Прекрасная леди - Бренда Джойс

— Я должен спросить. Сколько вам лет?

Аманда не колебалась ни секунды:

— Двадцать один. — Дочь пирата улыбнулась, хотя сердце продолжало отчаянно биться. Ей хотелось, чтобы де Уоренн считал ее более взрослой и опытной, чем было на самом деле. — А сколько вам лет?

Он улыбнулся, укоризненно покачивая головой:

— Аманда, мы оба знаем, что вам и близко нет двадцати одного года. А мне двадцать восемь. — Он снова запнулся в нерешительности, осознав, что невольно назвал ее по имени. — То есть я хотел сказать «мисс Кэрр».

Раньше Аманда думала, что капитану ближе к тридцати, и, как оказалось, не ошибалась. Она напряженно размышляла, какой же возраст назвать, чтобы он ей поверил.

— Мне почти двадцать, — солгала она. — И, как я уже говорила вам, я — не леди. Так что можете называть меня Амандой.

Забота де Уоренна казалась искренней и так трогала ее… Помолчав, он уточнил:

— В самом деле?

— В самом деле. И я хотела бы выпить вина, — добавила она.

Де Уоренн налил гостье совсем немного, свой же бокал наполнил до краев.

— Я и не думала, что вы столь щедры, — недовольно проворчала она, протягивая руку за своим бокалом. Выходит, он ей не поверил?

— Мне кажется, вам шестнадцать, возможно, семнадцать, — сказал он, рассматривая собеседницу при блеске свечей.

Аманда вздохнула. Ей было семнадцать лет, в августе должно исполниться восемнадцать. Вместо ответа она быстро опустила глаза, сделала глоток вина — и тут же едва не задохнулась от восторга, мигом забыв о своем обмане. Вино, которое Аманда пила с отцом, было мутным и кислым, поэтому она всегда предпочитала грог.

— Что это? — ошеломленная, с трудом произнесла она.

Де Уоренн откинулся на своем стуле, одарив ее широкой улыбкой:

— Я так понимаю, это был возглас одобрения?

— Вино очень вкусное — отдает ягодами, приятное, мягкое.

— Здесь присутствует сильная нота черной смородины, — согласился он, — и немного танина, только для того, чтобы терпкость ощущалась на кончике языка. Это вино из испанской провинции Риоха.

Аманда ничего не ответила: она сделала еще один глоток, чтобы хорошенько распробовать необыкновенное вино. Этот напиток достоин богов!

— Вы захмелеете, если не будете пить медленнее, — предупредил де Уоренн, однако его голос звучал легкомысленно, даже весело. Капитан даже не притронулся к своему бокалу, он с интересом продолжал наблюдать за ней.

Хотелось бы Аманде знать, о чем он сейчас размышляет на самом деле. Она широко улыбнулась ему:

— Я никогда не думала, что вино может быть таким восхитительным. Почему вы так внимательно смотрите на меня?

Он покраснел и отвел взгляд:

— Прошу прощения.

— Все дело в моей рубашке? Или мне следовало заплести волосы?

— У вас замечательная рубашка. — Его улыбка выглядела натянутой. — Я был груб. Это больше не повторится.

Аманда колебалась, не зная, чем же вызвано пристальное внимание де Уоренна. Она скрутила волосы узлом, потом мрачно улыбнулась ему:

— У меня нет другой одежды, кроме той ночной рубашки.

Капитан, похоже, встревожился из-за своей невольной бестактности:

— Дело не в ваших волосах — ваши волосы прекрасны — и не в вашей одежде. Мне бы хотелось, чтобы вы насладились этой пищей. У меня замечательный повар.

Аманда притихла. Ему нравятся ее волосы? Каждое лето она обрубала часть своей гривы кинжалом, но за год волосы всегда отрастали снова. Этим летом Аманде и вовсе было не до этого — заботы о волосах вылетели из головы, когда схватили отца.

— Мои волосы слишком длинные, — констатировала она.

Румянец на щеках де Уоренна стал еще ярче.

— Никогда не отрезайте их, — коротко бросил он.

— Вы и правда думаете, что у меня красивые волосы? — напрямик спросила Аманда.

Его пальцы сильно и нервно забарабанили по скатерти. Потом он медленно поднял на собеседницу глаза и ответил:

— Да, я так считаю.

Обрадованная, Аманда с улыбкой посмотрела на капитана, но он отвел взгляд:

— Так сколько, вы говорите, вам лет?

Она упорно не хотела говорить ему правду:

— Мне почти двадцать, де Уоренн.

Он поднял глаза, которые теперь казались непроницаемыми:

— Это просто невозможно. Совершенно очевидно, что вы находитесь в том неуклюжем периоде, когда вы — наполовину ребенок, наполовину женщина.

— Что за чепуху вы несете! — бросила она, тут же впадая в раздражение. — Никто не может быть наполовину женщиной и наполовину ребенком! Этим утром вы ясно дали понять, что считаете меня взрослой женщиной — и совсем не наполовину!

Де Уоренн выпрямился на стуле, впившись взглядом в гостью. Аманда уставилась на него, с любопытством ожидая ответа. Его губы медленно вытянулись в странную улыбку.

— Вы воспитывались среди беспутных моряков. Вам известна мужская природа. Я пытался быть с вами джентльменом, но у меня есть свои недостатки. Да, у меня типично мужская натура. Это ровным счетом ничего не означает, и не стоит искать в этом какой-то смысл.

Аманда пристально посмотрела на него, не в силах разгадать смысл этих причудливых слов. А он одарил ее весьма откровенной и чувственной улыбкой, из разряда тех, что заставляет таять сердца, и ее сердце тут же сомлело.

Аманда бросила думать над его странными высказываниями. Ее пульс неистово колотился, мысли беспорядочно метались.

Капитан взял бутылку и наполнил ее бокал:

— Расскажите мне немного о себе.

Но Аманда была во власти чувств и едва ли слышала его.

— Аманда? Когда вы с вашим отцом приехали на Ямайку и поселились на острове?

Она глубоко вздохнула, все еще не в силах забыть, как обольстительно он только что смотрел на нее, улыбался ей… Она с трудом восстановила дыхание.

— Мне было четыре, — с усилием произнесла она.

— А где вы жили до этого? — спросил де Уоренн. Теперь и в его руке оказался бокал, время от времени он делал глотки, наслаждаясь красным вином.

— В Сент-Мавес. Это в Корнуолле. Я там родилась, — ответила Аманда, наконец-то сумев собраться с мыслями.

— Сент-Мавес… если не ошибаюсь, это на восточном побережье.

Она кивнула:

— Моя мать оттуда родом.

— А как познакомились ваши родители? — осведомился он, не сводя пристального взгляда с ее лица.

Изумленная, Аманда вдруг подумала о том, что капитан, похоже, действительно интересуется ее жизнью.

— Папа служил на военно-морском флоте. Он был гардемарином на линейном корабле. Папа проводил отпуск в Брайтоне, а мама отдыхала там с матерью и сестрой. Это была любовь с первого взгляда, — добавила она с улыбкой.