В начале пути. Сборник рассказов - Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ

Ну, не буду отвлекать коллег. Минут пять у меня есть, пока тело в пристойный вид приведут. Я лучше всякие кривульки посмотрю. Энцефалограмму, например.

Энцефалограмма, надо сказать, мне понравилась – мозг собирался отойти в мир иной, оставив нам на растерзание бренное тело. Хорошо. То, что нужно. Я потянулся к трубке внутреннего телефона: надо предупредить, чтобы готовили операционную. Надеюсь, сегодня все сложится удачно. Возможно, даже получится соединить этот мозг с механической рукой. И, возможно, система будет работать, какое-то время.

Говорите «фантастика», «не может быть», «неживое и живое нельзя соединить»? А вот не угадали, господа, «созданные по образу и подобию»! Можно. Все можно, если осторожно! Приходите, я вам крысу покажу с механической лапкой вместо одной из живых. Она (крыса) даже тридцать часов после операции прожила. Собачка, опять же, с железным хвостом, тоже… Издохла… Но хвост какое-то время работал, повинуясь приказам собачьего мозга. А вы говорите «Робокоп – фантастика»! Не фантастика это, а недалекое будущее.

Неожиданно со стороны пациента раздался злобный вой – фибрилляция. Я поднял глаза от распечаток: по кардиомонитору, где недавно зеленым отображался нормальный сердечный ритм, теперь бежала зеленая пила. Умирать собрался наш подопытный. Нет, так не пойдет! Реаниматологи были со мной солидарны:

– Заряжай двести! – это Иван, мой однокашник, стоя с утюгами дефибриллятора, командовал медсестре.

– Готово! – худенькая как тростинка, большеглазая медсестра с детским личиком успешно перекричала рев тревожной сигнализации.

– От железа! – Ваня приложил электроды к груди пациента и навалился на них. – Отошли?

– Можно! – крикнул его напарник.

Ваня окинул взглядом пространство вокруг, убедился, что никто из коллег кровати не касается, подмигнул мне и выкрикнул: «Разряд!»

Тело на койке дернулось. Я встал, махнул рукой, дескать, трудитесь, орлы, и вышел из палаты. Предстоящее шоу интереса у меня не взывало, ибо видел я его не один раз. Покурю, пока. Ваня позовет, как понадоблюсь. «Если понадоблюсь» – стоит оговориться.

Насладиться сигаретой мне не дали: за дверями меня встретили двое, как говорят, «в штатском».

– Мы к вам, профессор, и вот по какому делу!

Образованные, однако, товарищи: Булгакова читали. Или смотрели. Или слышали где-то. Не буду углубляться, откуда они цитату взяли.

– Говорите, только скорее, у меня там пациент, – решил я поиграть в собственную значимость.

– Мы быстро. – заверил меня второй «штатский» и тут же огорошил, – Что вы знаете про проект «О-сознание»?...

Я аж крякнул от неожиданности. А Швондер, тот, который Михаила Афанасьевича цитировал, довольно улыбнулся и продолжил за своего коллегу:

– Пойдемте, поговорим. У нас к вам предложение, от которого вы отказаться не сможете.

Спорить с классиками – Марио Пьюзо, «Крестный отец» – бесполезно. Это все равно, что «Капитал» оспаривать. Или Конституцию. То есть можно, конечно, но очень хлопотно и бесполезно: все равно – в дураках останешься.

– Пойдемте ко мне, там поговорим. – согласился я.

Люди в штатском были не против.

В кабинете мы расположились вокруг журнального столика, я выставил казенную (пластиковую) пепельницу, и мы дружно закурили.

– Итак, профессор, – Швондер опять начал разговор. – Что вы знаете про «О-сознание»?

– А, собственно, кто вы? – снова я ушел от прямого ответа.

Швондер пожал плечами и протянул мне «корочки».

– Здорово, конечно. – Я внимательно изучил мандат и вернул его владельцу. – А на самом деле кто вы?

– Ну, – протянул обладатель волшебного удостоверения, – профессор, какая вам разница? Достаточно того, что мы знаем про проект. Причем, из очень достоверного источника.

– Тогда, разговор наш можно считать законченным. Если вы знаете про проект, то, вероятно, догадываетесь, что распространяться о нем, мягко говоря, некрасиво.

– То есть вы подтверждаете, что имели к нему отношение? – быстро вставил второй «штатский».

– Это допрос? – решил я расставить точки над «i».

– Ни Боже мой! – Швондер успокоительно взмахнул руками и с неодобрением посмотрел на торопливого товарища. – Это – разговор по душам.

– Тогда, – я встал и раздавил недокуренную сигарету в пепельнице, – можно считать его законченным. Извините господа, вынужден просить вас покинуть меня. Дела, знаете ли.

– Ну, зачем вы так, профессор. – Швондер тоже встал. – Вам-то, конечно, ничего не сделается, вы – под защитой, а вот сын ваш… Он же служит, если мне память не изменяет. Армия – дело такое. Опасное, что ли?..

Тут-то я и сел! Сын мой, в самом деле, полгода назад был призван со второго курса юрфака на действительную воинскую службу. Россия ввязалась в очередные нарковойны и сейчас пыталась, вместе с бывшими стратегическими противниками, а ныне – стратегическими партнерами, выгнать талибов из их пещер. Кроме того, несколько лет коалиция стран, в которую и моя Родина входила, безуспешно пыталась обуздать еще и Зону, образовавшуюся вокруг печально известной ЧАЭС. В связи с этим отменили все отсрочки от армии, а сроки службы увеличили: пехота – три года, летуны – четыре, флот – пять. Мой мальчик служил мотострелком. Хорошо, что далеко от «горячих точек». Но, все же…

– А какое отношение к этому имеет мой сын? – я зло посмотрел в глаза оппонента. – Он тут причем?

– В том-то и дело, что он не имеет к этому прямого отношения. Служит себе под Ростовом, и пусть служит. А вот перекинут его «за речку» или нет – зависит от вас. А можно и поближе – в Чернобыль, например.

– Шантаж – не лучший способ завести знакомство. – заметил я. В голове у меня мелькнула, конечно, мысль, что шефы решили проверить меня на предмет благонадежности, но она сама собой пропала: не работают мои начальники так грубо. Не их стиль.

– Не лучший, – вздохнув, согласился Швондер. – Зато, самый эффективный. Скажу прямо, нам нужен специалист вашего класса.

– Есть получше. – опять ввернул я. – Бах, например, Золотницкий, Перельман.

– Они – слишком заметные фигуры. А вы – незаметны, и ни в чем этим китам не уступите. Работали, опять же, в свое время, с интересующим нас проектом. Идеальный кандидат, словом. Ну, так как, состоится разговор или будем дальше играть в эти детские игры?

– Черт с вами! – согласился я. – Банкуйте, господа хорошие. Кстати, вы не боитесь, что нас слушать могут?

– Нет, не боимся! – честно ответил Швондер.

Глава 2

На ночлег мы расположились у костра на свежем воздухе. Места получше, в будке и в салоне разбитого вертолета, были заняты бандитами. За ночь дождик два раза начинал накрапывать, телогрейка, перепавшая мне от щедрот хозяйских, отсырела к черту. Раскинул ее на железном ящике, рубашку снял и начал крутить комплекс два – защитные блоки без оружия. Эх, автомат бы мне в руки нормальный! Через минуту меня пот пробил, а я темп увеличил. Лучше нет средства для вывода сивухи из организма.

Закончить не дали. Выполз из будки хмырь и завопил гнусным фальцетом:

– Утренняя перекличка!

Вчера вечером такая процедура уже проводилась, только темно уже было. Нас объявили просто – пятеро новичков. А других я и не увидел. Сейчас погляжу.

Одиннадцать бандитов в подобие шеренги встали. Сам Йога – двенадцатый. Позади него еще двое болтались. С палками. Псы цепные, знаю таких. Пайку жирную отрабатывают. Работники толпились безо всякого подобия строя. Четверо по одному в стороне стояли – бригадиры. Венец карьеры, погонщики этого сброда.

Пошептались о чем-то, в бронетранспортер рядом с автобусом в центре этого кладбища техники два автоматчика залезли, и через минуту через люк механика свежий труп вытащили. Еще один отъехал, тормознулся во сне, ему приснился ништяк, его встретил зацеп. Скучно здесь не будет – однозначно.

К нашей группе подошел старый знакомый с обрезом.

– Одежды только на троих есть в наличии, двое в лагере остаются – покойника в аномалию сбросите, топлива натаскать на кухню, уборка территории. Ты и ты, – ткнул стволом в крайнюю парочку, – в распоряжение Хлебореза.

Толстяк с палкой им отмашку дал. Обрадованные простой работой бомжи радостно кинулись к новому начальству.

– А вы переодевайтесь. Здесь дожди бывают обычные, кислотные и радиоактивные. С голым торсом через три дня также не проснешься. А вы Йоге недешево достались. Два блокпоста задобрить, машина, милиционерам по сотне евро за голову. Надо отрабатывать денежки. Вы сейчас в самой глубокой Зоне, на автомобильном полигоне Свалки. На западе – Агропром, на востоке – поле радиоактивное с собачками слепыми, Темная Долина, там своя банда, не дай вам Черный Сталкер к ним в лапы угодить – лучше сразу в аномалию прыгнуть. И река ещё там – Полынь. Бывшая Припять, мать ее. На юге Киев и солдатиков немеряно и несчитано. И у всех приказ: стрелять на поражение. Все ясно?