Сам без оружия - Алексей Фомичев

Диана, поворачивая пальцы и чуть прищурясь, смотрела на наманикюренные ногти.

– Мальчики, а вы не думали, что японцы ждут нападения? Или провокаций? Они же везут документы… ну если вообще везут… особой важности. Значит, готовы ко всему. И агентуру свою предупредили, и негласную охрану. Она ведь может быть, а? И если мы сейчас начнем их щупать, то просто насторожим сверх меры. Тогда они просто запрутся в вагоне, и их оттуда под страхом смерти не вытащишь.

Щепкин внимательно выслушал девушку, одобрительно кивнул. Диана частенько высказывала интересные мысли и почти всегда попадала в точку. Умная чертовка, да еще красивая. Гремучая смесь. И если рванет!..

– Насчет негласной охраны уже думали. Жандармское управление никакого особого присутствия на вокзале не обнаружило. Все, кто едет в поезде, люди проверенные. Даже шулер в вагоне второго класса и парочка казнокрадов, которые везут деньги, и те под контролем. Агентура может только фиксировать проход поезда через станции и снимать сигналы тревоги, но никак иначе повлиять на ход дел не сможет. А каких-либо групп прикрытия не существует. Мы же не в Китае.

– Но что-то они придумали, – вздохнул Гоглидзе. – Какие-то меры противодействия.

– Самые простые. Контроль за вагоном, предотвращение проникновения, план дежурств, способы быстрого уничтожения улик. Ну и примитив контрмер – контакт с пассажирами в том же вагоне-ресторане, попытка выявить слежку. Больше ничего.

– Эх, как бы узнать, что они хотят! – покачал головой Белкин. – Хоть прям медиума ищи.

– Чего они хотят, и так ясно – довезти документы до Японии. А что они станут делать потом? Вот загадка. Я бы на месте этого Идзуми и посла еще трижды подумал, стоит ли показывать такое начальству и императору. Отношения между странами можно испортить быстро. А к чему это приведет? – Щепкин помолчал, бросил взгляд на погрустневшую Диану и закончил: – Как бы там ни вышло – документы могут больше навредить, чем помочь.

…По странному совпадению о том же думал и первый помощник посла Японии в России Хиро Идзуми. Он сидел в своем роскошном купе на мягком диване, катал в руке красное с отливом яблоко и думал, думал.

На столе рядом с чашкой чая лежала открытая папка. На ней не было ни штампов, ни наклеек с данными. Простая папка, какую можно купить в любом магазине. В папке были четыре документа. И вот на их титульных листах хватало и штампов, и надписей «Совершено секретно. Напечатано в одном экземпляре».

Четыре документа. «Меморандум о намерениях возвращения», «Проект договора о перемирии», «Проект обращения к Президенту Северо-Американских Соединенных Штатов», «Проект плана о передислокации военных соединений на Дальний Восток».

Четыре гвоздя в крышку гроба русско-японскому мирному договору девятьсот пятого года. Четыре причины для выхода Японии из союза с Антантой и подготовки войны с Россией.

Или это две петли для шеи посла и его собственной шеи. Впрочем, для потомственных самураев могут расщедриться и на расстрел.

Документы в посольство передал «партнер» – неизвестный добровольный помощник. Передал, конечно, не сам, а через одного агента. Плату за документы взял умеренную, но выторговал ответные услуги японцев, правда, не сказал какие.

Вот эта загадочность, а главное, удивительные возможности «партнера» и вызывали удивление и недоверие.

Возник «партнер» пять месяцев назад, предложил свои услуги в получении интересной информации о состоянии дел на Дальнем Востоке России и о положении в столице. Посольство на контакт пошло не сразу, долго проверяло добровольца. Тот проверку выдержал, нашел действительно интересные данные, которые в силу ряда причин были недоступны самим японцам.

Конечно, в «партнере» подозревали агента контрразведки и жандармского управления, однако когда тот устранил одного офицера-жандарма, подозрения сошли на нет. Вряд ли агенту позволят убить своего для того, чтобы войти в доверие к врагу.

Дальнейшая работа «партнера» проходила в столице. Судя по его информации, он был близок к жандармскому управлению и тыловому управлению армии. Однако сколько-нибудь важные сведения не передавал. Вплоть до последнего времени.

А неделю назад вдруг срочно вышел на связь и предложил документы особой важности в обмен на приличное вознаграждение и услуги. Причем вознаграждение предпочел исключительно золотом. Насчет услуг умолчал. От личной встречи категорически отказался. А когда посольство намекнуло, что может и не дать согласие, «партнер» тоже намекнул, что способен переправить часть документов в Токио и сам. И сопроводить их припиской, в которой расскажет о более чем странном поведении посольства. Как тогда отреагирует Токио?

Фактически «партнер» поставил посольство в безвыходное положение и стал сам диктовать условия. Посол и его помощник долго думали, как быть, и, в конце концов, согласились на сделку. В результате через два дня японцы получили папку, от содержимого которой у них полезли на лоб глаза.

По документам выходило, что русские готовы пойти на сепаратный мир с Германией, поставить вопрос перед Америкой о поддержке намерения вернуть отторгнутые территории и начать подготовку к новой войне с Японией. И все это под предлогом мнимого предательства Японией интересов Антанты!

Этого просто не могло быть, потому что не могло быть никогда! Чтобы русские сами полезли в петлю и предали союзников? В то время как на фронте они демонстрируют полное взаимопонимание с ними? Или русский император вспомнил о том, что его страна наполовину азиатская, и решил использовать в политике азиатские вероломство и хитрость?

Кстати, «партнер» заявил, что имеет другие документы, которые дают ответы на многие вопросы и снимают последние сомнения в намерениях русских. Но их он передаст только после выполнения своих условий. Это был сильный ход, после получения первых документов японцы просто обязаны получить и другие.

Версия с фальшивкой, конечно, прорабатывалась. Но эксперты в один голос твердили – документы подлинные, причем еще не поставленные на учет в Генеральном штабе.

Осторожно наведенные справки показали, что буквально накануне в здании Главного управления Генерального штаба произошел какой-то странный эпизод с проникновением. Вроде бы погиб кто-то из охраны. Вполне возможно, что это «партнер» извлекал документы.

Ни о каком окольном пути доставки документов в Японию не могло быть и речи. Посол сразу предупредил – вывозить только лично и под охраной. Благо поездка Идзуми на Родину была запланирована давно и не должна вызвать подозрения. Но то, что русские все равно станут держать Идзуми под опекой, сомнению не подвергалось.

За два часа до выезда Идзуми «партнер» прислал письмо. В нем он предупреждал, что в пути следования японцам следует выполнить его просьбу, о которой скажет позднее.

Ясно, что «партнер» будет в поезде. И Идзуми ломал голову, как его опознать. А еще его сильно беспокоила «просьба» агента. Больше похожая на ультиматум.

И вот сейчас Идзуми размышлял, что нужно этому «партнеру» и чего будет стоить японцам выполнение этой просьбы. Возможно, ответ есть в документах? Их стоило изучить еще раз. И подумать над каждым предложением.

Новоявленный художник Григорий Скорин сидел в своем купе, крутя в руке нож, и смотрел в окно. Настроение было мрачным, мысли в голове путались и скакали, словно воробьи по крыше.

Он только что понял, что влез в авантюру, причем чужую. И не знал, куда она может привести. А что гораздо хуже – не знал, как из нее выбраться.

Сомнений в том, кем является на самом деле этот меценат Щепкин, больше не было. Григорий все понял, когда увидел рядом с ним рослого красавчика явно кавказских кровей. Его Григорий приметил еще тогда в трактире, когда жандармы и городовые выводили задержанных на улицу. Красавчик что-то выговаривал одному жандарму и указывал на двери трактира.

Ясно, что он легавый, ясно, что и Щепкин, и тот третий, «оператор», тоже легавый. Целая группа жандармов маскируется под работников этой самой синемы. Для чего? Вот этого Григорий не знал и сколько ни ломал голову, ничего придумать не смог. Понятно, что не из-за него весь сыр-бор. Понятно, что Зинштейн и вся его свита – и впрямь артисты. Григорий успел с ними пообщаться, так что ошибки никакой нет.

Та красивая мамзелька, что приехала с легавыми, тоже, видимо, актриса. Уж больно хороша. И кривляется, и глазки строит. Полюбовница Щепкина? Хотя неважно.

А что теперь делать ему? Прыгать на первой же станции и давать деру? А как же месть? Слово папане дал, негоже соскакивать. Папаня и брательник, царствие им небесное, уже в землице сырой. Зарыли, креста не поставили, ладно хоть попик бы какой молитву прочел.

Может, сперва прибить этих легашей, а уж потом уходить? Легко сказать – прибить! Эти двое Щепкину под стать – здоровые, сильные, тренированные. Григорий мог отличить простого амбала от подготовленного бойца, сам таким был. Так вот эти – бойцы. В открытую лезть никак – шум будет, да и как бы по шее не схлопотать. Бить в спину? Момент подгадать надо. И потом, всех троих не подловишь. Хотя бы этого Щепкина.