Итоги № 13 (2013) - Итоги Итоги

Как всегда у Багановой, в спектакле парадоксально сочетаются тревожный сон и очень жесткая реальность. Громадная капля бутафорской воды и банки с песком, в котором плещутся лишенные воды женщины, соседствуют с фирменным хлестким танцем — локти навыверт, волосы дыбом, колени с размаху об пол. Не сказать, что выбранные на кастинге артисты Большого идеально справляются с задачей: как ни смело это звучит, а лучшие исполнители танца Багановой — артисты ее екатеринбургской труппы «Провинциальные танцы». Но из недопонимания порой возникает новый смысл. Хрупкие балеринки, как и чересчур красивые танцовщики, надрываются в земном танце, и он лучше всего приближает их к гибели. Этот контраст стоило придумать. Пока европеец разбирается в экзистенциальном ужасе бытия, человек из взрастивших «Весну священную» широт хочет выжить. Ему не до тонкостей. Ему бы глоток воды, пядь земли, кусок хлеба...

Хипстер приехал / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр

Хипстер приехал

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Театр

«Кеды» Любови Стрижак в театре «Практика» поставил Руслан Маликов

Долгое время новая драма разбиралась с маргиналами. Право попасть в поле ее зрения заслуживали исключительно бомжи, проститутки, наркоманы, в крайнем случае алкоголики. Их рассматривали и так и сяк, и с сочувствием, и с презрением. Не то чтобы жалели, но пытались вникнуть. С ними на сцену пришла ненормативная речь. Вернее, не речь, а блеяние междометиями, где только матерные слова и разберешь. Подразумевалось, что эти герои не могут артикулировать ни свои мысли, ни свои чувства. Вглядывались, вглядывались, а до горьковского «На дне» недогляделись. Так диоптрии и не подобрали. Никто из многочисленных промелькнувших персонажей не стал знаковым, имен не вспомнить, так и остались в воспоминаниях некой биомассой.

Сейчас наметился новый виток. Стали разбираться с пустотой, той, что внутри. Когда все в жизни как раз, на первый взгляд, благополучно. В народе это называется «дурью маяться». Может быть, и правильно называется, ведь маются. И в театрах стали присматриваться, что к чему. И тут, как в детской игре, когда водящий ищет в комнате спрятанный предмет, все хором закричали: «Теплее, еще теплее...» И впрямь начало проглядывать некоторое сходство с реальной действительностью, с ее характерными чертами, языком, манерой говорить и двигаться. А главное, в лицах героев эти самые черты проступили, иногда даже индивидуальные. И имена начали запоминаться.

Вот главного героя пьесы Любови Стрижак «Кеды» зовут Гриша, хотя в программке это и не указано. Гриша — 26-летний оболтус. Нынче таких принято именовать — хипстер. Он в общем-то симпатяга, улыбчив, беззлобен, не агрессивен. Во всяком случае таким его играет Данила Шевченко. Работу то ли сам бросил, то ли выперли, тусуется, покуривает травку. Время от времени волонтером в детский дом заглядывает, где с удовольствием играет с мальчишками. Все два дня, что мы с ним знакомы, хочет купить кеды, фирменную хипстерскую обувку. Да денег нет, мама не дает. Хорошие стоят не меньше ста баксов. Столько же, сколько сходить с девушкой на этот спектакль, а зал — битком. Но это так, к слову. Отличительная черта хипстеров, кстати, интерес к артхаусу. Поход в модный театр, а «Практика» театр модный, из их арсенала.

Кеды он так и не купил — погиб, можно даже сказать, как герой, смертью храбрых. Врезался на велосипеде в автозак, куда загребли его друга, фотографировавшего на протестном митинге. Сутки назад испугался, узнав, что его девушка, ушедшая к другу, беременна от него, а тут нате вам. Есть в этом финале некая беспомощность. Натяжка. Ведь полтора часа тебе рассказывали о неспособности на поступок поколения, отказывающегося от обывательских ценностей и не знающего, чем их заменить. Впрочем, можно трактовать такой финал и как попытку ответить на вопрос, куда слился протест креативного класса.

А спектакль Руслан Маликов поставил стильный и очень цельный. Выстроив в пустом пространстве систему экранов и зеркал (художник Екатерина Джагарова), он вместе с хореографом (Сергей Землянский) и композитором (NVG) передал опустошающе суетный ритм большого города. Но главное, режиссер предложил актерам свой способ существования на сцене, когда выразительный пластический рисунок, лишенный бытового правдоподобия, психологически наполнен. Это — театр. «Холодно. Холодно. Холодно. Пусто. Пусто. Пусто...» Еще не Чехов, но уже Треплев.

«Итоги» представляют / Искусство и культура / Художественный дневник / "Итоги" представляют

«Итоги» представляют

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  "Итоги" представляют

Золотой стандарт

3 апреля в Клубе Игоря Бутмана на Чистых прудах выступит Квартет Игоря Бутмана с первым концертом в нынешнем году. Пианист Николай Левиновский, контрабасист Виталий Соломонов, барабанщик Эдаурд Зизак обитают внутри бутмановского биг-бэнда в качестве ритм-секции, но в любой момент могут быть извлечены по принципу матрешки. В комплекте с Игорем Бутманом эта тройка составляет вышеозначенный квартет — лучший российский состав, «торговую марку» отечественного джаза. Квартет выступал перед Биллом Клинтоном, Владимиром Путиным и Цзян Цзэминем, не говоря о многочисленных фестивалях и лучших джазовых клубах Birdland, Smoke и Regattabar.

Хрупкий мир

Одна из лучших пьес ХХ века «Стеклянный зверинец» Теннесси Уильямса давно не шла на московской сцене. Хотя американский наследник Чехова предоставляет актерам прекрасную возможность блеснуть в тонко выписанных ролях, рассказывая пронзительную историю непростых взаимоотношений в некогда преуспевающей, а ныне едва держащейся на плаву семье. В Театре Наций на главную роль пригласили Марину Неелову, впервые изменившую родному «Современнику». Поставил спектакль молодой режиссер Туфан Имамутдинов. 3 апреля.

Колесо жизни

Документальный фильм Рона Фрике «Самсара» снимался почти пять лет в 25 странах. Визуально и концептуально он продолжает традицию, начатую картинами «Барака» и «Хронос». Сами авторы называют эту традицию «невербальная медитация». Фильм переносит нас на священные земли и в зоны стихийных бедствий, в сердце промышленных объектов и природных чудес. Причем автор не побоялся разбавить красоту не менее впечатляющим безобразием. Он снят на 70-миллиметровую пленку и представляет собой полуторачасовое путешествие по самым удивительным местам планеты. В прокате с 4 апреля.

Радости для всех

Примадонна Хибла Герзмава балует поклонников сольными концертами нечасто, но регулярно. Нынешний пройдет 4 апреля в Большом зале консерватории в сопровождении давно работающего с певицей Академического симфонического оркестра Московской филармонии под руководством Юрия Симонова. Как всегда на рециталах, Герзмава представит обильную программу: «для разогрева» избранные романсы Чайковского, затем сложнейшие образцы бельканто — каватина Лючии («Лючия ди Ламмермур») и ария Лю («Турандот»). Оркестр поддержит солистку вердиевской увертюрой и неожиданной в этом контексте Пятой симфонией Прокофьева.

В темноту, назад и вниз / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге

В темноту, назад и вниз

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Что в итоге

Романы Виктора Олеговича Пелевина — солнца, по мнению многих, русской словесности — давно не имеют названий. Каждый из них до поры носит кличку «новый пелевин», которая со временем трансформируется в «прошлый пелевин», а дальше, по мере забывания текста читателем, начинает обрастать уточняющими подробностями — «тот пелевин, который про оборотней» или «тот, который про вампиров». Раньше этих общих описаний хватало для безошибочного узнавания. Теперь будет сложнее: романов о вампирах у Виктора Олеговича стало два — на прошлой неделе в продажу поступило продолжение книги 2006 года Empire V. Очередной «новый пелевин» называется красиво и, как обычно, непонятно — «Бэтман Аполло», а его главный герой — памятный нам по Empire V вампир-подросток Рама, за прошедшие годы немного повзрослевший. На протяжении романа он сначала отправляется в подземный замок Дракулы (изумительно похожий на Хогвартс) осваивать престижную профессию ныряльщика в смерть, по возвращении на родину использует полученные знания для извлечения с того света мертвых миллиардеров, а параллельно инспирирует белоленточные протесты в Москве. Надо ли говорить, что «болотная революция» после пропускания через пелевинскую шайтан-машинку оборачивается просто-напросто способом увеличить в мире количество баблоса — особой эмоционально-энергетической субстанции, служащей главным источником вампирского кайфа. А основным этическим нервом романа становится гипертрофированная обеспокоенность автора непомерной ролью женщины в современном мире: Рама оказывается самым некомфортным образом зажат между двумя равно властными женщинами — американской вампиршей-диссиденткой Софи, мечтающей освободить человечество от власти вампиров, и бывшей возлюбленной Рамы Герой, принявшей обязанности Великой Мыши, местной вампирской королевы.