Шепот под землей - Бен Ааронович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Возможно, его отец не был сенатором, – пожала плечами Рейнолдс.
– И все же что так тревожит ваше ведомство? – спросил я. – Помимо вопросов безопасности.
– Его отец имеет моральный авторитет, – ответила она. – Нельзя его компрометировать, предавая огласке то, что мог совершить его сын.
– А что он мог совершить?
– Когда Джеймс учился в колледже, – сказала она, – случались… инциденты.
– Какие? – спросил Зак, опередив меня.
Я вздохнул.
– Иди и сядь вон там, – велел я ему, указывая на столик в другом конце зала.
– Это еще почему?
– У нас тут взрослые разговоры.
– Что я вам, мальчик, что ли?
– Куплю тебе пирожное.
Он встрепенулся, как собачонка, которой пообещали лакомство.
– Че, правда?
– Если пересядешь, – сказал я, и он послушно удалился.
– Теперь понимаю, почему вы его подозреваете. Так что за инциденты?
– Наркотики, – ответила Рейнолдс. – Его дважды арестовывали за хранение, но оба раза обвинения снимали.
Ну еще бы, подумал я.
– Он баловался наркотиками в университете? Да все студенты так делают.
– Некоторые, – процедила она, – придерживаются строгих принципов, даже будучи студентами.
– Вы когда-нибудь выезжали за пределы Соединенных Штатов? – спросил я.
– Как это относится к делу?
– Просто любопытно, вы впервые за границей?
– То есть вы банально считаете меня новичком, так?
Значит, угадал, подумал я.
– Нет, хочу понять, почему это задание поручили именно вам.
– Я знакома с сенатором и его семьей, – ответила Рейнолдс. – Мое руководство посчитало, если в расследовании примет участие свой человек, это будет хорошо для сенатора. Особенно если учесть особенности его карьеры и вашей истории.
– Нашей истории? Это какие же особенности?
– Ирландский вопрос. В начале карьеры сенатор активно критиковал британскую оккупацию и нарушения прав человека, имевшие место в Ирландии. И теперь опасается, что ваша полиция, памятуя о его прежних взглядах, будет пристрастна во время расследования этого дела.
Я подумал: неужели сенатор настолько эгоистичный отец, что, узнав о смерти сына, будет в первую очередь думать о таких вещах? Или он просто матерый политик и использует все возможные ресурсы, чтобы спобствовать расследованию?
Если второе, тогда я тут ни при чем и запросто могу спихнуть эту работу на тех, кому за нее платят. Иногда жесткая служебная иерархия все-таки помогает. Но вот Сивелл захочет полную информацию насчет ирландских связей сенатора. Особенно если отдел по борьбе с терроризмом ничего ему не сообщил. А заслужить расположение начальства никогда не вредно.
– Думаю, это никак не связано с ирландским вопросом, – сказал я. – В смысле, убийство.
– А Райан Кэрролл?
Значит, все-таки она меня преследовала. И хладнокровно лгала, когда я пытался ее расколоть. Что ж, запомним.
– А что Райан Кэрролл?
Интересно, она всегда задает вопросы, которые отскакивают от основной темы разговора, как бильярдные шары от бортиков? Или это последствия недосыпа и смены часовых поясов? Глядя на нее, я сам все больше хотел спать.
– Он в списке подозреваемых?
– Нет.
– Заинтересованное лицо?
– Вроде нет.
– Тогда зачем вы его допрашивали?
Затем, ответил я мысленно, что некоторые его… произведения излучают вестигии, и настолько мощные, что посетители шарахаются от них, сами не понимая почему.
– Джеймс Галлахер был его большим поклонником. Я просто решил выяснить, общались ли они когда-либо. И выяснил: не общались.
– И это все? Как-то вы не слишком рационально используете рабочее время. Да еще на самой важной стадии расследования.
– Агент Рейнолдс, – вздохнул я, – я ведь только констебль в штатском. Простой констебль, не из Департамента уголовных преступлений. В отделе расследования убийств младше меня по рангу были бы только школьники, если б служили там.
– Просто скромный констебль, значит?
– Именно.
– Ну разумеется.
Что-то она про меня разнюхала. Вот не люблю я детективов: это чертовски дотошные сукины дети. Но она не в курсе подводных камней, она не знает и вряд ли догадывается, сколь далеко нас может завести служебный долг.
– Езжайте-ка и ложитесь спать, – посоветовал я. – Но сперва я б на вашем месте позвонил Киттреджу и избавил его от страданий.
– И что, по-вашему, я должна ему сказать?
– Что уснули в машине. Смена часовых поясов, все такое.
– Сотрудник бюро не должен оставлять о себе такое впечатление.
– Да какая разница, что он подумает, этот Киттредж! Вы где остановились?
– В «Холидей Инн», – ответила Рейнолдс и, глянув на магнитный пропуск, который извлекла из кармана, добавила: – Это на Эрлз-Корт.
– Вы на машине?
– Да, взяла напрокат.
Ну разумеется, иначе как бы она за мной следила?
– Не боитесь садиться за руль в такой снегопад?
Мой вопрос ее здорово развеселил.
– Это, – сказала она, отсмеявшись, – не снегопад. У меня на родине снегопад – это когда вы утром не можете отыскать свою машину.
Меня очень мучил соблазн высадить Зака у ночлежки «Тернинг Пойнт» или даже упечь обратно в Белгравию. И я бы поддался, если б был уверен, что он не станет болтать лишнего. В итоге махнул рукой и повез его в Безумство. Несмотря на холод, ехать пришлось с опущенными стеклами: только так можно было победить вонь, исходящую от сумки. В какой-то момент я почти решил притормозить и заставить его открыть сумку, дабы убедиться, что там не человеческие органы.
– Куда ты меня, на хрен, приволок? – вопросил Зак, когда я подъехал и припарковался рядом с «Ягуаром». – Ух ты, это чья такая?
– Моего начальника, – отозвался я, – а ты не смей на нее даже смотреть.
– Это же «Марк два»?
– Да, и ты все еще пялишься, хотя я запретил.
Неохотно оторвав взгляд от машины, Зак проследовал за мной к выходу из каретного сарая и через двор, к черному входу в особняк.
Сначала я подумывал пустить его к себе в каморку, но отказался от этой мысли, представив, что будет, если оставить его наедине с портативной техникой общей стоимостью в шесть штук моих кровных фунтов стерлингов.
Поэтому, открыв дверь, я пропустил Зака вперед, внимательно наблюдая, как он переступает порог. Найтингейл говорил, магическая защитная система Безумства с некоторыми посетителями «ведет себя враждебно». Но к Заку это, похоже, не относилось.
Холл нашего черного входа – это просто небольшой коридор, стены которого украшают многочисленные медные крючки для шапок – зюйдвесток, дождевиков, накидок с капюшонами и прочей допотопной экипировки.
– Странная, однако, кутузка. В жизни такой не видел, – заметил Зак.
Как только мы вошли в главный атриум, Молли выплыла нам навстречу своей бесшумной скользящей походкой. Это выглядело бы весьма зловеще, если бы не Тоби, который с радостным тявканьем скакал вокруг нее, цепляясь когтями передних лап за юбку. Но тем не менее Зак, увидев ее, шустро спрятался у
