Санный след - Ирина Глебова

— Не-на-вижу! Мерзкая дрянь!

Ласка не ушла из глаз Марты. Только губы дрогнули. И она прошептала с тяжким вздохом:

— Все минется, сыночек…

Но не минулось. Шло лето, Илья не ходил в училище. Но он знал, что и с наступлением осени туда не вернется. Дома он только ел и приходил затемно ночевать. Теперь он верховодил группой парней, отирающихся у портовых кабаков и притонов. Раньше они нападали на подвыпивших «клиентов», пытаясь их ограбить. Когда удавалось, а когда и получали отпор, а то и попадали в руки городовых. Теперь же они разыгрывали целые спектакли, главным режиссером и актером которых являлся Илья. И в результате «клиент», героически спасающий несчастного преследуемого парнишку, гордо и щедро одаривал его. Красиво и безопасно!

Однажды, когда стайка ребят на углу игорного дома ждала своего выхода, поглядывая на светящееся огнями парадное, перед ними мгновенно, как призрак, возник худощавый молодой мужчина — руки в карманах, шляпа сдвинута на затылок.

— Маркиз! — испуганно и взволнованно прошептал кто-то. Илья вскинул голову: о Маркизе он слыхал, но видел впервые.

— Это ты здесь верховодишь? — спросил Маркиз, глядя на него. — Доходили слухи. Пошли-ка, малец, со мной, хватит глупостями заниматься.

И повел мальчишку прямо в игорный зал. Так Илья стал учеником Маркиза — карточного игрока, очень ловкого и удачливого шулера. Тот быстро оценил все достоинства мальчишки, и скоро стал его использовать в своих махинациях. Они изображали братьев, причем очаровательный Илюшка, с наивным взглядом, правильной речью образованного мальчика неизменно вызывал полное доверие. А значит, обман удавался легко и красиво. Через три месяца Маркиз сказал ему:

— Все, в Петербурге мне уже оставаться опасно. Я поехал гастролировать. Ты — со мной?

— Конечно!

Илья чувствовал, что нашел свое призвание. Подобная жизнь очень ему нравилась. Маркиз спросил:

— А как же родители? У тебя, вроде, мать есть. Искать не станет?

— Никого у меня нет! — сплюнул сквозь зубы Илья. — Я сам себе хозяин.

— Вот и отлично! — обрадовался Маркиз. — Не боись! Жить будем, хоть и рисково, но с комфортом!

Так в четырнадцать лет Илья Круминьш отправился вояжировать по стране. Матерью и Карповскими он никогда больше не интересовался. Года через три он попался — так, по мелочи. В полиции стали выяснять, кто он есть. Выяснили и заодно сообщили ему, что мать его, Марта Круминьш, полгода как умерла. Услыхав это известие, симпатичный семнадцатилетний парнишка горько расплакался, закрыв лицо ладонями. Его отпустили, пожурив и посоветовав найти работу. Через пять минут Илья уже шел по улице, весело насвистывая. Его расстраивало только одно: полиции теперь известно его имя, он взят на заметку.

Глава 32

В Ростове-на-Дону вскоре после приезда к Маркизу пришли гости — два его давних приятеля. Они и предложили пойти отпраздновать встречу в знакомый бордель к мадам Ануш.

— Твой «братишка» с нами? — спросил один, подмигивая. — Красивый мальчик, девочки из-за него передерутся.

— Он у меня девственник, — усмехнулся Маркиз. — Впрочем, как сам захочет, так и сделает. Все мы когда-то начинали в первый раз.

Философские сентенции Маркиза вызывали у Ильи презрение, которого он никогда не выдавал. И теперь он улыбнулся застенчиво, притушив длинными ресницами блеск глаз. После паузы сказал:

— Поеду с вами. Интересно все-таки.

Мужчины весело захохотали, стали хлопать его по плечам. И уже в карете все продолжали это покровительственное похлопывание и давали советы новичку. Илюшка, которому не было еще и шестнадцати лет, делал вид, что слушает. Сам же думал о своем.

Больше года он крутился в криминальной среде. Чувствовал себя здесь как рыба в воде. Конечно, у него был авторитетный покровитель, но и сам «братишка» без брезгливости и страха общался и с мелкой шушерой, и с теми мрачными личностями, за чьими плечами висели убийства, грабежи, каторга. И уж каких только историй не наслушался о женщинах разных категорий — банжихах, марухах и биксах, о проститутках и сутенерах — шмарах и шмаровозах, и о других мерзких подробностях низкого разврата. Ему приходилось при этом и скабрезно ухмыляться, и дико хохотать, но испытывал он одно лишь отвращение. Никакого любопытства или желания самому приобщиться. Однако же не из высоких моральных чувств, совсем по иным причинам.

Мгновенное превращение из маленького принца в сына кухарки выплеснулось у мальчика в ненависть к женщинам, которые, как ему представлялось, обрекли его на страдания своею похотливостью. Марта, отдаваясь какому-то пожарнику, который и мужем ей не был, родила на свет его, Илюшу. Кто ее просил! Зачем ему нужно было рождаться ублюдком кухарки! Карповская — изысканная, благородная дама, уже не молодая, а тоже… ложится в постель, расставляет ноги, делает противные движения… А иначе, откуда бы взяться ее ребенку, испортившему ему всю жизнь!.. Или эта маленькая дрянь, Офелия: так и набивалась на поцелуи, а может, и платье готова была задрать. А потом прошла, отвернув от него лицо… Убил бы! И вообще, он теперь знает: все женщины предательницы по натуре и кошки по сути, которые только и мечтают, чтобы их драли, дрючили, долбили…

Илья не хотел прикасаться к женщинам, да и подозревал, что не сможет: отвращение и ненависть будут сильнее других чувств. Но знал он и другое: не станешь к девкам ходить, пойдет о тебе слава, как о пидаре — лохмаче или глиномесе, — а то, чего хуже, о маслобое. А значит и отношение такое же будет — из шестерок не вылезешь, фуфлом на всю жизнь останешься. За время его странствий в роли «братишки» Маркиза он уже мог бы не раз поджениться, но выручал юный возраст. Но последние полгода он сильно вырос, возмужал, забасил, над губой и на щеках появился пушок, требующий бритвы. Парень выглядел старше своих неполных шестнадцати лет, и сам понимал, что на этот раз ему лучше не просто согласиться ехать в бордель, но и порадоваться по этому поводу.

Коляска прикатила их в шумный район Нахичевань, к веселому домику, где толстая бандерша «мадам Ануш» и десяток «девочек» провели гостей в залу с диванами, зеркалами, буфетом и роялем. Компания явно располагалась надолго. Появились выпивка и хорошие закуски, Маркиз сам сел к роялю, а две красавицы изъявили желание спеть. Илюшка немного успокоился, расслабился, выпил пару рюмок коньяка, стал слушать романс — голоса певиц звучали хрипловато, но приятно. Хотя наряды женщин и были откровенны, но все же они не ходили полуголые, не лезли ему на колени. И парень стал даже надеяться, что все обойдется веселым вечером. Но вдруг Маркиз, отбацав последний аккорд, простер к нему руки и воскликнул:

— Мы привезли к вам новобранца. Невинный мальчик жаждет стать мужчиной! Мадам?..

— Мы поможем ему, поможем. Какой красавчик!

Мадам кокетливо играла мощными плечами, быстро и цепко оглядывая свою «гвардию». Вот ее ярко накрашенные губы расплылись в улыбке.

— Рузаночка! Я вижу, тебе понравился мальчик?

Самая молодая, худенькая чернявая девица тут же оказалась рядом, нежно взяла руку Ильи, стала перебирать ему пальцы, одновременно легонько увлекая его за собой.

— Ого! — сказал один из мужчин. — Какая ландырная шеша! Давно она у тебя, Мадам?

Илья не слышал ответа, у него звенело в ушах. Но все же слова Маркиза он уловил.

— Мы ждем тебя здесь, — крикнул тот. — Вернешься, отметим. А потом уже и сами разговеемся.

В кабинете с кроватью, ковром и столиком девчонка стала шустро раздевать его, приговаривая что-то о том, что не надо бояться, все первый раз волнуются, но у такого красавчика все получится по высшему классу. Илью колотила крупная дрожь, и он даже не заметил, как она вдруг оказалась на коленях перед ним, вернее, перед его голым торсом. Ее губы, язык…

— Нет!

Илья оттолкнул девку и повалился на кровать ничком. Но было поздно: липкая белая жидкость уже выходила из него, а на мозг уже накатывали жгучий стыд и яростная злость. Девица с хохотом повалилась рядом, прижалась. Тело ее было влажным. Или это его заливал пот?

— Ах, какой же ты застенчивый, птенчик! Красавчик! Ну, давай же, повернись! Тебе ведь хорошо было, правда? А будет еще лучше…

Илья рвал зубами подушку, пытаясь взять себя в руки — от отвращения его, казалось, вырвет. Но вдруг спасительная мысль почти успокоила его: нужно сыграть роль! Всего лишь сыграть — не себя, а кого-то другого, кто только и думает о женщинах. Он ведь отличный актер, может кого угодно изобразить!

Еще минуту он лежал ничком, потом медленно повернулся к проститутке. Она опиралась на локти, смотрела на него с веселым любопытством и нетерпением.

— Какой ты хорошенький, как картинка! У меня еще никогда не было нецелованного мальчика — как интересно… — Она повела рукой от груди к низу живота. — Ого, да ты уже снова готов! Подсказать?