Литературная Газета 6366 ( № 14 2012) - Литературка Литературная Газета

Поэтому первое несчастье людей состоит в том, что всё, что они делают, всё, о чём они думают, консервируется в устройстве мозга. И то, что было следствием, может выступать на поверхности социальной жизни уже как причина.

Чтобы мыслить, человеку надо постоянно вступать в борьбу с самим собой, расплавляя себя до плазменного состояния. А это очень трудно. Почти невозможно, ибо требует эмоционального самовоздействия.

АМБИВАЛЕНТНОСТЬ ЭМОЦИЙ

Любое живое существо боится. У него есть предметный страх, а у человека плюс ко всему есть ещё какой-то изначальный беспредметный страх. Почему? Потому что человек - это его эмоции, его замыслы, то, о чём он думает. А эмоции - это воздействие на себя образами, которые рождаются самим этим воздействием. Поэтому эмоции принципиально амбивалентны. В них изначально растворён субъект и объект. С одной стороны, они ведут, например, к счастью, а с другой - в них содержится возможность страшной расплаты за эту их первую часть. Эмоции несут в себе своё отрицание. А это значит, что удовольствие обязательно закончится какими-то непереносимыми страданиями. Поскольку никто не может отказаться от удовольствия, постольку никто не может избежать страданий. Счастье становится для людей вестником грядущего несчастья.

Полностью счастливыми могут быть только люди, для которых нет беспредметного страха. Но это уже особая порода людей, которые являются носителями так называемого клипового сознания.

АСОЦИАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Изначальный страх мучает тяжело, потому что он не оставляет человека ни на одну секунду, не даёт ему даже намёка на передышку, и всем людям нужно как-то выходить из этой ситуации. Что мы обычно делаем? Мы начинаем вести себя асоциально, плохо. Нет причин для того, чтобы кто-то из нас бросал вызов социуму. Но мы его бросаем. Мы безобразничаем, и нас, конечно, наказывают. Но это наказание всё-таки лучше того, что мы сами уготовили для себя. Потому что это наказание за дело. Предметное наказание замещает беспредметный страх. Но оно для нас менее страшное, ибо нет ничего страшнее самонаказания, на которое обречён человек. Образ самонаказания - это горгона Медуза с ядовитыми змеями вместо волос, которые непрерывно жалят её.

Заветная мечта человека состоит в избавлении от самонаказания, в замене его правом. Нарушить норму легко, а нарушая её, мы можем пристроить своё чувство страха. Свой интеллект люди используют для того, чтобы замаскировать свои спонтанные желания и грёзы и даже оправдать их задним числом. Например, если убивают, чтобы ограбить, то в этом поступке, по словам Ницше, наверняка хотят скрыть жажду убийства.

Если всё социальное делается с какой-либо целью, то асоциальное - без цели. Но поскольку бесцельность социально неприемлема, постольку к бесцельному эмоциональному действию прибавляется цель.

Итак, люди несчастны потому, что им грозит вечное самонаказание. А также они несчастны потому, что чувство вины появляется в них до того, как они совершат что-либо асоциальное. Эринии настигают людей в момент торжества, в момент, когда кажется, что цель достигнута, поэтому людям лучше всего ставить недостижимые цели.

КРИК БУШМЕНА

Эмоция - это речь, обращённая к самому себе, без присутствия в ней речи другого. Одним из способов существования этой речи является крик. Описание способа существования этой речи можно найти у Юнга в рассказе о бушмене.

У одного бушмена была большая семья. Утром бушмен взял своего любимого сына и пошёл на рыбалку. Бушмен бесстрастно просидел у озера весь день. Клёва не было. А вечером нужно было возвращаться к голодной семье, ждущего его с добычей. Когда бушмен понял это, он в отчаянии вышел из себя, схватил своего любимого сына и в приступе гнева придушил его. Потом, вернувшись к себе и увидев, что он сделал, он закричал. Вот этот крик и есть первая форма мысли-эмоции. Визуально она изображена в "Крике" Мунка.

В крике соединяются смысл и голос. Из их соединения получаются переживания. В крике бушмена переживание дано вместе с языком своего понимания. Крик не нуждается в понимающем истолковании. Отделить язык от переживания - значит убить эмоцию, заменить её сущностным действием. Другими словами, убивает субъективную эмоцию объективный знак. Но убивает её он медленно, сначала в пространстве пустого "я", затем в пространстве представления, в конце концов в пространстве означающего. Эмоция, видимо, умерла недавно на театральных подмостках. Режиссёр и актёры её добили тем, что перестали слышать раздирающий крик бушмена, которым рождается всякое сознание.

Счастье бушмена - в бесстрастии. Сознание - в крике. Человек несчастлив потому, что его сознание сопряжено со страданием.

Обсудить на форуме

Та, что рядом

Та, что рядом

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

Яноух К. Рядом с алкоголиком : Исповедь жены. - М.: Человек, 2011. - 304 с. - 3000 экз.

Книгу эту читать больно. Особенно если ты сама "та, что рядом". Роман-исповедь шведской журналистки Катерины Яноух - это этакое дружеское плечо для тех, кто живёт рядом с алкоголиком и пытается сохранить рассудок, когда самый близкий человек спивается, а ты засыпаешь и просыпаешься с одной мыслью: "Ну почему это случилось с нами, ведь всё так прекрасно начиналось".

"Поцелуи Рихарда имели привкус вина, трактира, свободы, и я влюбилась в него так, что было почти больно[?] Рихард, мой Рихард обладал такой харизмой, что её не могли уничтожить даже двадцать выпитых бокалов пива.

Когда я поняла, что Рихард пьёт слишком много?.. Как и многие другие, я боялась ошибиться. А вдруг я излишне подозрительна?

[?]У меня развилась невероятная способность издалека различать его шаги, ещё на улице. Я даже могла оценить, насколько сильно он пьян. Всё зависело от того, каким образом его каблуки касались тротуара. На тысячную долю быстрее, на пару децибелов громче - значит, пьян вдребезги.

[?]Меня душили раздражение, злоба. Изо рта вылетали обвинения. Было нечто привлекательное в возможности облечь свои эмоции в острые фразы. Так я поступала вначале, когда ещё считала, что его пьянство - это способ наказать меня.

[?]Жену пьяницы, находящуюся в положении "той, что рядом", окружение больной не считает, ибо мало знает о проблеме. Главным действующим лицом драмы является исключительно сам алкоголик[?] Но если случится чудо и алкоголик вернётся к трезвому образу жизни, "та, что рядом" обнаружит, что ей по-прежнему плохо[?]

[?]И как только я могла верить, что Рихард ради меня бросит пить? Ах, если бы кто-нибудь отвёл тогда меня в сторонку, погладил по голове и дружески отчитал: "Ну что ты, девочка, разве ты можешь предложить ему что-нибудь взамен? Нечто такое, что может пересилить столь сладкий яд, каковым является алкоголь?"

История любви, разочарования, крушения надежд и их возрождения. Каково это быть "той, что рядом", Катерина Яноух знает не понаслышке. От первого мужа-алкоголика она ушла, имея на руках сына. Второму, как и героиня её романа, родила ещё троих детей. Надеялась, что радость отцовства окажется сильнее рюмки. Увы[?] Она ушла и от второго мужа, и возможно, этим его и спасла. Через год они воссоединились, он вылечился, не пьёт, и у них родился ещё один ребёнок. Избавилась ли от созависимости сама Катерина? Трудно сказать. Возможно, слишком откровенная книга - это её попытка перестать быть "той, что рядом", обрести себя и защитить своё право на личное жизненное пространство.

В Швеции книгу Яноух используют в качестве своеобразного пособия для лечения алкоголиков. Может быть, есть смысл рекомендовать её в качестве учебника и нашим выпивохам, чтобы они поняли, почему их когда-то милые и нежные половинки превратились в сварливых мегер. А может быть, кто-то из них почувствует, что сползает в пропасть и остановится.

"Это вполне возможно - любить алкоголика. Потому что он может быть классным мужчиной. И этот классный мужчина может вылечиться, - пишет уже на последних страницах Катерина. - [?]И всё-таки я бы никогда добровольно не выбрала в партнёры человека, о котором бы знала, что он алкоголик". Вот такие мы, женщины, нелогичные. Клянёмся, что не попадёмся в те же сети, а потом, как Катерина, вновь выходим замуж уже за другого алкоголика, годами ищем ему оправдания, рожаем детей, работаем за двоих и лечим, лечим, лечим.

Одно из своих интервью Катерина Яноух закончила совершенно неожиданно: "Я думаю, что мужчины по большому счёту не нужны, не надо их нам. Разве что для зачатия ребёнка и для секса". Как же, однако, измучил "ту, что рядом" её алкоголик. Даже когда всё, казалось бы, позади, бутылка, усмехаясь, грозит горлышком - не обольщайся, меня он по-прежнему любит больше, я просто жду своего часа[?]