Путь к дому - Софья Вель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отсталый… Как долго эльдары убеждали себя в собственном превосходстве над остальными? Они Старшие. В тысячах миров эльдары — элита, редкая каста избранных, наделенная магическим даром. Холодные бессмертные.
Холодные. Элладиэль шумно выдохнул. Холодные…
Разве он холодный?! Нет, неправда!
Он очень хотел доказать, что все это неправда, хотел нашептывать сказки Селене и Энедемиону, хотел громко тетешкать их… Хотя бы их.
Но теперь это казалось почти невозможным.
Сильвия все вспомнила. Сомневаться не приходилось. И чем больше она вспоминала, тем холоднее и отрешенней становилась. О примирении не могло быть и речи. Стоило им с Алеоном зайти в дом, как она находила сотню причин, чтобы выйти. Стоило взять ребенка на руки, как нежная улыбка матери сходи с её лица, уступая темной обиде. Молчаливой и абсолютной. И теперь время её беспамятства казалось светлым.
Сильвии было невыносимо, когда Элладиэль оказывался рядом. Она вздрагивала и сжималась, словно бы он небесный огонь, шаровая молния, влетевшая грозовым днем в открытое окно. Она замирала, чуть живая от страха.
Страха ли? Или… ярости. Её злило, что он был рядом! Злило его присутствие. Из-за этого она уходила. И тогда время растягивалось, как смоляная капля. Алеон всякий раз переспрашивал, точно ли метки-маяки расставлены верно?! Проверил ли их Эладдиэль и сегодня? Полукровка очень боялся, что однажды Сильвия просто не вернется с такой прогулки. Сама ли, или ей помогут.
Помогут…
Только бы она не убегала! Элладиэль больше не сомневался, на Сильвию объявлена охота. Темные миры готовы прогрызть лаз в Поднебесье, чтобы добраться до драконицы, что говорить о Мире Младших?!
Что же связывает Сильвию и миры Ада? И не в этом ли причина того, что никакая магия не применима к драконице, кроме самой настоящей боевой? Убить или ранить можно, а вылечить — нет.
И что будут делать Селена и Эндемион, когда подрастут? Как они справятся с собственной кровью, отравляющей их природу? Может, поэтому малыши так много плачут? Может, им элементарно больно?
Вчера дети вымотали свою маму до бессилия. Близнецы все плакали и плакали. Сильвия уже боялась подходить к ним, боялась брать на руки, уже злилась. Почти кричала. А может, и кричала. Их с Алеоном слишком долго не было.
Алеон безумно злился глупой службе у барона. Хотел сняться с места, найти им новое жильё. А Элладиэль понимал, так просто им уже не уйти. Темные Миры наступают, рыщут по всему миру Младших, жаждут отыскать последнего дракона. И та фора, которая была прежде, упущена…
Полукровка готов был дать бой всему Аду, плохо понимая, как это будет на самом деле…
А Элладиэль боялся: вдруг связь Сильвии с Темными мирами настолько велика, что любое заклятие, обращенное против его обитателей, будет бить и по драконице?! Элладиэль страшился этого все больше. И поводов так думать только прибавлялось…
На днях Элладиэль, перехватывая малыша, нечаянно коснулся руки усталой Сильвии. Та едва не вскрикнула. Элладиэль отдернул руку — выходит, само его прикосновение ощутимо болезненно? Словно отвечая на этот вопрос, Сильвия взглянула затравленным зверем и выбежала из дома. Алеон бросился за ней следом, но Элладиэль поймал его за руку. Не полукровка виноват в случившемся. Элладиэль сам догнал Сильвию в лесу:
— Госпожа, постойте! Умоляю! — он не приблизился. — Я… Я не трону, клянусь! Скажи, это сделал я?
Сильвия молчала, но на руке красовался ожег. Как так?!
— Этого больше не повториться. Я не трону Вас! — серьезно пообещал Элладиэль. Сильвия смотрела в ноги, а он не отводил взгляда от красного пятна, грозившего стать волдырем:
— Есть трава, она хорошо помогает при ожоге. Снимает боль…
Неожиданно Сильвия посмотрела на Элладиэля прямо:
— Владыка, Вам нет нужды извиняться, руку я обожгла сама. Я просто хочу… — она замолчала.
— Хочешь побыть одна. Конечно. Только… Не уходи слишком далеко. Ладно?
Сильвия нехотя качнула головой, все её тело сигнализировала, будь её воля — только пятки бы и сверкали. Но там, в маленькой избушке, оставались дети. Бросить их Сильвия не могла…
Отчаяние заполняло душу Светлого Владыки: им не помириться, а ему не отбить драконицу у сил Ада.
Он подошел к маленькому дереву — условному место, куда добиралась магия послов Поднебесья. Здесь он получал вести от Советников брошенного им мира. В Поднебесном неспокойно, смутно. Его мир скучал по своему Светлому Владыке. Тосковал. И Элладиэль тосковал. Хранитель Камней Эритаил, наместник в кафедральном соборе Эль`Ниила, умолял вернуться. Как и Малый Совет. Отсутствие Владыки в Поднебесном расшатывало хрупкий мир между Светлыми и Темными. Выходит, спасая драконицу, он губит целый мир?
От мысли Элладиэлю стало тошно. Найдут нового Владыку! Не он первый, не он последний! Он должен быть здесь, должен защитить таких уязвимых сейчас близких…
Но тогда Поднебесный снова ухнется в хаос братоубийственной войны… Ну почему? Почему Светлые и Темные ТАК ненавидят друг друга?! Почему за тысячи лет до его появления в Поднебесном, они и года не могли прожить без взаимоуничтожения?! Откуда такая ненависть между, по сути, равноценными ветвями Старших? И теперь эта ненависть ставила его, Владыку, перед невозможным выбором — целый мир или семья?
Семья… Элладиэль не обманывался. В этой семье его ненавидят все, разве что, кроме самых младших. У них пока слишком болели животы, чтобы отвлекаться на ненависть к ближнему!
Зато у остальных её предостаточно… Он ждал Сильвию тысячи лет, а она ненавидит люто! До отвращения, до оторопи! И не будь того странного транса, она никогда бы не пришла к нему! Никогда!
Элладиэль с досады пустил золотую осу в кусты, бедные кусты послушно аннигилировали. Но это не принесло облегчения. Злая тоска не отпустила душу.
Он знал, знал, на что она так злиться! Зачем он пришел теперь? Она нищенствовала на дороге — его не было рядом. Ее город пал — а он не пришел! Зачем же пришел теперь?
Элладиэль метался по прогалине, раскидывая шаровые молнии по сторонам, отчего поляна превратилась в зону боевых действий. Но Элладиэль, словно бы и не замечал, все продолжая рассыпать вокруг смертоносных ос.
Через сколько она их прогонит? Или она прогонит только его?
Нет. Обоих. Она не хочет ни слышать, ни видеть обоих. В этом не было сомнения. От Алеона Сильвия шарахалась не меньше, чем от Светлейшего Владыки. Его она ненавидела чуть ни сильнее! Если б можно было ненавидеть сильней.
О чем она грезит, когда тенью ходит по дому — об умершем
