Лиловый рассвет - Александр Быкадоров

В комнате Яна был порядок, но всё было покрыто пылью. Где-то в углах комнаты это была уже не пыль, а серый мох, растущий пропорционально тем дням, когда Ян ничего не делал. Стоял жуткий запах — форточка была закрыта ещё в первый день и с тех пор не открывалась. То ли плесень, то ли пот, то ли влажная пыль, а может быть — и всё вместе. Воздух ощущался густым как кисель, и ей казалось, что он сопротивлялся движениям.

— Что случилось Ян? — следовал вопрос. Она подошла к окну и открыла его полностью. Уличный воздух ворвался прохладной свежестью в затхлость квартиры.

Он не отвечал ей.

— С тобой всё в порядке? — Рандалл положила руки ему на плечи.

Ян взял её за руку. Его рука обожгла руку Рандалл непривычным, колким холодом, она тут же выдернула её.

Ян обернулся.

— Я знал, что ты придёшь… — наконец вымолвил он.

— Я пришла, да…

Он встал со стула, плюхнулся на диван прямо в обуви и мёртвым взглядом уставился в потолок.

Рандалл еле сдержалась, чтоб не закричать:

— Да ты скажешь, наконец, или нет, что случилось?!

Вместо ответа Яна на столе включился планшет — и сама собой открыл нужную страницу интернета.

— Читай, Ранди…

Она испытала страх: мало того, что двери открываются и закрываются сами — теперь уже она осознала произошедшее — но ещё и браузеры сами загружают нужные сайты. И всё это на фоне странного поведения Яна, которого она раньше не замечала…

— Читай вслух…

Это был не Ян Погорельский. Это был какой-то робот, разговаривающий его голосом.

— «Ещё одна диверсия земного сопротивления подтверждает регрессивные настроения в среде большинства. Вчера, после попытки устроить диверсию в космопорте Службы Безопасности, среди погибших был найден землянин Мишель Россини. К сожалению, ни одного из выживших нападавших арестовать не удалось. Вероятно…»

— Достаточно, — оборвал Ян.

— Ян, ты расстроился из-за этого?

— Мишель был мой друг…

— Не расстраивайся, Янчик… — Рандалл присела к нему на диван и положила руку ему на колено, — Кто мог предположить, что он такой… — последнее слово она выделила интонацией, подразумевая под словом «такой» Лилового, — Как только ты получишь разрешение на вылет с Земли, ты обязательно покинешь эту планету, я думаю будет не сложно это сделать… Ты ведь не останешься на этой отсталой планете? Я бы очень хотела улететь с тобой куда-нибудь на Гро́ндос… — она положила свою голову ему на грудь.

Рандалл произнесла это как само собой разумеющееся: и то, что он должен был получить разрешение на вылет, хотя с такой семейной историей это было невероятно сложно, и то, что он хочет улететь. А Грондос… Да почему вообще куда-то нужно улетать? Он хочет жить здесь, на Земле. Эта планета — его Родина.

Ян Погорельский словно не слушал её. Или не хотел слушать…

— Ведь я уговаривал его, понимаешь. Я говорил ему: «Не стоит». Ему не надо было идти туда. Это моя вина — я не справился со своей задачей, подставил друга!

Ян ударил со всей силы в стену. Казалось, что весь дом задрожал.

— Ты уговаривал его?.. Ян, ты был в курсе его деяний?

— Я с ним работал…

— Что?!

Рандалл вскочила. Где-то в самых потаённых уголках её сознания затеплились огоньки подозрений.

— Ян, я не понимаю тебя…

— Я в сопротивлении, Ранди. Я — Лиловый! И эта диверсия на «Идальегере» — это и моих рук дело. Я был там, я стрелял в азурцев, я закладывал взрывчатку, я убивал людей. Прости, что скрывал…

Она села на стул. Точнее, даже не села. Её не держали ноги, и она, безвольно согнув их, опустилась на стул. Ей повезло, что этот стул был рядом — иначе она бы просто упала. Она не могла поверить в происходящее. Ян — Лиловый? Нет, нет… Такого просто не могло быть. Это было похоже на какой-то фарс или дешёвый розыгрыш, которые так любили земляне. Этот милый, добрый, нежный, ласковый и весёлый человечек, которого она так любила — мерзкий Лиловый? Нет, такого просто не может быть!

— Ян, скажи, что ты шутишь.

Ян поднялся с дивана, подошёл к ней. Он опустился на колени около её ног и, взяв её руки в свои, взглянул ей прямо в глаза.

Было больно смотреть на этого человека…

Ян, который никогда не мог позволить себе даже толику неопрятности был похож на запойного алкоголика. Его волосы были всколочены и лежали как попало. Глаза впали, вокруг них образовались синюшные пятна. Лицо было покрыто седоватой длинной щетиной, от чего Ян больше напоминал дровосека. Рубашка, выпростанная из джинс, была застёгнута наискосок, а на воротнике виднелся слой грязи, один рукав был закатан по локоть, другой — просто расстёгнут и мотался на предплечье.

— К сожалению, это правда… Ранди, прости пожалуйста…

Он увидел, как две крупных слезы скатились по её щекам. Рандалл молчала и для Яна это было самой тяжёлой мукой на свете. Что было в её голове в тот момент? Он не знал. Наконец она ответила:

— Ян, я никогда не могла подумать… Что же ты делаешь, Ян?.. Ян, я ведь люблю тебя…

— Я тебя тоже люблю, Ранди.

— Так почему же ты не сказал раньше?

— Я думал, что пойдешь в Службу Безопасности, — честно признался Ян.

— Как же так, Ян, как же так… — она всё так же плакала. В голове рушились все иллюзорные идеалистические представления об окружающем мире. Она встала со стула, смахнула капли, — Если хочешь просить прощения, приходи через день ко мне.

— Я приду, Ранди, — промолвил он, но она его уже не слышала. Она выбежала из его квартиры и унеслась домой — туда, где ей будут недоступны злость и предательство одного из самых ничтожных миров во вселенной, этой гнилой планеты под названием Земля.

Через день, когда над городом вставало утро, он поднялся на пятый этаж дома, где жила Рандалл. Он звонил в дверь, но никто не открывал, он стучал, но ему отвечала гробовая тишина.

Ян толкнул дверь и прошёл в зал. Ему не пришлось даже применять телекинез — дверь не была заперта. На журнальном столике, на листке со следами сгибов, вырванном из блокнота, лежала записка:

«Ян!

Я знаю, что ты, возможно, будешь сердиться. Я действительно могла пойти в Службу Безопасности, но я не сделала этого. Потому что я люблю тебя. Но я не могу разрываться, так, как ты. Я знаю, что мы из вражеских станов, и поэтому нам лучше любить друг друга на расстоянии. Наверное,