Маленькая голубка - Лэйла Фрост
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но мне нравилась каждая удручающая секунда.
Окончание работы было горько-сладким, потому что другого занятия у меня пока не было. Я просмотрела всю свою одежду, но кроме как переделать футболки в топы или переделать топы в футболки, я ничего не могла сделать.
— Можно мне взять какую-нибудь обычную ткань? — спросила я.
— Составь список, и завтра мы сходим.
Я кивнула, хотя не имела ни малейшего представления о том, что я собираюсь делать, не говоря уже о том, что мне для этого понадобится.
Выяснить это можно было только одним способом.
Вернувшись в свою комнату, я взяла блокнот, ручку и свой MacBook. Затем в своем красивом сарафане я села на пол и занималась исследованиями всю вторую половину дня, до обеда и пока не заснула за журнальным столиком.
Рождество
Постучать.
Даже не стучи. Просто скажи "Счастливого Рождества", а затем иди завтракать. Два слова. Ничего особенного.
Идя по коридору, я смотрела на закрытую дверь кабинета. Мои шаги замедлились, когда я приблизилась к ней.
Мисс Вера и мужчины ушли. Он, наверное, тоже ушел.
Используя этот хлипкий предлог, чтобы не струсить, я прошла мимо и спустилась вниз.
Было рождественское утро, и во всем огромном особняке никого не было, отчего было жутко тихо.
Пройдя на кухню, я открыла холодильник и обнаружила, что в нем находились готовые блюда. Я взяла две тарелки, помеченные как "Рождественское утро", и открыла их, практически пуская слюнки при виде фруктового салата и запеканки на завтрак.
Я поставила запеканку в микроволновку и повернулась, чтобы взять вилку, как вдруг мой взгляд уловил посторонний предмет.
Что-то волшебное.
Что-то с моим именем на нем — буквально.
Настоящее рождественское чудо.
Фредди уже был в моем списке хороших знакомых, поскольку обещал научить меня готовить бинье, когда вернется из Нового Орлеана, где гостил у родственников.
Но оставив мне заначку кофе, он попал в мой список “Супер-пупер” приятных людей.
Я последовала его письменным указаниям, используя штуку для заваривания.
Вполне хватило бы и “Mr. Coffee”.
Когда все было готово, я сделала глоток.
Забудьте.
Вот это нектар богов, а “Mr. Coffee” — грех против кофе.
За большим столом я есть не стала, так как там была только я. Я села за барную стойку и ела, наслаждаясь вкусной едой и попивая кофе.
Для кого-то, возможно, это был бы отвратительный способ провести рождественское утро.
Но для меня это было лучшее Рождество в моей жизни.
У меня была еда, а не замороженная индейка.
Никто не был пьян.
Не было никакой случайной официантки из бара, которая готовила мне просроченные яйца, потому что ей было жаль, что я ем сухие хлопья в доме без украшений и подарков.
Вместо этого мне было тепло. Я была сыта. И у меня был кофе.
И, что самое главное, здесь было спокойно.
Немного жутковато во всей этой обширной пустоте, но все же лучше, чем пьяные крики или еще что похуже.
Сытая и довольная, я вернулась наверх. Я пыталась решить, хочу ли я вздремнуть или посмотреть один из пятидесяти миллиардов рождественских фильмов по телевизору, когда заметила кое-что.
Одна из обычно закрытых дверей была приоткрыта.
Раньше она была заперта.
Так ведь?
Я не была уверена. Мое внимание было направлено на кабинет Максимо, который находился напротив приоткрытой двери. Вполне возможно, что я ее пропустила.
Я замедлила шаг, чтобы заглянуть.
Скорее всего, это просто кладовка.
Или еще одна скучная комната для гостей.
Или там прячут государственные секреты, заложники и Джимми Хоффа.
Но когда я заглянула внутрь, то не увидела ничего из перечисленного.
Мой взгляд зацепил нечто еще более невероятное.
Полагая, что это галлюцинация, я толкнула дверь до конца и уставилась вперед.
В центре комнаты стоял стол, на котором стояла швейная машинка. Рядом с ним стояли два манекена с безголовыми туловищами. Вдоль стены стояли стеллажи, заполненные всевозможными насадками, приспособлениями и рулонами ткани.
Очень много ткани.
Очень много.
Слишком много.
Больше, чем я просила.
Комната была прекрасна, удивительна и идеальна.
Слишком идеальна.
Не может быть, чтобы это было для меня.
Ни за что на свете.
У таких, как я, на Рождество были игрушки, которые доставались нам от семьи, выбравшей имя на благотворительном вечере.
У таких, как я, были дешевые подарки из церковных раздач.
У таких, как я, был отец, который заложил все подаренные подарки, потому что чувствовал себя счастливчиком и утверждал, что сможет выиграть достаточно денег, чтобы купить лучше.
У таких, как я, был отец, который так и не заменил ни одного из заложенных подарков, не говоря уже о более качественных.
Такие, как я, были бедными отбросами, у которых не было прекрасной жизни, даже временно.
Не знаю, для кого это, но не для меня.
Пока отрицания проносились в моем пессимистичном сознании, в сердце расцветало что-то другое.
Надежда.
Эта глупая эмоция, которую я думала, что я слишком умна, чтобы чувствовать, росла по мере того, как я рассматривала детали. Огромный зеленый и красный бант, прикрепленный к верхней части швейной машинки. Хлопковые шорты для сна, которые я недавно начал шить, были расположены на столе. Записка с знакомым мужским почерком.
А на стене висели картины.
Они были разных размеров, развешанные вокруг комнаты. Рисунок был простой, всего лишь одна белая голубка на сером фоне, но именно этот минимализм и делал их захватывающими.
Даже без записки и банта, эта птица ясно давала понять, что эта комната должна принадлежать мне.
Словно она была напичкана ловушками, а я — нарушителем, я сделала неуверенный шаг внутрь. Затем еще один. И еще один. Когда я подошла к столу, сердце забилось так сильно, что я удивилась, как оно не выскочило прямо из груди. Я провела кончиками пальцев по швейной машинке, на которой было столько кнопок и настроек, что я не могла представить, на что она способна.
А после взяла в руки открытку.
“С Рождеством, маленькая голубка.”
Это действительно для меня
Нет.
Нет, нет, нет.
Как бы мне ни нравилась эта комната — а мне нравился каждый ее аспект, — я не могла ею воспользоваться.
Я осталась, чтобы избавить его от вины.
Я воспользовалась его помощью, чтобы получить диплом, потому что я не была настолько глупой, чтобы отказаться от бесценной возможности.
Я согласилась на одежду, потому что она была необходима. К тому же, стоимость всего этого, скорее всего, была меньше, чем платеж за одну из его машин.
Даже принадлежности для хобби, которые я попросила,