Ловец Душ - Марина Ефиминюк

– Батюшки! – Я метнулась обратно к стене, но тут же услышала вопль Николая.

– Не подходи! Не подходи!!!

Ведьма сделала изящный разворот и на мгновение открылась неестественно выгнувшаяся через перила фигура Коли, словно неизвестная сила пыталась сломать его пополам.

«Убегай, – застучало в мозгу, – спасай свою жизнь!» Я ещё раз с тоской посмотрела на живую, готовую принять меня стену, и кинулась в сторону ведьмы Мальи. Никогда я не чувствовала такой силы, с какой её толкнула. Та, не ожидая нападения, отшатнулась. Болотный демон со страшным воем кинулся на её крылья, острыми когтями раздирая их в невесомый пух. Ведьма взвыла, я бросилась к Николаю. Тот наконец-то выпрямился и в беспамятстве завалился на каменный пол балкона.

– Черт! – Я взвалила на себя тяжёлое обмякшее тело и потащила к стене замка.

Ведьма зарычала, как тигрица, и отбросила впившегося в её белое лицо демона. Тот кубарем покатился по полу и провалился в стену. Ведьма метнулась ко мне, в этот момент с тихим хлопком между нами возник Страх и вгрызся острыми мелкими зубками в её плечо. Вокруг летал чёрный пух, воздух наполнялся звериным рёвом и детским плачем болотного демона. Я толкнула Савкова на стену, тот мёртвым грузом свалился на пол, но проваливаться в спасительные будуары замка не собирался.

– Очнись! – заорала я во все горло и от всей души впечатала кулак в заросший подбородок. Николай с трудом приоткрыл глаза. В этот момент на меня свалился окровавленный перепончатый комочек. Демон едва дышал и, похоже, решил отбросить крылья прямо у меня на руках. Сзади раздались шелестящие шаги, я резко повернулась к ведьме, готовая встретить смерть с высоко поднятой головой.

«Почти получилось!» – со странной грустью подумала я.

Взгляд белых слепых глаз ощупывал моё лицо. Я вся съёжилась и недоумевала: почему же она медлит, чего ждёт?

– Ты много принесёшь крови, – вдруг тихо произнесла ведьма на вполне понятном языке. – Это твоя судьба.

Картина огромного балкона на фоне затянутого грозовыми облаками неба стала таять. Вокруг зажелтел старый лес, между полуобнажённых деревьев виднелась накатанная дорога. У меня перед глазами все ещё стояла ведьма Мальи в струящемся на ветру длинном белом платье.

Похоже, меня только что прокляли?

Савков шевельнулся и открыл глаза. Сильное колдовство Мальи отступило, и он пришёл в себя. Истекающий кровью болотный демон тихо, совсем по-человечьи, постанывал. Я смотрела в его большие жёлтые глаза и чувствовала отрешённость с бесконечной усталостью, как будто за последние двое суток прожила целую жизнь. Все закончилось, я выжила и теперь свободна, по-настоящему свободна.

– Ничего, сейчас оклемается: у них, как у кошек, девять жизней, – хрипло произнёс Николай, полагая, что моя меланхолия относится к маленькому монстру, издыхающему на моих руках.

– Очнулся? – Я не подняла головы, тупо рассматривая, как на теле нежити медленно, но верно затягиваются, казалось бы, смертельные раны.

– Очнулся, – подтвердил Савков с каким-то ожесточением. – Мы не нашли заклинание.

Я пошевелилась, засунула перепачканную кровью руку в карман и бросила ему под ноги розоватый мраморный кулон:

– Держи. Вот он, твой Ловец Душ!

Последовала долгая пауза, Николай не пошевелился и даже не попытался его поднять. Потом он медленно сел на корточки возле меня, я увидела грязные сапоги и порванные порты, пахнуло потом и болотной тиной. Демон уже зашевелился, схватился за мой палец и самозабвенно стал его облизывать и покусывать, как маленький щенок.

– Ты его открывала? – тихо спросил Николай.

– Нет, – соврала я, не смущаясь, – я твою никчёмную жизнь спасала.

– А не хочешь посмотреть?

Я с подозрением посмотрела в его лицо, его верхняя губа сочилась кровью, под глазом наливался огромный синяк:

– Не хочу.

– Ничего не будет, он не полный, здесь всего лишь одна часть.

– Не хочу.

Николай медленно, как будто дразня меня, стал развинчивать колпачок, потом достал бумажку, и я непроизвольно отметила, как сильно дрожат его руки. От разочарования он поджал губы и сердито передал мне листок:

– Пусто!

– Конечно, пусто! – широко ухмыльнулась я. – Как там говорится в сказках: «Страшные заклинания читаются только после посвящения?»

Я глянула на клочок пергамента и похолодела. Три слова, выведенные старинными рунами, отпечатались в мозгу, как клеймо. Оставили в сердце след, и будто бы что-то изменилось вокруг. Мир вдруг стал совсем другим: неизвестным, ярким, наполненным огнём, а душа застонала от тоски.

«Ич парандиси дрэкон, чо парандиси су камер»– Кто управляет драконом, тот управляет всем миром...

– Ты что-то видишь? – услышала я вдалеке голос взволнованного Савкова.

– Что? – я словно очнулась от забытья. Непонятное ощущение вмиг прошло, прежний жестокий, но, несомненно, понятный мир вернулся.

– Ничего, – я кашлянула и поспешно передала ему листок, – ничего я не вижу, да и с чего бы мне видеть заклинание. Я даже не маг, в отличие от тебя, господин Савков.

Я быстро поднялась с колен и направилась к дороге, прижимая к груди разбаловавшегося болотного демона. В глубоких лужах рядом с просёлочной дорогой плескалась мутная вода, заросшая пожелтевшей осокой. Проваливаясь по щиколотку, с громкой руганью мы вылезли к обочине. Навстречу нам, с трудом неся в руках огромные бидоны с молоком, ковыляла бабка в цветастом платке и нарядном кафтане.

– Любезная, – заорал Савков на всю округу, – как бы нам в Зеленые Дубки попасть?!

Бабка встала как вкопанная, моргнула белесыми ресницами и завизжала со всей возможной страстью:

– Леший с кикиморой!

У меня над ухом испуганно икнул болотный демон.

Бабка, между тем, бросила бидоны и, резво развернувшись, кинулась обратно.

– Деревня там, – уверенно ткнул пальцем Савков в ту сторону, куда убежала жертва суеверий. Обессиленные, мы побрели в горку, глядя вслед удаляющейся женщине.

– Я думал, он другой. – Лу вертел в руках трубочку, взвешивал на ладони, рассматривал на свет розовый камень с тонкими, едва заметными прожилками. – Открывали? – покосился он на нас.

– Нет! – в один голос заявили мы. Болотный демон от громкого звука шевельнулся у меня под кафтаном и высунул голову, с интересом разглядывая окружающий нас интерьер.

Мы сидели в самой дешёвой таверне, какую можно было найти по границе Заокии и Тульяндии. В полутёмном помещении толпился народ, так что за большими длинными столами не хватало места желающим отведать местной медовухи. Вокруг царил шум и гам, витал отвратительный запах дешёвой махорки. Я с тоской рассматривала плескавшуюся в тяжёлой глиняной кружке жидкость и даже не находила в себе сил снять пробу. Савков хмуро рассматривал свои покоящиеся на столе сцепленные грязные руки. Стоило мне с трудом приподнять кружку, как сосед, не выдержав принятого градуса, завалился на мой локоть. Медовуха плеснула на кафтан, моментально пропитав его бражным душком.