Мой палач - Надежда Олешкевич

— Что? — прервала я ее нескончаемый поток слов, чувствуя, как замерло сердце от страха за своих родных.

— Да, и император — основная цель! — с видом победительницы опустилась на прежнее место Милиса.

Мне потребовались неимоверные усилия, чтобы скрыть бурю эмоций, разбушевавшуюся внутри. Первым делом захотелось подняться и предостеречь, чтобы к верховному судье они даже носа не сунули. Я готова была перейти на угрозы и заверения, что сильна и смогу расправиться с каждым в этом горе-клане. Но на замену тому порыву пришло беспокойство за своих близких. Папа, мама, беременная сестра…

Этим разбойникам не удалось завоевать Тервиль с первого раза, так они сделают вторую попытку, затем третью, четвертую… Что именно задумали эти женщины? Какая угроза нависла над родными мне людьми?

— Я боюсь участвовать в чем-то подобном, — я специально потупила взгляд.

— Ты лжешь, — мягко проговорила незнакомка.

Только сейчас я заметила, что ее рука снова покоилась на моем плече. Вероятно, ей нравилось прикасаться ко мне, но появился и другой вариант — считывание информации. Я не знала всех разновидностей магии, но раз можно видеть будущее, то определенно должна существовать способность различать ложь.

— Конечно, лгу, — очередная попытка повернуть к ней голову закончилась устремленным на Милису взглядом. — Как же мне не лгать, если ваше дело опасно, если в итоге пострадают люди, появятся невинные жертвы. А если вас поймают? Что будет тогда?

— В этом деле нет ничего опасного. Почти нет. Мы собрали многих магов, достаточно сильных, чтобы справиться с охраной любого города. Они сейчас уехали на дневную вылазку, вернутся ближе к вечеру. Давай дождемся их, и ты убедишься, что бояться совершенно нечего.

— Ну ладно, — мне удалось добавить своему голосу неуверенности.

Незнакомка отпустила мое плечо и куда-то направилась. Шаги ее босых ног не удавалось различить. Очередной порыв посмотреть ей в спину был подавлен в зародыше. Пришлось смириться с тем, что увидеть ее не удастся, ведь при каждой попытке в голове появлялась дикая боль.

Милиса же широко улыбнулась, позвала рыжеволосую женщину и попросила ее все мне тут показать. Та не проронила ни слова, кивнула в сторону и снова повела меня по направлению к реке.

— Здесь очень красивые места, — негромко начала она.

Сиана, именно так она представилась, неторопливо шла вперед, постоянно оглядываясь на меня. Женщина показала за полдня почти все достопримечательности: глубоководные места в реке, где можно было рассмотреть ее обитателей и забавные растения; дивную поляну, усыпанную голубыми цветами; невообразимый вид, открывавшийся с пригорка, где заканчивался лес и брали начало бескрайние поля, залитые солнцем. Мы встретили парочку животных, которые не убегали при нашем появлении, а мирно жевали какие-то растения, лишь удостоив нас взглядом.

Все эти места захватывали дух, заставляли открыть рот от восторга и улавливать каждую мелочь, чтобы не пропустить ничего поистине стоящего. Меня поражала даже мягкость травы, запахи, обитавшие в лесу, обилие цветов, ягоды, растущие на высоких кустарниках. Мне часто доводилось гулять за пределами родной деревушки, ходить за грибами, различными травами, но такого разнообразия я никогда не встречала.

Меня постоянно тянуло спросить, что так повлияло на растительность и животных. Но стоило открыть рот, как на глаза попадались забавные птицы, перепрыгивавшие с ветки на ветку, или цветы с нежнейшими лепестками и еле уловимым сладким ароматом.

К вечеру я и вовсе захотела поселиться в этих местах навсегда. Мне настолько здесь понравилось, что появилась тяга не уезжать отсюда, наслаждаться природой, день ото дня радоваться жизни и впитывать дивную энергию из каждого растения.

С наступлением сумерек в лагере заметно прибавилось людей. Большинство из них были женщинами. Лесное поселение наполнилось голосами, но приглушенными, словно они боялись оказаться замеченными из-за этого шума. Я сидела за тем же длинным столом и наблюдала за ними. Сиана давно оставила меня одну, отказавшись от моей помощи в приготовлении ужина.

И никто ко мне не подходил, даже не кидал косых взглядов. Словно каждый из них знал о появившейся в лагере гостье, уже заочно познакомился со мной. И только я принялась анализировать сегодняшний день, как повернула голову к пробегавшему мимо зайцу и почувствовала холодное прикосновение к правому виску, словно задела что-то…

Миам!

Догадка, что мои мысли могут считывать, пронзила разум, но в тот же миг была спрятана на задворках сознания, чтобы случайно не стать обнаруженной. Я не имела права расслабляться. Существовала вероятность, что ни у одного из местных магов не нашлось бы подобных способностей. Но тогда зачем мне предоставлять одиночество, возможность пуститься в размышления, подумать над сложившейся ситуацией? Чтобы прийти к нужному только для них решению?

— Да, хорошо бы здесь остаться, — я специально сказала это вслух, правда, очень тихо, будто отвечала на какой-то свой вопрос.

Сложно смотреть на людей со стороны и не думать, не составлять любого рода планов, не искать путей выхода из сложившейся ситуации. Меня явно отвлекали видами окрестностей, но при этом незаметно следили. Что-то подобное повторилось и на следующий день. Я ощущала свободу, проникалась настроем живущих здесь людей, втягивалась в разговоры, самим нутром желая поддержать беседу и предложить помощь.

Однако наступала ночь, спокойная и слегка отрезвляющая. Я не спала, долго смотрела в темноту и пыталась разобраться в самой себе, в ощущениях, стремлениях, отыскать хоть какие-нибудь цели в жизни и выбрать конкретный путь. Все стало зыбким и неясным, виделась только одна дорога, по которой необходимо идти. Я даже выбиралась из палатки и бродила по лагерю, медленно, исследуя и запоминая. На вторую ночь мне попались на глаза лошади. Всего на миг в сознании промелькнула мысль, что необходимо сейчас же вскочить на одну из них, покинуть это место, пустить коня галопом и скакать без остановки, скрываясь от проблем. Правда, она слишком быстро показалась глупой и неправильной. Здесь хорошо, зачем куда-то уходить?

Я прониклась их историей. Меня тянуло вторить каждому услышанному слову. Присутствующие женщины без доли сомнений делились моментом из жизни, благодаря которому попали сюда. Многих ждала незавидная участь. Их рассказы находили отклик в душе, появились сопереживание, желание ударить кулаком о стол, как это любила делать Милиса, и озвучить свое намерение отомстить.

Они стали жертвами несправедливости, некоторые даже прошли процедуру очищения, лишившись магической и жизненной энергии. Я не раз видела, как менялись после этого глаза, какими они становились стеклянными, а тело жертв — вялым и обессиленным. Но оказалось, что процесс обратим и есть возможность все восстановить, даже блокированную память, чувства и эмоции. Это не могло не радовать.