Мрачные сны Атросити (СИ) - Крылоцвет Анна

— Том скажет.

Судя по звукам, к порту подъехал грузовик. Голоса моряков доносились до укрытия непонятным бормотанием. На какой-то миг все затихло.

— Пока никого, — раздался со стороны двери голос Тома, он заглянул внутрь и выглядел невероятно нервным. — Я скинул канаты в воду. Первая карета — ваша, заходите слева, по веревкам поднимитесь. Иначе — никак. Спрячетесь в трюме, там вас никто не тронет. Выходите отсюда через окно, затем по воде под причалом и к судну. Живее!

Энигма взглянула на Марка, и в глазах ее он снова встретил тревогу, перемешанную с решимостью.

— Ты первый. Я за тобой.

Марк кивнул и, набравшись духу, высунулся из окна. Том в это время пошел отвлекать своих. Вскоре Марк оказался в воде, Энигма тут же присоединилась к нему. Тяжелые рюкзаки при этом всплывали и мешались.

— Эх, все вещи промочим, — недовольно поморщился Марк, хотя это сейчас волновало его меньше всего.

Вдвоем они подплыли к нужному судну. Марк первым ухватился за сброшенный Томом канат и начал подъем. Поначалу он решил, что не справится. Пропитанные водой одежда и рюкзак сильно утяжеляли его, но он продолжал взбираться вверх. Каждый новый рывок требовал все больше сил, и в какой-то миг Марку показалось, что у него открылось второе дыхание.

Энигма тем временем прицепила к одному из канатов свой рюкзак и начала подъем по второму. Сначала Марк вытянул канат с ее вещами, затем принялся помогать ей самой. Это оказалось сложнее. Он видел сплав страха и решимости в ее глазах. Видел, как дрожат ее руки от напряжения. И изо всех сил тянул веревку, чтобы она поскорее оказалась рядом с ним, в относительной безопасности. Но руки предательски ослабли, канат на мгновение выскользнул, и хотя Марк со всей силы сжал его обратно, было уже поздно. Энигму сильно дернуло, и она, не удержавшись, с плеском упала обратно в воду.

— Там! — внезапно раздался крик с берега.

Марк переполошился.

— Прячься! — он прочитал это по губам Энигмы и понял по машущим жестам. Он не хотел ее оставлять, ни в коем случае! Ни за что на свете! Но у края палубы его точно поймают, и тогда всему конец. А Энигме, может, удастся скрыться под пристанью, и потом ей поможет Том? В какой-то момент Марк застрял в нерешительности: броситься за ней в воду или же бежать в трюм. В итоге решение пришло как будто само собой, и вот он уже несется к укрытию, волоча за собой рюкзаки. Второго шанса могло не быть — говорил голос разума. Хотя сердце его разрывалось на части.

***

Энигма нырнула: все звуки в одно мгновение стали глухими, далекими. Они с трудом пробирались сквозь гул воды, залившей уши. Все вокруг было мутным, зеленоватым, но все же Энигма разглядела расплывчатые опоры пристани и двинулась к ним. Она боялась, что станут стрелять, и этот страх заставлял грести ее все сильней. В голове помутнело, как в океане, Энигме хотелось вдохнуть. Она дотерпела до причала, выплыла на мгновение, почуяв его тень, и после судорожного вздоха собралась нырнуть обратно. Не тут-то было. Резко и грубо схватили ее чьи-то руки и выволокли на берег.

Псы Кодекса всегда появлялись невовремя и непонятно откуда. Какая все-таки глупая, нелепая ситуация. Очевидно же, что их в порту могла ждать засада. Но Энигма до последнего думала, что Том в курсе обо всем, происходящем на работе. Как-никак, его уважали за то, что он, инвалид, продолжает нести службу наравне со здоровыми людьми. По крайней мере, он сам так рассказывал. Впрочем, моряков могли и не уведомить о том, что в день отправки продовольственного судна будет проведена проверка.

Энигма незаметно посмотрела в сторону Тома: он стоял рядом с коллегами, вид у него был растерянный и напуганный. Вряд ли он нарочно устроил подставу. Иначе их с Марком схватили бы сразу, как только они явились на пристань.

— Зачем столько мороки? — она с усмешкой глянула на полицейских, заковавших ее в наручники.

— Молчать!

Один из них зачем-то держал ее под руку, будто она могла сбежать. Другой в это время переговаривался по рации, вмонтированной в шлем. Энигме казалось, что она даже издали слышит треск и шипение радиоволн, хотя слов докладчика разобрать не могла. Ей было до жути неприятно, по волосам стекали холодные соленые ручьи, сырая одежда прилипла к телу. Все это усугубляло чувство полного краха. Но она должна была попытаться. Она до последнего не верила, что ребенка больше нет. Возможно, Марк успел спрятаться и сможет найти Иву. Возможно, еще не все потеряно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наступило затишье. Прежде чем оно сменилось шумом моторов, Энигме показалось, что прошла целая вечность. На серую бетонную поверхность порта плавно опустились три воздушных байка. С машин сошли три робота и двинулись в сторону конвоя. Энигма напряглась сильнее прежнего. Один из прибывших был в командирской броне, более темной и с отличительными знаками. Вскоре он единственный, как настоящий джентльмен, снял перед ней шлем.

— Неужели ты решил показать себя миру? — съязвила Энигма, пытаясь скрыть волнение и страх.

— Обыщите порт и судно, здесь ее сообщники, — велел Атрокс своим спутникам, игнорируя ее. — Допросите всех.

Он посмотрел на конвоиров, стоявших с обеих сторон от Энигмы.

— Вы тоже. Выполнять.

Энигма не на шутку испугалась, перед глазами все поплыло, она с трудом держала себя в руках. Теперь к ней пришло полное осознание происходящего. Она видела краем глаза, как ненавистные полицейские сгоняют в кучу работников порта для допроса. Среди них был и несчастный Том. Многих ли из них накажут за то, о чем они даже не подозревали? Сердце ее обливалось кровью от увиденного, но больше всего она боялась за Марка.

— Безмозглая!

Укол по самолюбию сбавил страх. Энигма надменно прищурилась.

— Еще одно гадкое слово в мой адрес, и я буду хранить молчание.

Атрокс окинул ее злым взглядом, было видно, что он с трудом держит себя в руках.

— Я дал тебе уйти в цитадели, — процедил он. — Я дал тебе уйти ночью. Но ты снова лезешь на рожон. Теперь тебе не избежать правосудия.

Энигма нахально усмехнулась.

— А что, плавать возле порта — уже уголовное преступление?

— Саботаж, эксцесс, организация бунтов, повлекших за собой массовые беспорядки, которые привели к войне. Тебе все зачитают при постановке на тюремный учет, если попросишь. Это была последняя капля.

Энигма замолкла. Едва поднявшийся в ней боевой азарт затух, и она больше не смогла придумать ни колкостей, ни едких замечаний, чтобы показать, насколько ей плевать на официальное правосудие. Она опустила голову. Атрокс принялся нервно ходить вокруг нее.

— Значит, ребенок все же жив? — спросила она, не поднимая головы.

— Одержимая, — выругался Атрокс, но злость в его голосе убавилась. — Вновь ты гонишься за призрачной целью, наплевав на порядок. Наплевав на все и вся!

Он остановился, в глазах его проступило бессилие. Энигма вздохнула.

— Так жив или нет? Как насчет последнего желания приговоренного? Я хочу знать, действительно ли моя цель была призрачной.

— Может быть, жив, может быть, нет, — Атрокс сердито хмурился. — Что это меняет?

— Ты должен объявить амнистию для той девушки, она не сделала ничего преступного.

— Такими вещами заведует Комитет стабильности.

— Но ты же можешь на него повлиять.

— С чего бы мне это делать?

Энигма одарила его ненавидящим взглядом.

— Потому что это важно для нашего мира, упрямый ты осел.

Атрокс опешил, разозлился, но смятение оказалось сильнее злости.

— А наш мир действительно важен для меня, — продолжила Энигма, чуть смягчив тон. — Я бы не стала так рисковать понапрасну.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В порту раздался звонок, оповещающий о приближении нового судна.

— Я бы прислушался, если бы не один веский факт.

Энигма вопросительно наклонила голову.

— Какой еще факт?

— Что ты — безрассудна. Что в голове у тебя дурман, который ты никогда не сможешь разогнать. Сердце! — последнее слово он произнес как ругательство.