Том 14. Дневник писателя 1877, 1880, 1881 - Федор Михайлович Достоевский

никогда не было однозначным. А. Г. Достоевская пишет: «Некрасова Федор Михайлович считал другом своей юности и высоко ставил его поэтический дар» (Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971. С. 60). Та же неоднозначность видна и в отзывах Достоевского о некрасовском «Власе» (1854) и поэме «Русские женщины» (1871–1872) в «Дневнике писателя» за 1873 г Глубокая непрерывавшаяся связь между Некрасовым и Достоевским заставила писателя принять предложение Некрасова печататься в «Отечественных записках», где и был опубликован «Подросток» (1875) (см. об этом: Достоевская А. Г. Воспоминания. С. 259–261, 265–266; Достоевский Ф. М., Достоевская А. Г. Переписка. Л., 1976. С. 139–142, 144, 149–151, 154–156).

642

…встречаясь, говорили иногда друг другу даже странные вещи ~ и как бы не хотело и не могло прерваться… — Вероятно, сходное чувство испытывал и Некрасов. А. А. Буткевич, сестра поэта, рассказывает в своем дневнике об одной из встреч Достоевского и Некрасова в марте 1877 г.: «Пришел Ф. М. Достоевский. Брата связывали с ним воспоминания юности (они были ровесники), и он любил его. „Я не могу говорить, но скажите ему, чтобы он вошел на минуту, мне приятно его видеть“. Достоевский посидел у него недолго. Рассказал ему, что был удивлен сегодня, увидав в тюрьме у арестанток „Физиологию Петербурга“. В тот день Достоевский был особенно бледен и усталый, я спросила его о здоровии. „Нехорошо“, — отвечал он…» (см.: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971. С. 441–442).

643

…в шестьдесят третьем, кажется, году, отдавая мне томик своих стихов… — Поэма «Несчастные» (1856), которая должна была входить в этот «томик», впервые полностью опубликована в издании: Стихотворения Н. Некрасова. Часть 2. Изд. 2-е. СПб., 1861. С тех пор она перепечатывалась во 2-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений» поэта, в частности — в издании: Стихотворения Н. Некрасова. Часть 2. Изд. 3-е. СПб., 1863. В библиотеке Достоевского этот том не сохранился.

644

…указал мне на одно стихотворение, «Несчастные»… — Ср. «Дневник писателя» за 1877 г., январь, гл. 2, § III. Отрывки из поэмы «Несчастные» впервые были опубликованы в «Современнике» (1856, № 5. С. 139–141), затем в издания: Стихотворения Н. Некрасова. М., 1856. С. 148–150 и под заглавием «Отрывок из поэмы» в журнале «Современник» (1857. № 3. С. 51–54). Впервые полностью: Современник. 1858. № 2. С. 241–266, под заглавием «Эпилог ненаписанной поэмы». Об этом стихотворении, его названии и возможных прототипах главного героя (помимо Достоевского и даже в первую очередь здесь назывался Белинский) см. комментарий А. Л. Гришунина в кн: Некрасов. Полн. собр. стихотворений: В 3 т. Л., 1967. Т. 1. С. 636–641. Слово «несчастные», которым народ называл преступников, сосланных в Сибирь, и которое было вынесено Некрасовым в название поэмы, служит предметом особого рассуждения в «Дневнике писателя» за 1873 г. (гл. III. «Среда»).

645

…когда я печатал в его журнале мой роман «Подросток»… — Роман «Подросток» был напечатан в «Отечественных записках», редактировавшихся Некрасовым и Салтыковым-Щедриным (1875. №№ 1, 2, 4, 5, 9, 11, 12).

646

На похороны Некрасова собралось несколько тысяч его почитателей. Много было учащейся молодежи. — П. В. Засодимский (1843–1912) в статье «Похороны Некрасова», написанной сразу после событий, сообщал: «Ровно в 9 часов утра гроб был вынесен на руках и, как следовало ожидать, не был поставлен на траурную колесницу. Гроб несли первоначально некоторые из литераторов, стоявших близко к покойному, и учащаяся молодежь. Перед гробом несли шесть лавровых венков. Впереди шли две женщины, держа венок с надписью: „От русских женщин“. В некотором расстоянии сзади, выстроившись в одну линию, несли пять венков, снабженных также довольно характерными надписями. Все надписи, составленные из белых цветов, весьма отчетливо выделялись на зеленом фоне. Они гласили: первая — „Поэту народных страданий“, вторая—„Слава печальнику горя народного“, третья — „Некрасову — студенты“, четвертая — „Бессмертному певцу народа“ и пятая — „Некрасову от сотрудников“» (С.-Петерб. ведомости. 1877. 31 дек (11 янв.). № 360). «Рано утром 30 декабря, — вспоминает А. Г. Достоевская, — мы приехали на Литейную к дому Краевского, где жил Некрасов, и здесь застали массу молодежи с лавровыми венками в руках» (Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971. С. 317). Газетные сообщения тех дней отмечают многолюдность и торжественность похорон поэта. Сведения о смерти и похоронах Некрасова в печати см. в статье: Киселева А. К. Отражение смерти и похорон Н. А. Некрасова в периодической печати (конец декабря 1877 — январь 1878 года) // Влияние творчества Н. А. Некрасова на русскую поэзию: Республиканский сб. науч. трудов. Ярославль, 1978. Вып. № 53. С. 133–144.

647

…из литераторов говорили мало. — П. В. Засодимский в письме к А. И. Эртелю (1855–1908) от 31 декабря 1877 г. пишет: «…на могиле говорили речи. Первым — Панаев (В. А. Панаев, 1822–1899.— В. В.), вторым Достоевский <…> После Достоевского говорил я» (Рус. лит. 1967. № 3. С. 161). Из литераторов, кроме Засодимского и Достоевского, говорил поэт и журналист Л. К. Панютин (1829 или 1831–1882). В отчете Засодимского «Похороны Некрасова» говорилось, что на похоронах поэта «литературный мир был также почти в полном сборе. Здесь были: Салтыков (Щедрин), Плещеев, Шеллер, Михайловский, Достоевский, Мордовцев, Данилевский, А. Потехин, Буренин, Стасюлевич, Григорович, Вейнберг, Сергей Максимов и много других. Вернее, впрочем, было бы назвать отсутствовавших, хотя таких, по-видимому, не было» (С.-Петерб. ведомости. 1877. 31 дек. (11 янв.). № 360). Далее, говоря о речах, произнесенных над гробом поэта, Засодимский писал: «Первым говорил Панаев. Сказав, что Некрасов, будучи самородком, благодаря своей встрече, на заре своей жизни, с другим самородком, Белинским, вышел на путь, стяжавший ему славу народного поэта, г-н Панаев, на основании своего 38-летнего близкого знакомства с покойным, торжественно удостоверил, что Некрасов и как человек был на высоте своего поэтического дарования. Вторым оратором выступил г-н Достоевский. Он сказал, между прочим, что Некрасов как истинный человеколюбец в своих произведениях изображал женщину в образе матери, любящей своего ребенка, и что в своих песнях, бывших верным отголоском человеческих страданий, он явился продолжателем Пушкина и Лермонтова. Последний, по мнению оратора, если бы прожил долее, непременно выполнил бы то, что выпало на долю Некрасова. Вслед за тем в толпе раздался голос неизвестного оратора. Речь его была импровизациею на тему, что со смертью Некрасова Россия лишилась не только поэта, но и гражданина в лучшем значении слова. Над могилою Некрасова были произнесены также стихотворения. Вот одно из них, вызвавшее знаки всеобщего сочувствия: