Кадет Морозов - Шелег Дмитрий Витальевич

Ребята недовольно загомонили, и улыбчивый усатый мужчина вдруг резко перестал быть добрым. Зал накрыла невероятно легкая версия «вуали страха», однако этого более чем хватило.

— В своей комнате каждый будет убирать сам, — жестко заявил Кром. — Сам! Лично! И если командиру отделения или взвода что-то не понравится, из-за одного грязнули придется страдать всему отделению. Поверьте, система наказаний вам точно не понравится, но об этом вы узнаете от своих непосредственных командиров.

«Коллективные наказания не способствуют улучшению обстановки внутри подразделения, — подумал я. — Скорее они формируют желание надрать шею тому, по чьей вине страдают все. Кстати, удивительно, что Витовт не выступает, а сидит совершенно спокойно. Видимо, до него уже успели довести политику партии».

— С восьми до двенадцати сорока пяти — занятия, — продолжил богатырь, убирая «вуаль страха». — В тринадцать ноль-ноль — обед. С четырнадцати до семнадцати дополнительные занятия по магии. С семнадцати до восемнадцати сорока пяти самостоятельная подготовка, на которой вы будете готовиться к занятиям. В девятнадцать — ужин, и после него свободное время. В двадцать один час — вечерняя поверка, на которой проверяется наличие кадетов, и в двадцать два отбой.

Я покосился на шокированных мальчишек.

«А что вы думали? Что будете просто ходить в красивой форме на обычные уроки и ненавязчиво общаться с наследником империи? К сожалению, нет, армия — это рутина и распорядок дня. Хотя тут, конечно, не армия, но очень близко».

— Вижу, что вопросов нет, — произнес архимаг, пристально глядя на всех, и когда ответа не последовало, произнес: — В таком случае представлю ваших командиров взводов.

«Почему они все такие здоровые?! — недоуменно подумал я, глядя на высоких и крепких, как на подбор, молодых суровых мужчин, которых нам представляли. — Неужели их скорости не мешает излишняя масса? Хотя тот же Феофан визуально не меньше».

— Господа офицеры, оставляю личный состав в вашем распоряжении, — произнес архимаг и вместе с заместителями покинул актовый зал.

— Сейчас я назову фамилии кадетов первого взвода, — произнес один из командиров, доставая из кармана листок бумаги. — Услышавший свою фамилию должен громко и четко произнести «я».

— Витовт, — произнес он, покосившись на наследника.

— Я, — четко ответил мальчишка.

«Видимо, ему действительно лучше всех объяснили, что нужно делать», — подумал в очередной раз.

— Затейкин, — услышал фамилию приближенного наследника.

«Все понятно, он попросил, чтобы его друганов оставили вместе с ним», — решил я, но ошибся.

Оказалось, что, кроме Затейкина, никто из приближенных Витовта в первый взвод не попал. Я заметил растерянность и досаду на нескольких лицах, но сам был рад, что мы с Годимиром тоже туда не попали.

— Для тех, кого я назвал, команда «встать!», — произнес командир первого взвода. — На выход шагом марш!

— Перейдем ко второму взводу, — серьезным тоном сказал другой мужчина, после того как личный состав первого покинул зал.

В это подразделение мы с Огнеяром тоже не вошли, зато там оказался небезызвестный Глинов, даже в подобной ситуации не растерявший своего высокомерия и прошедший мимо нас с высоко поднятой головой.

— Я до последнего думал, что тебя или меня отправят во второй взвод, — с облегчением произнес Годимир.

— Обошлось, — ответил довольным тоном. — Вместе явно будет веселее.

Наш командир читать фамилии не стал. Он просто молча нас пересчитал и, сверив количество, скомандовал:

— Третий взвод, встать. Выходим на улицу, строимся в колонну по три.

У выхода нас встретил сержант Страх, который, по всей видимости, был закреплен за третьим взводом. Построив нас, он скомандовал:

— Шагом марш.

«Значит, мы зеленые», — подумал я, глядя на то самое здание, которое определил как «спальное расположение».

— Налево! — скомандовал командир взвода и, едва поморщившись из-за разнобоя при повороте, посмотрел на часы. — Значит, так, — сказал он мощным басом. — Сейчас заходим в расположение и смотрим на стенд, который находится слева от входной двери. Там прикреплена схема размещения, на которой вы легко найдете свою комнату. На дверях прибиты бирки с именами, поэтому не перепутаете. Ваши вещи, кстати, уже находятся в комнатах, так что, пока есть время, разложите их по местам. Где-то через час придет парикмахер и начнет приводить ваши головы в порядок. Затем приступите к получению формы и обуви. Вопросы есть? Разойдись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

ГЛАВА 10

— Ну ты, конечно, урод! — произнес зашедший в комнату Годимир, окинув меня оценивающим взглядом, и расхохотался.

Я посмотрел в зеркало, которое располагалось на одной из отъезжающих в сторону створок шкафа-купе, и отрицательно покачал головой.

Мне было непривычно смотреть на свою абсолютно лысую голову, но никакого отторжения это не вызывало, и тем более никаким уродом я не был.

— Нет, — произнес я с усмешкой. — Просто тебе непривычно видеть меня в таком образе.

— Это, значит, такой образ? — рассмеялся Годимир. — Представителя колонии для малолетних заключенных?

После стрижки местного мастера ножниц и расчески, а если быть точным, то обычной машинки, я из симпатичного в принципе мальчишки разом превратился в подростка, словно стал старше на несколько лет.

— Образ человека, которому летом жарко и он может позволить себе коротко подстричься, не обращая внимания на взгляды представителей общественности.

— Что-то до сегодняшнего дня ты себе подобного не позволял, — справедливо заметил Огнеяр. — Твоя стрижка, конечно, была коротка, но не до такой же степени! Тебя же словно состарили!

— Никогда не поздно пробовать что-то новое, — наставительно произнес я. — Ведь мы же подростки! Мы просто обязаны вести себя подобным образом! К тому же, — не преминул добавить, — ты выглядишь не лучше. У тебя, оказывается, немного уши топорщатся.

— Сам ты лопоухий, — резко перестав улыбаться, заявил мальчишка.

«Ого! Если у Годимира столь резкая реакция на эти слова, то его это не на шутку беспокоит», — подумал я и пошел на попятный.

— Не переживай, — махнул рукой и указал Огнеяру на свободный стул. — Если уши немного торчат, в этом нет ничего страшного. Тут, наверное, каждый второй в такой ситуации. И я тоже не исключение. С другой стороны, какого волосатика налысо ни постриги, он все равно будет казаться лопоухим.

— Это да, — согласно закивал несколько успокоившийся Годимир и, покрутив головой, добавил: — А знаешь, у меня ведь точно такая же комната. Можно сказать, идентичная.

— Ничего удивительного, — пожал я плечами. — Если бы они были разными, то это породило бы всевозможные претензии кадетов друг к другу. Ведь не зря считается, что у соседа всегда все лучше и вкуснее. Так что руководству кадетки гораздо удобнее разместить всех в одинаковых условиях и таким образом исключить конфликты на бытовой почве.

Меня, кстати, моя комната порадовала.

В первую очередь потому, что она предназначалась для меня одного. Изначально мне казалось, что для обретения товарищеского духа нас будут заселять в комнаты по несколько человек. Но реальность превзошла все ожидания. Это не российская армия с шестью десятками человек в одном небольшом кубрике, который плотно заставлен двухъярусными кроватями и поставленными одна на одну тумбочками.

Во-вторых, меня подкупила довольно комфортная обстановка. Наличие широкой деревянной кровати с мягким матрасом и средних размеров подушкой, приличных размеров шкафа-купе, стоящего у окна стола с хорошей лампой и двумя стульями, один из которых был офисным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Шикарно. Особенно по меркам военного учебного заведения.

— Не знаю, как я вообще согласился на подобное, — потрогав свою голову, недоуменно произнес Годимир. — Сказал бы, что не хочу, да и все! Ведь наверняка была возможность отказаться!

— Разве? — приподняв бровь, уточнил я. — Ты думаешь, взводный со Страхом просто так там стояли? Они гасили своим присутствием недовольство. К тому же, как я узнал, больше нас подобным образом стричь не должны. Просто это традиция.