROZ. — Видишь, одни и те же буквы, только вот здесь различие, — он потыкал ножом в букву Z. — Смешно, правда?

— Смешно, — кивнул Эркин.

— Это ж здорово как, Эркин. Я ж русский. И по-русски будет Андрей Мороз. И… звучит.

— Звучит, — согласился Эркин.

— И не спутаешь никогда. Так можно? — Андрей просительно смотрел на него.

— Можно. Бери, — улыбнулся Эркин.

— Ну, спасибо.

Андрей, пряча нож в сапог, как-то неловко повернул его и порезал палец. Несколько красных капель упали на буквы и тут же впитались в пыль, только пятнышки остались. Андрей встал и тщательно затёр сапогом надписи.

Неловкость Андрея удивила Эркина. Чтоб о собственный нож порезаться… и не пьяному… Но Андрей уже стал прежним.

— Пошли, груши купим. Игровые деньги лёгкие, их тратить надо. Ох, и гульнём сегодня!

— На завтра силы оставь, — засмеялся, вставая, Эркин.

— Жить сегодня надо, — на мгновение посерьёзнел Андрей. — Завтра может и не быть, — и тут же засмеялся. — И завтра гульнём. Пошли же, ну.

— Боишься, что раскупят? — рассмеялся Эркин.

— Раскупят, не раскупят, а тащиться нечего.

Андрей шёл теперь быстро, и Эркин, невольно заражаясь его весельем, тоже уже спешил, чтобы закрутиться в шумном блестящем водовороте Мейн-стрит.

В гостиницу Эркин пришёл поздно.

И, к своему крайнему изумлению, не обнаружил ключа. Все эти дни он, входя, издали видел их ключ с деревянной грушей в ячейке за спиной портье. Третья сверху, четвёртая справа. Обычно портье протягивал, не глядя, руку, брал ключ и клал его на стойку. А сегодня даже глаз не открыл, будто не слышал, как звякнул колокольчик над дверью. Чтобы Фредди ночевать пришёл? Да нет, он сегодня у своей очередной. Андрей? Случилось что?

Эркин быстро взбежал по лестнице и пошёл, почти побежал по коридору. Вот и их номер, дверь закрыта. Он осторожно постучал костяшками и прислушался. Ага, шаги.

— Эркин? — голос Андрея.

— Это я, открой, — тихо ответил Эркин по-русски.

И, как и он вчера, Андрей открыл дверь так, чтобы его не увидели из коридора. Эркин быстро протиснулся в получившуюся щель и прихлопнул дверь спиной, на ощупь задвинул засов.

В гостиной было темно, и в воздухе стоял какой-то странный и в то же время знакомый запах.

— Что это? — тихо спросил Эркин.

— Груши, — Андрей сонно зевнул и зашлёпал в спальню. — Я ещё на утро нам взял.

Эркин, не зажигая света — он всегда хорошо ориентировался в темноте, а уж здесь не первую ночь ходит — разулся, повесил куртку и шляпу и пошёл в спальню, на ходу расстёгивая рубашку. Андрей уже снова лёг и, судя по дыханию, спал. Эркин разделся, обмылся под душем и лёг, с удовольствием вытянувшись на прохладных простынях. Андрей сонно вздохнул и пробормотал что-то во сне.

Эркин ещё раз потянулся, укрылся одеялом и медленно, смакуя удовольствие, расслабил мышцы, распластался на постели. Хорошо. Десять дней осталось всего. Женя, слышишь, десять дней. Увижу тебя, Алису. А подарки я завтра куплю. Все женщинам платки покупают, и я куплю платок. Ты… ты ведь не обидишься, Женя? Так-то что другое если, я не знаю, а спрашивать опасно, а платок… на него никто так особо ничего не подумает. И Алисе… а вот ей чего, не знаю. Андрей сегодня у витрины с игрушками застрял. Машинки, солдатики… это, как я понимаю, мальчику, а девочке… куклу? Есть у неё куклы. Две, кажется. Точно, две. Ладно, придумаю. Денег бы хватило. Андрей говорил, что игровые деньги трать надо. Да, все так говорят. Игровые, призовые… Тогда в плату четвертную доложить и пусть лежит. А призовые и игровые взять. Призовых… сотня за скачки, семьдесят пять за мастерство и за борьбу сотня. Двести семьдесят пять. Значит, это на подарки можно. Ну, шестьдесят уже, считай, потратил. Двести пятнадцать. Игровые… сегодня много взял. Утром сосчитаю и прикину. Но плату трогать не надо. Она Жене. Призовые — на подарки. А на игровые есть. Да, трусов прикупить. По две пары они с Андреем сегодня себе взяли. Андрей надоумил взять не тканевые, а… как их, да, трикотажные. В обтяжку и под джинсами удобно, не морщит. Ну, это тоже завтра. Больше, вроде, ничего не нужно. А играть здесь каждую ночь можно. А днём в щелбаны. Тоже на деньги все играют, и здесь взять можно. Двести пятьдесят есть, ещё столько же в имении, это пятьсот. И ковёр. Всё это Жене. Это уж точно. А премию… ну, посмотрим. Ну, вот и всё, можно спать. Гудит всё после борьбы этой. Честно Джорджи держался, до последнего.