Холодный зной - Мейв Бинчи

Кэти затрясла головой, как будто откидывая эти мысли.

— Наша мама была нашей общей мамой, и она никогда не разделяла нас. И, Кэти, я думала, ты знаешь.

— Откуда мне было знать? Мы обе называли маму мамой, а отца папой. И окружающие всегда считали нас сестрами, а Мата, Джо и Сина — нашими братьями. Откуда я могла знать?

— Потому что из этого не делалось секрета.

— И все соседи знают?

— Некоторые, может быть, и знают, а кто-то наверняка уже забыл об этой истории.

— И кто же мой отец? Кто мой настоящий отец?

— Наш папа и есть твой настоящий отец, потому что он воспитал тебя.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Это был мальчишка из обеспеченной семьи, и его родители не захотели, чтобы он женился на мне.

— Почему ты говоришь «был»? Он что, умер?

— Нет, не умер, но его нет в нашей жизни.

— Может быть, он и не часть нашей жизни, но он может быть частью меня.

— Не думаю, что это хорошая мысль.

— Мне все равно, что ты думаешь. Где бы он ни был, он мой отец, и у меня есть право узнать его встретиться с ним, поговорить, сказать, что я Кэти и что из-за него я появилась на свет.

— Пожалуйста, выпей чай.

— Я тебя не перебиваю. — Ее взгляд был холоден.

Фран знала, что сейчас должна вести себя тактично и проявить дипломатию.

— Я расскажу тебе все до мелочей, если ты хочешь знать. Абсолютно все, — сказала она спокойным голосом. — И давай перейдем в твою комнату.

Комната Кэти была намного больше, чем у Фран. В ней стоял письменный стол, висели книжные полки.

— Ты все это делала, потому что чувствовала себя виноватой, не так ли? Уютно обустроила комнату, покупала красивую форму, всегда давала много карманных денег и даже записала на курсы итальянского. Ты платила за все, потому что так сильно виновата передо мной.

— Я ни дня не чувствовала вины перед тобой, — спокойно ответила Фран. Она говорила настолько уверенно, что заставила Кэти изменить истеричный тон, каким она начала говорить. — Нет, только иногда я грустила, что ты так усердно учишься, устаешь, и во всем старалась помогать тебе. Я так много работала, потому что хотела обеспечить тебе хорошую жизнь. Я любила тебя и, если честно, иногда не находила ту грань, где ты моя дочь, а где сестра. Ты для меня просто Кэти, и я хочу для тебя самого, самого лучшего.

Слезы подступили к глазам Кэти. Фран взяла ее ладонь в свои руки и крепко сжала.

— Я знаю, что не должна была говорить этого, но я была в шоке, ты понимаешь? — сказала Кэти.

— Нет-нет, все правильно. Спроси меня еще что-нибудь.

— Как его зовут?

— Пол. Пол Малон.

— Кэти Малон? — спросила она удивленно.

— Нет, Кэти Кларк.

— И сколько тогда ему было лет?

— Шестнадцать, а мне пятнадцать с половиной.

— И ты мне еще давала советы, с кем заниматься сексом, а с кем нет.

— Если бы я знала обо всем, со мной бы такого не произошло.

— Так ты любила его, этого Пола Малона?

— Любила, и очень сильно. И он любил меня.

— А где вы познакомились с ним?

— На поп-концерте. Он так сильно мне понравился, что иногда я прогуливала школу, и мы с ним шли гулять. Это было такое счастливое время.

— А потом?

— А потом я поняла, что беременна, и Пол рассказал об этом своим родителям, и я тоже сказала своим, и вот тогда все и разрушилось.

— А вы говорили о том, чтобы пожениться?

— Нет, об этом даже не было разговора. Я много думала об этом, лежа в комнате, в которой теперь живешь ты. Я представляла, как однажды Пол войдет с букетом цветов и скажет, что как только мне исполнится шестнадцать, мы поженимся.

— Но, как я понимаю, этого так и не произошло?

— Не произошло.

— А почему он не захотел просто остаться с тобой? Ну и что, что вы не были женаты?

— Это было частью договора.

— Договора?

— Да. Его родители сказали, что все равно у нас нет будущего, так что мы должны порвать все связи.

— Они были ужасными людьми?

— Не знаю, я с ними не общалась.

— Значит, они запретили ему видеться с тобой и с вашим будущим ребенком.

— Они дали четыре тысячи фунтов, Кэти, тогда это были большие деньги.

— Они откупились от тебя!

— Нет, мы так не думали. Две тысячи я отложила на твое обучение, а две тысячи отдала родителям, потому что они взяли на себя все хлопоты.

— И Пол Малон считал это честным? Дать четыре тысячи, чтобы избавиться от меня?

— Он не знал тебя. Он слушался своих родителей, а они говорили, что шестнадцать — это слишком мало, чтобы стать отцом, впереди его ждала карьера, и связь со мной была ошибкой. Так они считали.

— А у него сложилась карьера?

— Да, он экономист.

— Мой отец экономист, — произнесла Кэти.

— Он женился, и сейчас у него семья, дети.

— У него есть дети? — У Кэти от изумления открылся рот.

— Да, двое. Не так давно о нем напечатали статью в журнале, знаешь, где пишут о жизни богатых и знаменитых людей.

— Но он же не известен.

— Его жену все знают. Он женат на Марианне Хайс.

— Мой отец женат на одной из самых богатых женщин Ирландии?

— Да.

— И он дал каких-то несчастных четыре тысячи, чтобы избавиться от меня?

— Тогда он не был на ней женат.

— Значит, он богат сейчас и должен отдать кое-что.

— У тебя все есть, Кэти, мы имеем все, что хотим.

— Нет, у меня есть не все, чего бы мне хотелось, и у тебя тоже, — сказала Кэти, и внезапно слезы ручьем полились из ее глаз. Она плакала и плакала, пока Фран не вытерла ее мокрые щеки и шею с такой любовью, какую может дать только мама.

На следующее утро отец Кэти спустился к завтраку в сильном похмелье.

— Достань мне банку кока-колы из холодильника, Кэти, будь хорошей девочкой.

— Но ты сидишь ближе к холодильнику, чем я, — сказала Кэти.

— Тебе что, трудно?

— Нет, я просто констатирую факт.

— Еще только не хватало, чтобы мой ребенок констатировал факт, да еще таким тоном, — произнес он, и его лицо запылало от гнева.

— Я вообще не ваш ребенок, — холодно ответила Кэти.

Ее бабушка с дедушкой даже не подняли глаз. Женщина, называвшая себя ее мамой, продолжила читать журнал и курить, а отец что-то пробурчал себе под нос.

И Кэти осознала, что они в самом деле не собираются притворяться. Так же, как и Фран, они были уверены, что Кэти прекрасно обо всем знает. Она посмотрела на Фран, которая стояла спиной к ним и смотрела в окно.

— Пожалуйста, папа, — сказала она и, вынув банку из холодильника, налила воду в стакан.

— Вот хорошая девочка, — сказал он, улыбнувшись, как обычно. Для него ничего не изменилось.

— Что бы ты сделала, если бы узнала, что на самом деле ты не ребенок своих родителей? — спросила Кэти у Харит.

— Я была бы довольна, скажу я тебе, — ответила Харит.

— Почему?

— Потому что тогда у меня бы не было такого же ужасного подбородка, как у моей мамы и бабушки, и мне бы не пришлось выслушивать нотации отца о том, что нужно окончить школу и поступать в университет.

Отец Харит работал учителем и питал огромные надежды, что она станет доктором. А Харит мечтала иметь собственный ночной клуб.

— Ты что-нибудь слышала о Марианне Хайс? — спросила потом Кэти.

— Она, кажется, самая богатая женщина в Европе, или только в Дублине? Еще она очень хорошо выглядит. У нее всегда такой красивый загар, блестящие волосы, и зубы, я думаю, не свои.

— Да, я в этом тоже уверена.

— А почему она тебя интересует?

— Она мне приснилась прошлой ночью, — соврала Кэти не моргнув глазом.

— А мне приснилось, что у меня был секс с потрясающим парнем. Я думаю, нам уже пора попробовать. Ведь нам уже шестнадцать.

— А не ты ли говорила, что мы должны полностью сконцентрироваться на учебе? — сказала Кэти.

— Да, но это было до этого сна. Послушай, ты сегодня очень бледная и у тебя усталый вид. Не думай об этой Марианне, она на тебя плохо влияет.

— Нет, это не из-за нее, — объяснила Кэти, внезапно вспомнив белое лицо Фран и морщины под глазами, и никаких развлечений, никаких поездок за границу. Она подумала о Фран, которая откладывала деньги каждую неделю все шестнадцать лет. Ей вспомнился Кен, который уехал в Америку, не для того ли, чтобы тоже найти там какую-нибудь богатую женщину?

Все это было нечестно по отношению к Фран. И нечестно, что Пол Малон воспользовался ею и не понес за это никакой ответственности. В тот день она трижды получила замечание на уроке, что отвлекается. А она просто планировала, какой способ будет самым лучшим, чтобы нанести визит Полу Малону.

— Поговори со мной, — сказала Фран в тот вечер.

— О чем? Ты говорила, что тебе больше нечего рассказать.

— Так ничего не изменилось? — Она смотрела встревоженно. У нее не было дорогих кремов, чтобы разгладить морщины на лице. Она одна растила ребенка, и ей никогда никто не помогал. А Марианне Хайс, теперь Марианне Малон, наверняка помогали во всем. Няни, горничные, водители, тренеры по фитнесу. Кэти еще раз внимательно посмотрела на свою маму.