Мой палач - Надежда Олешкевич

class="p1">Постепенно я втягивалась в их жизнь. Всего за два дня меня приняли за свою, уже не боялись разговаривать при мне о достижениях в разных городах и появившихся проблемах. В каждом из них присутствовало по магу, способному внедрять в сознание требуемые мысли или чувства. Я с упоением слушала о способностях, о которых раньше не догадывалась, и представляла, как это происходило вживую.

На третий день моего пребывания в лагере ведьм, во время приготовления ужина Сиана поведала, как примерно работала их магия: миам прикасался к вискам, помогал внедрить в разум человека одно слово, меняя какое-нибудь убеждение на противоположное. К примеру, если кто-то верил, что стоявший перед ним мужчина — друг, то уже через мгновение он думал совершенно иначе, видя в нем своего недруга, то есть злейшего врага. Казалось бы, пара букв, а от них менялось поведение, отношение к людям, стремления и много всего другого.

Ее рассказ вызвал лишь восхищение. Я свято верила, что женщины из клана двигались в верном направлении, и даже озвучила свое желание принять участие, не сидеть, сложа руки, хоть как-то помочь.

После ужина Милиса попросила меня задержаться. Судя по выражению ее лица, женщина собиралась поделиться со мной чем-то важным. Оказалось, она хотела поделиться планом с моим непосредственным участием.

— Эйви, смотри, — выложила брюнетка на уже выскобленный после вечерней трапезы стол огромный ворох бумаг, который сразу же разъехался в разные стороны.

Я вытянула привлекший внимание плотный лист, и от удивления мои брови поползли вверх. Это оказался схематический рисунок дома Тиррена. Здесь были помечены все двери, комнаты, окна и два черных хода.

— А там что? — указала я на остальные листы, продолжая изучать попавшийся мне на глаза экземпляр.

— У нас составлен подробный план почти каждого дома знатных особ в Шигарде, не хватает семерых. Но мы над этим уже работаем. Ты ведь поможешь нам, верно? — с нажимом добавила женщина.

— Да, конечно, — без раздумий выпалила я.

— Твоей задачей будет пробраться в дом первого палача и отвлечь его на некоторое время. А после нашего сигнала подсыплешь ему в еду или напиток вот это, — Милиса поставила на стол темно-бордовый пузырек.

— Яд? — охнула я.

— Нет, снотворное. Как только оно подействует, позовешь нас. А дальше мы сами справимся.

— Хорошо, — встревожено протянула я, как раз в этот момент заметив на одном из листов выведенное размашистым почерком имя отца.

Милиса некоторое время пристально на меня смотрела, из-за чего мне пришлось натянуть на лицо улыбку и скрыть зародившееся волнение, а затем я достала руку из кармана и потянулась к принесенной стопке бумаг. Она подошла ко мне и положила поверх удерживаемого мной еще один, где четко прорисовывался черный ход к дому палача.

— Спасибо, что помогаешь, — как-то странно заговорила женщина, заставляя повернуть в ее сторону голову. — Мне пришлось один раз встретиться вживую с этим палачом. Неприятный тип. Каменное лицо, черные глаза, сжатые в тонкую линию губы. Не представляю, как ты выполнишь свою часть задания.

У меня почти вырвалось заверение, что Тиррен не такой уж и страшный, но я вовремя промолчала.

— Эйви, я видела, как он казнил одновременно четырех женщин. На его лице не дрогнула ни одна мышца. Затем, когда он прошел мимо, мне показалось, что вокруг него появилась аура самой смерти, такая холодная, пробирающая до дрожи во всем теле.

Это был не первый раз, когда до меня доходили слухи о Тиррене. В этом лагере о нем говорили часто и каждый раз с ненавистью, страхом и презрением. Я же постоянно хотела усмехнуться и разубедить. Теперь же слова Милисы нашли отклик в груди, словно убедили, заставили поверить, принять горькую правду и забыть некоторые моменты, связывавшие меня с этим мужчиной.

Я кивнула и, стараясь незаметно отыскать тот самый лист с именем отца, сделала вид, будто погрузилась в изучение бумаг, а Милиса начала обсуждать предстоящие дела с другими женщинами. Им требовалось нанести подробный план остальных зданий. Проделанная работа все-таки поражала. Сколько времени и сил было потрачено, чтобы досконально изучить и записать каждую мелочь. А для этого необходим доступ, прикрытие и упорство.

— Так, к дому тэйра Соуленда приступим через две недели. Я уже нашла слуг, работающих у них.

От услышанного я замерла на одном месте и не решалась пошевелиться. Упоминание моей семьи подействовало на разум как ушат холодной воды. Только зародившееся ранее в груди волнение переросло в сильную тревогу. За последние дни я напрочь позабыла, что собиралась хотя бы переубедить их приближаться к верховному судье и обходить стороной его родных. Теперь же пришло четкое понимание, что необходимо делать дальше.

— Эйви, что-то не так? — прикоснулась к моему плечу незнакомка с чарующим голосом, имя которой я так и не узнала.

Мне пришлось сразу же отвернуться, чтобы случайно не задеть ее лицо боковым зрением. За проведенное здесь время я так и не смогла разглядеть эту женщину, хотя попыток было много, даже через отражение в воде.

— Я очень боюсь, — в моих словах не появилось ни капли лжи. — Они могут пострадать. Все это слишком опасно.

До самой ночи мне пришлось сторониться Милисы и Сианы, держаться подальше от остальных женщин. Я приложила все усилия, чтобы не думать об отце, поэтому в мыслях блуждал только страх и непоколебимая уверенность в тщетности составленного плана, а также в моей неспособности ничего сделать. Когда же ко мне подошла Милиса с заверением, что еще очень много времени до начала операции, что все пройдет нормально и бояться нечего, я быстрым шагом направилась к реке, отрицательно мотая при этом головой.

Как только лагерь погрузился в сон, появилась возможность перевести дыхание и перестать строить из себя затравленную овцу. Подождав, пока утихнут последние голоса, я выбралась из своей палатки и украдкой направилась к лошадям.

Никто в лагере не предполагал, что я тоже маг, что не стоит разменивать мой серебряник на медяк и что двое мужчин, находившихся в карауле, с легкостью могут уснуть от одного лишь шепота магического двойника.

Я наблюдала издалека за действием моей копии: как она отвязывала лошадь и уводила ее подальше отсюда. Затем мне пришлось по большому кругу приближаться к ней, чтобы никто случайно не заметил. Вскоре я уже неслась по широкой дороге в сторону Шигарда, не оборачиваясь и одновременно чувствуя что-то странное, словно с меня спадали невидимые оковы.

Едва я миновала последний ряд деревьев леса, как появилось странное ощущение в груди. Казалось, у меня значительно поубавилось сил. На тело накатила свинцовая тяжесть.