Тропа тайкера - Павел Искра

С удовольствием вымывшись, Данг с аппетитом уплетал на кухне вкусный, настоящий домашний обед - хозяйка и тут оказалась на высоте. "Еще полтора часа, - размышлял Данг, жуя хорошо прожаренное мясо, - можно даже немного поспать". После всех этих приключений необходимо немного отдохнуть. Арамис приедет, разбудит.

Закончив есть и поблагодарив Марию, Данг снова вошел в свой номер, закрыл дверь, разделся догола и с удовольствием лег на свежую накрахмаленную простыню.

ГЛАВА IV. Хозяин Красного Здания.

Кабинет Министра Внутренних дел разительным образом отличался от комнатки клерка Департамента иммиграции. Основное место на дубовом паркете занимал Т-образный массивный стол, затянутый зеленым сукном. Вдоль стола в два ряда стояли вполне удобные стулья, и надо всем этим в пяти метрах возвышался потолок с узорчатой лепниной. Четыре высоких окна были закрыты вполне современными жалюзями, стены же были отделаны в стиле "Евроремонта". На широком столе хозяина, кроме телефона, находилась и 386-я "Экстишка" с принтером, а в его левом углу приткнулся портативный ксерокс. В этом огромном, под стать хозяину, кабинете смешались стили двух разных эпох 60-х и 90-х годов XX века,

Дангу было удивительно наблюдать, как громадный разжиревший кавказец, почти без лба, зато c гигантским носом вдруг при виде его как мальчишка вскочил со своего необъятного кресла и, широко раскрыв руки, помчался вдоль стола прямо к Дангу.

- Андрюш! - заключив его в свои объятия, прорыдал министр, - Боже мой, двадцать лет! Как мне тебя не хватало. Где же ты шлялся, разбойник этакий!

Данг даже испугался, что Чачуа просто задушит его своими руками, чем-то напоминающими лапы робота Драмбы. Пока Арамис вез Данга из гостиницы в Министерство, он успел просчитать в уме несколько вариантов вероятных сценариев. Конечно же, выдавать себя за настоящего Андрея Воронина было, неразумно - уж слишком мало было информации о том парне. Но, с другой стороны, упускать такой случай тоже было грех, - это вполне бы позволило занять не самое последнее место в городе. И Данг решил применить простой, но в данном случае весьма эффективный прием - разыграть полную амнезию. Тем более,что опыт настоящей потери памяти у него уже был.

- Простите, - еле вымолвил Данг, с трудом освобождаясь от объятий гиганта, - Я не понимаю вас.

- Ва-а, что не понимаешь? Старых друзей не узнаешь? Как нехорошо, да? Гордый стал, антигород нашел старого Чачуа знать не хочешь? - казалось, что его огромный, покрытый на переносице сетью багровых жилок нос во все стороны дергался от обиды.

- Я не знаю, о чем вы говорите, - Данг чуть-чуть отодвинулся от министра. Самым сложным в этой игре было то, что, во-первых, нельзя было никоим образом показать министру, свою осведомленность о существовании того Воронина как такового. А во-вторых, не допускать и того, чтобы Чачуа потерял к Дангу всякий интерес. И играть это надо было тонко, натурально, естественно. И не тянуть резину - министр сейчас представлял собой то самое железо, которое через пять минут уже может стать негодным для ковки.

- Падажды, - акцент Чачуа стал уже почти анекдотичным. Он сел на ближайший к нему стул и широко расставил ноги. - Садыс. - И кивнул подбородком на соседнее место.

Воспользовавшись предложением, Данг сел рядом и начал молча рассматривать его горбатый, с торчащими из ноздрей пучками жесткой щетины нос. Он играл человека, который вдруг увидел что-то очень смутно знакомое, что-то навевающее еще неясные, но странным образом милые сердцу ассоциации - может быть с ранним детством, может, с давно забытыми, но приятными снами.

- Ну что ты так смотришь? - заволновался Чачуа, - я знаю, ты когда-то смеялся над моим носом. Да я не обижаюсь. Ты это, Андрюш... - вдруг поник головой министр и прикрыв глаза, отвернулся чуть в сторону.

Падающие звезды... - вдруг прошептал Данг.

- Что-что? - будто ужаленный, грузин на полметра подскочил на своем стуле.

- Простите меня. Это непроизвольно вырвалось

- Говори-говори!

- Я очень боюсь оскорбить Вас, - вновь прошептал Данг.

- Какой обида, дорогой! Как можно обижаться на старых друзей!

- Тогда еще раз прошу простить меня... - чуть громче вымолвил Данг. Затем, выдержав паузу, в волнении приподнялся со стула. Министр же подался всем своим грузным телом вперед, и прямо-таки пожирал Данга своими широко раскрытыми глазищами.

- У вас очень оригинальный нос, - решительно сбросив сомнения, уже твердым голосом Данг перешел к заключительной части своей игры. - Я сейчас его рассматривал, и в голове вдруг вспыхнула эта нелепая фраза - "Падающие звезды..."

Теперь Чачуа уже смотрел на собеседника предельно серьезно.

"Наживка сработала", - машинально отметил про себя Данг, ни на миг не выходя из своей роли.

- Андрюш... Ты что, заболел? Ты и вправду все забыл... Ва-а, какое горе, - казалось, что грозный министр сейчас заплачет. Дангу даже на миг стало жалко, что ему пришлось так огорчить этого человека. Но дело есть дело.

Однако грузин быстро пришел в себя. Он встал, подошел к своему столу, и по телефону приказал принести в кабинет бутылку "Самтреста" 7-летней выдержки и консервированный балык с кинзой. Подано это было в течение пятнадцати секунд, наверняка все было уже наготове. Приказав адыотанту никого к нему не впускать (кроме Фрица Гейгера, разумеется), Чачуа широким жестом вновь посадил Данга за стол.

- Давай выпьем, Андрюш. За встречу. За то, что ты все-таки вернулся, теплым, чуть дрожащим от волнения голосом произнес министр этот совсем не грузинский тост.

Коньяк был крепок и ароматен, Данг смаковал ею маленькими глоточками, ничуть не расслабляясь - выигрыш первого тура еще не означал окончательной победы в этой партии. Сейчас очень страшным было переиграть свою роль и чересчур быстро найти повод для новых ассоциаций.

- Чачуа, мне почему-то вдруг захотелось перейти на "ты", - дико удивляясь самому себе, предложил Данг. Этот внезапный для него же самого следующий ход полностью противоречил предварительно выстроенной стратегии. Но ход был уже сделан, и в соответствии с его логикой, Данг даже не стал извиняться.

- Конечно, Андрей. Мы всегда с тобой были на "ты", - так же тепло ответил ему министр.

Данг нисколько не обольщался насчет того, что Чачуа находился в очень расстроганных чувствах, и ему сейчас вовсе не до анализа ситуации. На этот случай здесь наверняка работает целый отдел, записывающий весь их разговор.

- Расскажи, как ты сюда попал? Что ты вообще помнишь из жизни?

Это было уже легко. На этот случай у Данга уже была детально разработанная легенда, настолько гибкая, что ее без труда можно было подогнать под любую ситуацию. Она была гениальна по своей простоте: что однажды он вдруг очнулся в совершенно ему незнакомой Москве, уже где-то в восьмидесятых. Его, ничего не помнящего, пытались лечить в больнице, но недолго. К тому же, по всем остальным показаниям он был совершенно здоров и трудоспособен. Так как он не имел жилья и средств к существованию, то ничего лучшего, чем пойти в военное училище, он придумать не мог. Там был большой недобор курсантов, и на его амнезию медкомиссия закрыла глаза. А уже там Андрей смог показать себя так, что его заметили офицеры разведки. И взяли к себе. Потом - служба в очень секретном отделе, затем распад СССР и развал в армии. Увольнение в запас, частная коммерция. И при этом какая-то внутренняя горечь и неприкаянность. Нет, в материальном смысле все было о'кей, но все более давлеющее чувство безвозвратной потери не давало спокойно жить. Будто он там какой-то чужой, от другого мира. Об этом другом мире не было никаких воспоминаний - иногда только снились очень странные сны. Но и о них он помнил очень смутно. И просыпаясь под утро, лежа на кровати, в предрассветной тишине долго пытался вспомнить содержание этих очень волнующих сердце сновидений.