Том-Укротитель - Луи Буссенар

— Боже мой! Бедный Том! Он сошел с ума!.. Помогите!

Джентльмены угрожающе двинулись на строптивого жениха. Но они не знали, с кем имеют дело. Том перешагнул через неподвижное тело пастора и словно разъяренный бык рванулся навстречу нападающим. Затем громовым, перекрывающим шум голосом произнес:

— Что вам от меня надо, мерзавцы? Стоять на месте, или я всех уничтожу!

Да, может быть и мерзавцы, но привыкшие к любой неожиданности.

Плотно сомкнув ряды, набычив головы и сжав кулаки, джентльмены вовсе не собирались сдаваться.

Тогда Том рванулся вперед, энергично работая руками и ногами. Затрещали кости, господа, скверно бранясь, один за другим попадали на землю.

Проход свободен! Ковбой оказался у дверей… Черт побери… Не дай Бог она закрыта или, еще хуже, забаррикадирована снаружи?.. Ура! Лишь прикрыта.

Том вихрем бросился вниз по лестнице.

Только сейчас Лизи пришла в себя. Нет, ее жених не сошел с ума. Дело обстоит гораздо хуже! И она не потерпит, чтобы с ней так обошлись!

Страшный гнев из-за оскорбленного самолюбия и неразделенной любви захлестнул молодую женщину.

Она широко распахнула окно и громко крикнула:

— Закрыть двери… все двери. Никого из дома не выпускать!

Том был уже на первом этаже. В вестибюле он наткнулся на швейцара — огромного, атлетического сложения мужчину шести футов[101] высотой, с широченной, как у коренной лошади, грудью.

Гигант перегородил ковбою путь. Тот в ответ лишь рассмеялся:

— Прочь с дороги, скотина!

Одновременно Том нагнулся и ринулся на швейцара головой вперед. Удар пришелся в живот и был настолько силен, что колосс[102], ухнув, грузно опрокинулся на спину.

— Готов! — весело воскликнул наш герой.

Но, кажется, веселиться было рано.

Дом наполнился шумом, беготней, повсюду слышались встревоженные голоса.

Пьяные джентльмены с грохотом спускались вниз по лестнице.

Сбежавшиеся слуги, подбадривая друг друга, пытались окружить ковбоя.

Бормоча про себя: «Ничто меня теперь не остановит!» — Том выскочил во двор. От зажженных фонарей было светло как днем.

Будучи хорошей спортсменкой, Лизи всегда имела под рукой какое-нибудь оружие. В гостиной рядом с женскими безделушками находились острые кинжалы, револьверы, карабины[103].

Ставшая белой, как ее свадебное платье, со сверкающими от гнева глазами Лизи кинулась к своей коллекции. Схватила великолепный длинноствольный пистолет, украшенный серебром, — любимое оружие ковбоев.

Молодая женщина твердой рукой взвела курок, — при этом послышался сухой щелчок, — вернулась к окну и выглянула во двор.

Заметив благополучно улепетывающего Тома, она гневно закричала:

— Стойте! Стойте же! Или я вас убью!

Никакой реакции! Мисс Лизи прицелилась и выстрелила, приговаривая:

— Мой! Теперь мой навсегда! Я люблю его!

ГЛАВА 4

Отчаянное бегство с пулей в плече. — Одинокий дом и крики о помощи. — Мучительный подъем на стену. — Пленники в подвале. — Том предлагает умирающим от жажды свою кровь.

Том вздрогнул от выстрела и схватился за плечо:

— Черт побери, попала.

Выскочив за ворота, он добавил с усмешкой:

— Она хватила через край, моя невестушка!.. Ладно!.. Поживем — увидим… я на свободе — и это главное…

Он бежал по улице. Следовало ожидать погони. Том слишком хорошо знал мисс Лизи. Она предпримет все, чтобы схватить его.

Впрочем, оскорбление было налицо, и судьи вряд ли будут церемониться в подобном случае.

Так что ему определенно светит тюрьма, если, конечно, он не даст задний ход. Но поскольку Том не имел ни малейшего желания идти на попятную, то камера в казенном доме герою обеспечена.

Такая перспектива совсем не входила в планы ковбоя.

Поразмыслив на бегу, он решил:

«Вперед, дружок… быстрее и дальше отсюда!»

Однако нельзя мчаться сломя голову. Этим можно привлечь к себе внимание зевак, и тогда преследователи поймают беглеца.

На улице, к счастью, было оживленно, Том смешался с толпой и, улучив момент, вскочил на подножку проходившего мимо трамвая.

— Ура! Не пойман — не вор!

Ковбой прошел в глубь салона и присел. Преследователи, кажется, остались с носом.

Понемногу начала напоминать о себе рана в плече. Том чувствовал ноющую боль и теплую кровь, медленно стекавшую по спине.

Побывавший в самых разных передрягах, Укротитель сделал несколько глубоких вдохов и выдохов:

«Свадебный подарок Лизи, кажется, застрял в мышцах плеча. Это не так страшно, бывало и похуже. Главное — не задеты легкие…»

Чтобы приостановить кровотечение, Том сильно прижался раненым плечом к кожаному сиденью.

Трамвай не спеша двигался вперед, время от времени останавливаясь, чтобы высадить пассажиров и забрать других.

Наконец наш герой остался в вагоне совсем один.

Трамвай достиг конечного пункта где-то далеко на окраине города. Том выглянул в окошко. Несколько отдельно стоящих домов, деревья, дальше ничего не видно. На улице темно.

Молодой человек, держась за поручни, вышел, пошатываясь, из трамвая. Вагоновожатый, посмотрев ему вслед, завистливо проворчал, полагая, что тот пьян:

— Весело живут эти ковбои!

— Ты прав, любезный! У меня был такой праздник! — стараясь ступать твердо, прошептал несостоявшийся жених.

Том решил не возвращаться в город, а добраться до ближайшей железнодорожной станции и уехать на время из Сан-Франциско.

Но он переоценил свои силы. Появилась слабость, стало трудно дышать. Ковбой остановился.

При свете оставшихся позади городских фонарей Том увидел высокую кирпичную стену, протянувшуюся вдоль дороги. Молодой человек подошел поближе, машинально оперся о каменный выступ и яростно прохрипел:

— Вот так, дружок! Плохи твои дела! Решил сыграть роль любовника, вскружил голову женщине… А это даром не проходит… с любовью не шутят… особенно здесь в Америке, где голу́бки легко превращаются в разъяренных тигриц! Надо собраться с силами, нельзя потерять сознание.

Но как ни подбадривал себя ковбой, — это не помогло.

Ноги перестали его держать, глаза начали закрываться, сердце вот-вот остановится. Том чувствовал, что еще немного, и он упадет.

Пытаясь опередить обморок, молодой человек осторожно опустился на землю и растянулся на спине лицом к мерцающим звездам. Ему стало лучше. Теперь можно спокойно поразмышлять о своем совсем не веселом положении.

«Что делать? Долго здесь лежать нельзя. Уже утром меня подберут как последнего бродягу. Если бы предупредить Силквайера! Ах черт! Хорошо же меня разделали… благодаря дорогой… очень дорогой Лизи… щедрый подарочек она мне преподнесла, такой острый, такой неожиданный… представляю себе ее в качестве нежной и любящей супруги… Впрочем, я получил то, что заслужил. Предал мою бедную Джейн… хотя люблю только ее. Проклятье! Я поступил как последний негодяй!»