Девочка, кот и штурман - Матильда Вудс

Капитан Хольм приказал поднять паруса и попытался развернуться прочь от этого острова. Бесполезно. Щупальца держали их крепко, не позволяя сдвинуться с места.

И тут у одного из рыбаков по имени Даг появилась идея.

– Поджарим чудовище. Тогда оно нас отпустит.

Он схватил фонарь из столовой и прижег огнем зеленое щупальце. Монстр зашипел от боли и отпрянул.

Остальные последовали его примеру. Они брали фонари из столовой и прижигали ими щупальца. Одно за другим те отцеплялись, пока не осталось всего два.

– Молодцы, так его! – закричал капитан Хольм. – Мы еще освободимся от этого монстра!

Но не успел он договорить, как случилось несчастье. Один из мужчин, желая поджечь щупальце, обвившееся вокруг мачты на носу корабля, нечаянно подпалил саму мачту. Вслед за ней вспыхнул парус. Вниз полетели куски горящей материи. Барнаклу тогда показалось, что огнем занялось само небо. Когда охваченные пламенем обрывки парусины приземлились на палубу, загорелись и доски.

Члены команды изо всех сил пытались потушить пламя. Они заливали его морской водой, сбивали одеялами и даже пытались затоптать. Но все было бесполезно. Пламя продолжало разгораться и вскоре охватило весь корабль. Едва наступил рассвет, как передняя мачта треснула и рухнула на голову Барнаклу.

При воспоминании об этом шерсть у кота встала дыбом. Он не хотел умирать, только не в девятый – и последний – раз. И, несмотря на то что кот недолюбливал некоторых членов команды, он все же не желал им смерти. Значит, оставался единственный выход. Вернуть корабль в Нордлор в целости и сохранности могла только команда, одному коту это не под силу. Поэтому, вместо того чтобы уплыть прочь от капитана и его людей, он крутанул золотой штурвал и развернулся к ним.

Барнакл взбирался на мачты и крутил руль. Он двигался проворнее тридцати человек и метался с такой скоростью, что был похож на рыжее пятно. Когда кот подплыл к людям, чудовище уже ушло под воду, и они барахтались в воде. Двое мужчин помогали Ольфу держаться на плаву. К счастью, охватившее монстра пламя немного подогрело воду. Лед растаял, но долго в такой воде они бы все равно не протянули.

Барнакл спустил в море шлюпку.

Отец Уны по привычке влез первым. Потом он повернулся к остальным. Но вместо того чтобы помочь Харойльду, Педеру или Ольфу, который молотил по воде руками и ногами, капитан протянул руку дочери.

– Залезай, Уна, – сказал он, – ты этого заслуживаешь. – Отец протянул крепкую обветренную руку и вытащил девочку из воды.

«Забудь о ките!»

В зеленых полях вокруг замка принца Репы весело щебетали птицы. День был ясным и солнечным, а воздух напоен ароматами южных цветов.

– Не сомневаюсь, Уна жалеет, что не поехала с на-ми, – сказала Сиссель. – Наверное, она не видела солнца уже несколько недель.

– Месяцев, – поправила Берит.

– Целый год, – заявили двойняшки.

Они завтракали в парадном зале вместе с матерью. Их будущий муж отсутствовал: пересчитывал деньги в восточном крыле. Но если погода радовала Бриттов, то еда – по-прежнему нет.

– Вот уже третий день подряд мы едим на завтрак холодную кашу из репы, – пробурчала Ина, гоняя ложкой по миске серые комочки.

– И ничего хорошего не предвидится, – взвыла Онка. – Один из поваров заявил, что на обед будет салат из репы.

И только одна из сестер Бритт не жаловалась на еду. Два дня назад, гуляя по землям замка, Трин познакомилась со своим ровесником по имени Герман, который тоже ненавидел репу. Герман был учеником садовника и в свободное время, когда не занимался репой, тайно ухаживал за собственными грядками моркови и брюквы. Он делился этими овощами с Трин каждый день перед обедом, но она не стала рассказывать сестрам об этом тайном садике. Они ели так много, что в один миг уничтожили бы всю морковку и брюкву.

Чтобы не думать об ужасной еде, старшие сестры Бритт заговорили о таинственном северном крыле. Увидев его снаружи три дня назад, они не переставали строить догадки о том, что же там скрывается. У каждой были свои предположения.

– Уверена, там полно сокровищ, – сказала Сиссель. – Ведь в каждом замке есть сокровищница, а принц не упоминал о ней, когда водил нас по замку.

– Мне кажется, там бассейн, – возразила Берит. – Я слышала, что на Юге они очень популярны.

– Я тоже так думаю, – согласилась Ина.

– Спорим, что там просто склад репы, – мрачно произнесли двойняшки, отправляя в рот очередную порцию холодной каши.

– Не похоже, – заметила Трин. – Если бы там хранилась репа, мы бы почувствовали ее запах через стены.

– Ну, если ты такая умная, – поддела ее Плонка, – скажи, что, по-твоему, там внутри?

Трин на мгновение задумалась, что ответить. Герман поделился с ней не только морковкой и брюквой, но и капелькой информации о северном крыле. Он не раскрыл всю правду, боясь, что у него будут неприятности, но сказал достаточно, чтобы она забеспокоилась. Герману не хотелось, чтобы такая милая девочка, как Трин, оказалась в северном крыле. Но когда она спросила почему, он не ответил.

– Я не знаю, – произнесла наконец Трин. Она понимала, что если упомянет Германа или его предостережение, то благодаря ее сестрам об этом скоро станет известно всей округе. Парень был очень добр к ней, и Трин не хотела доставлять ему неприятности. – Просто мне кажется, что там может быть что-то плохое.

– Не говори глупости, Трин, – вступила в разговор их мать. – Зачем принцу держать в замке что-то плохое? Я уверена, что права Сиссель. Наверняка там полно сокровищ.

– Вот видишь, – сказала Сиссель с самодовольной улыбкой.

– Но ты же не знаешь наверняка? – спросила Трин.

– У меня чутье на такие вещи, – ответила сестра. – К тому же, – добавила она через пару секунд, – я слышала, как об этом говорила одна из служанок.

Все за столом прекратили есть и посмотрели на Сиссель.

– Что она сказала? – спросили все разом.

– По ее словам, в северном крыле хранятся бесценные сокровища, которые принц Репа и его родные собирали почти сотню лет. Я уверена, что он не хочет показывать их нам до свадьбы, потому что это будет наш свадебный подарок. Принц разделит все сокровища между нами, и мы станем не просто принцессами, но и самыми богатыми.

Глаза ее сестер алчно загорелись, но Трин продолжала беспокойно хмуриться. Несмотря на то что она знала Германа всего два дня, девочка доверяла ему больше, чем своим сестрам. Было в нем что-то хорошее. Что-то располагающее к себе. Отчасти он напоминал ей Уну. И