Обратный отсчет: Синтез - Токацин

сдавило виски. Когда давление стало неприятным, он расслабил тело, и его плавно понесло вверх.

Удар он почувствовал, когда всплывать оставалось не более метра. Что-то сильно, до боли надавило на уши, мышцы на долю секунды онемели, и, прийдя в себя, Гедимин рванулся к поверхности. Он выскочил из воды в паре метров от обманчиво пологого берега — его отнесло к каменному обрыву, спрятанному под мелководьем.

— Эй! — сквозь кусты вниз по склону быстро спускался Хольгер. Сарматы, собравшиеся на берегу, столпились в одном месте и, возбуждённо переговариваясь, указывали на что-то на воде. Дрон-наблюдатель, покинув свой пост над насосной станцией, кружил над озером.

— Что случилось? — Гедимин подтянулся на ветках и выбрался из воды. Уши всё ещё болели. «Перепад давления… взрыв⁈» — ему стало не по себе. Выбравшись из зарослей, он посмотрел на воду. Там в тени дрона, повисшего над озером, покачивалось неподвижное тело, и по воде расплывались масляные пятна.

Он доплыл до лежащего на воде первым, рывком перевернул, закидывая себе на спину, и только тогда заметил, что сармат дышит.

— Я доплыву, — прохрипел он на ухо. — Рука…

За левой кистью, странно укороченной и «разлохматившейся», тянулся кровавый след.

— Молчи, — буркнул Гедимин, выгребая к берегу и одной рукой придерживая раненого. — Линкен, тебе поздно лечиться. Ты — мутант.

— Атомщик? — Линкен, судорожно вздохнув, попытался вывернуться и сползти в воду. — Цел⁈ Не попал под…

— Заткнись, — Гедимин выпрямился, сбросил раненого на руки подоспевших помощников и выбрался на берег, не оглядываясь. Его комбинезон лежал под кустом там же, где он его оставил. Уже одевшись, он заметил красную струйку, вытекающую из рукава, — чужая кровь размазалась по коже, и вода её разбавила до светло-алого цвета.

— Ему оторвало палец и две фаланги, — сказал, тихо подойдя к кусту, Хольгер. — Говорит — камнепад. Опять его… обычные игры?

Гедимин угрюмо кивнул.

— Теперь он в госпитале. Там ему дадут чего-нибудь… для мозгов, — сказал со слабой надеждой в голосе Хольгер. — Может быть, он перестанет так дурить. Пока что у нас не компания, а сборище психов-самоубийц.

Гедимин вздрогнул, растерянно мигнул и повернулся к нему. Из-за плеча Хольгера выглянул Кенен со старательной, но перекосившейся улыбкой. К нему, отделившись от поредевшей толпы у берега, подошёл Алексей.

— Линкен ранен? — он покачал головой и сел на землю рядом с Гедимином. — Он был немного странный сегодня. Хотя он всегда немного странный.

— Я вечером зайду к нему, — сказал Гедимин, вытирая с ладони кровь. — Что ты хотел ему подарить?

— Дурацкая была идея, — отвёл взгляд Алексей, доставая из кармана коробку с ячейками. — Это хлопушки. Если их сжать, будет много грохота, но никто не пострадает. На материке ими играют детёныши. Харольд очень их любит. Он поделился своими… Джессика, разумеется, не возражала. Наверное, не стоит теперь дарить их.

— Давай сюда, — Гедимин осторожно забрал у него коробку и заглянул в инструкцию. — Интересные штуки. Линкен придумает, что с ними сделать. Я сам их передам. Так будет лучше.

25 декабря 52 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Всем вам, независимо от роста и цвета кожи, я желаю весёлого Рождества, — голограмма Маркуса Хойда широко улыбнулась и подняла руку. Гедимин вздрогнул, удивлённо мигнул, но тут же рассмотрел, что пальцы не расставлены буквой «V» и не растопырены «на пересчёт» — ладонь Маркуса была расслаблена, как будто он хотел помахать улетающему глайдеру.

Голограмма растаяла, свет зажгли, но часть ламп осталась погашенной. На побелевшем экране появилось объявление: «Через пять минут начнётся развлекательный фильм 'Ёлка на Олимпе». Хольгер тихо хмыкнул и поднялся с места. Сидевшие у прохода сарматы потеснились, уступая дорогу, но сами остались сидеть.

— Не будешь смотреть? — спросил Гедимин, кивнув на экран.

— Я уже смотрел с Кененом, — ответил Хольгер. — Довольно… патриотичный фильм. Не думаю, что тебе понравится.

Гедимин вышел на лестничную площадку, довольно усмехнулся — большая часть сарматов осталась смотреть «Ёлку», и можно было надеяться на свободные места в информатории. «От Герберта уже должен прийти ответ. Две недели прошло,» — думал он и смущённо щурился. В этот раз, против обыкновения, он спрашивал не о тонкостях технологических процессов и не о свойствах веществ…

— Линкена не видно, — сказал он, вслед за Хольгером спускаясь по лестнице.

— Видимо, не выпустили, — отозвался сармат-инженер. — Слушает речь координатора в своём бараке… А нет, не слушает.

Линкен Лиск стоял на лестничной площадке четвёртого этажа, у плотно закрытого окна, выходящего на площадь; отсюда хорошо просматривался форт, поваленная сосна перед ним, опутанная гирляндами, и два десятка охранников в экзоскелетах. На крыльце главного информатория стояли «мирные служащие». Судя по их жестам и красному цвету лиц, что-то основательно испортило им веселье. Линкен смотрел на них, ухмыляясь во весь рот. Гедимин хмыкнул.

— Ещё одна шутка?

Линкен обернулся и ухмыльнулся ещё шире.

— Твой подарок, атомщик. Забавные штуки. Макакам понравилось.

Он обнял Гедимина, дружески хлопнул по плечу Хольгера. Швы на его правой руке уже побелели, и их трудно было разглядеть.

— Зачем уронил дерево? — спросил Гедимин.

— Это не я, — отмахнулся Линкен. — Макаки часто залезают на деревья. А в экзоскелете им неудобно. Но я тут ни при чём.

— Вот чем ты занимался, когда все благонадёжные сарматы слушали речь координатора, — усмехнулся Хольгер.

Глаза взрывника на долю секунды потемнели, но ухмылка не сошла с лица.

— Послушаю в записи.

— Да незачем, — качнул головой Хольгер. — Ничего, что отличалось бы от аналогичных речей Джеймса. Чуть меньше про единство и дружбу, чуть больше про мир и процветание. С января пообещал пустить внутри территорий общественный транспорт — ежедневные глайдеры.

— Уже что-то, — пожал плечами Линкен. — Тяжело на него смотреть. С ним что-то сделали в плену. Это… очень