На то и волки – 2 - Александр Бушков

– Был где-то коньяк, – проворчал Данил, извлекая бутылку из шкафа.

– Зажгите настольную лампу, а верхнего света не надо, ладно? Создайте должную атмосферу для секретов и роковых тайн…

– А что, грядут роковые тайны? – серьезно спросил Данил, наклоняя бутылку над немаленьким бокалом.

– Как знать, как знать. Учитывая, что любая женщина сама по себе роковая тайна. – Оксана положила указательный палец на горлышко бутылки и держала, пока бокал не наполнился до краев. – Не сквалыжничайте, голова у меня крепкая… Видите, отпиваю глоточек, и не более того.

– Да бога ради, – проворчал он. – Как выражался классик, кушайте чаю сколько влезет и даже можете домой взять…

Оксана отпила еще глоточек, устроилась на диване и вытянула ноги:

– Вы не снимете с меня туфли?

Данил подошел, расстегнул субтильные ремешки, снял узенькие туфельки и аккуратно поставил их рядом с диваном.

– Благодарю вас, – церемонно раскланялась Оксана. – Теперь, если вас не затруднит, расстегните мне верхнюю пуговицу, здесь душновато.

– Пардон, на брюках или на жакете? – спросил он совершенно нейтральным тоном.

– На жакете, конечно.

Данил наклонился к ней и преспокойно расстегнул.

– Следующую.

Он выполнил просьбу с бесполым равнодушием, словно вскрывал конверт.

– Садитесь вон туда, – сказала Оксана. – Можно, я положу ноги вам на колени?

– Сделайте одолжение, – кивнул Данил. И с расстановкой принялся выпускать дым, посмеиваясь про себя. Молчание затягивалось, он все так же с отсутствующим видом дымил, откинувшись на мягкую спинку и не чувствуя ни малейшей неловкости из-за затянувшейся паузы, наоборот.

– Господи ты боже мой! – фыркнула Оксана. – Вас что, так уж и нереально вывести из себя?

– Интересный вопрос, – сказал он без всяких эмоций. – Пожалуй что можно. Но только не стандартным набором шаловливых дамских капризов.

– А вы, часом, не педик?

– Ничуть, – сказал он спокойно. – Но и не сексуально озабоченный юнец. Я на службе, Оксана Моллаховна. Неужели всерьез думаете, что я так и кинусь, пыхтя и сопя, совлекать с вас одежды? Я в жизни расстегнул чертову уйму женских пуговиц и снял немало туфелек, но это всегда было только в тот прекрасный миг, когда я начисто был свободен от дел…

– А я…

– А вы умнее, чем прикидываетесь, – сказал Данил. – Это ж ясно. Можете вы мне с ходу ответить на парочку вопросов? Почему вы решили, что в вашем кабинете могут быть микрофоны? Откуда вообще такое убеждение?

– А если я сейчас запущу в вас бокалом, встану и уйду? – спросила Оксана, впрочем, без скандальных ноток в голосе. – Неужели думаете, трудно будет отыскать новую работу в этом городе? Не столь уж… Запустить?

– Только не бокалом, – сказал Данил. – Ненавижу подбирать осколки стекла.

Да и одежда спиртным вонять будет.

– Ну, в таком случае – даю вам легонькую пощечину и гордо ухожу?

– Не выйдет.

– Интересно, почему?

– Сам не знаю, – сказал Данил. – Я еще не понял, что мешает вам так именно и поступить… но что-то мешает. Вы не должны сердиться на меня. Я ничего плохого вам не сделал, ни прямо, ни косвенно. Меж тем у вас проглядывает нотка наигранной злости… Климов вас чем-то обидел? Но причем здесь я?

– Причем? – Оксана гибко извернулась, сбросила ноги с его колен, мимоходом отставила бокал на столик и, скрипнув плотным шелком костюма, придвинулась вплотную, окутав облачком из аромата дорогих духов и чистой, свежей кожи. – Вы-то как раз и причем. Очень даже, пан Черский. Вы ведь всем заправляете, верно? Это ваши люди здесь у нас суперменствуют… точнее, кое-кто в прошедшем времени… Я о Климове. Хотите откровенно, не по-женски? Я – молодая, здоровая баба, при всем моем, смею думать, уме и, искренне надеюсь, деловой хватке мне иногда нужно, чтобы нормальный здоровый мужик разложил на постели и затрахал до звона в ушах… а главное, чтобы это происходило чаще, чем раз в месяц или даже неделю… Тут есть какое-то извращение?

– Нет.

– Великодушно благодарю за понимание… Так вот, мне в жизни попадались и плохие любовники, и неумелые, и даже один альфонс современного розлива, который пытался решать финансовые проблемы за мой счет. И по физиономии от мужика получала о, единожды… Это опять-таки нормально, жизненный опыт, он же сексуальный. Но я впервые столкнулась с ситуацией, когда мужчина меня использует не в финансовом плане, не в сексуальном, не в житейском… Даже не знаю, как это назвать… Ситуация, когда ты служишь вывеской-прикрытием для занятого своими делишками промышленного шпиона.

– Климов?

– Ага. Этакая удобная декорация. «Глядите, люди, я блядую!» «Все видели?»

А на самом деле сей супермен вышмыгивает из моей постели в удобный момент и мчится делать дело…

– Можно нескромный вопрос? Только без швырянья бокалами.

– Валяйте, – фыркнула она, еще не остывши.

– Искомое удовольствие получали? До звона в ушах?

– Ну, большей частью…

– Опять-таки, откуда такая злость? – спокойно спросил Данил. – Только из-за осознания того, что вас использовали в виде декорации? Не очень верится. Раз вы для себя не ищете глубоких чувств а-ля Анжелика, то и от партнера их наверняка не ждете. Ну не романтическая ж вы школьница, в самом-то деле? Вот, держите ваш бокал, закурите… Успокойтесь немножко, ладно? В чем проблема?

Оксана отхлебнула коньяка, поперхнулась, по-детски промокнула губы тыльной стороной ладони. Данил терпеливо ждал, поднеся ей зажигалку.

Возбуждение охотника на тропе легонько пульсировало в висках размеренными толчками крови.

– Я боюсь, – наконец призналась она со вздохом. – Серьезно. Вокруг что-то неприятное заворачивается.

– Думаете, он не просто так утонул?

– Думаю, подозреваю.

– Он вас во что-то такое посвящал?

– Да как сказать…

– Неподходящий оборот речи, – сухо сказал Данил. – Человек либо знает точно, либо нет. Для страха должны быть серьезные основания. Вы, может быть, расскажете подробнее? Лично я вас ни во что не втравливал… и не давал таких распоряжений. И так уж теперь повернулось, что защитить вас могу только я. Ну что поделать – получилось так… Можно ругать меня последними словами, можно швыряться туфельками и бокалами – но что вы этим исправите?

Вы ж умница…

– Дура, – огрызнулась она. – Раньше следовало обеспокоиться… Но кто мог подумать?

– Рассказывайте, Оксана, – сказал он мягче. – Будем думать, как вас вытаскивать… если только и в самом деле у страхов есть основание.

– Есть, будьте уверены.

– Итак? Соберитесь с мыслями, я не тороплю…

– Только извините уж, если чем шокирую…

– Нереальная задача – меня шокировать, – признался Данил.

– А вы в самом деле охраняли Брежнева?

– Было дело… Не отвлекайтесь, ладно?

– Ладно, – кивнула она с горестным вздохом. – Налейте еще, а? Спасибо… Ну вот… Значит, живет-поживает вышеупомянутая молодая женщина, в некотором роде – вдова при живом муженьке. Поскольку благоверный, как интеллигенту и положено, главным образом спасает демократию, человечество, родину и свободу… В компании таких же импотентов духа и тела. Знаете, я однажды со злости сорвалась с цепи и за неделю затащила в постель аж трех его сподвижников по спасению отчизны. И не получила ни единожды удовольствия.

Сопят, потеют, побыстрее кончают и вновь рвутся спасать отечество от тирана.

Тоска… Бывают на стороне маленькие радости, конечно, но жизнь, в общем, скучна. И тут появляется белозубый плечистый супермен. Цветы, постель, гармония, звон в ушах, загородные поездки… Боже упаси, я не теряла головы, мне просто было хорошо. И вдруг, вильнув взглядом, тебе выкладывают прямо в лицо:

«Извини, милая, ты великолепна, я от тебя торчу, но мне нужно работать…» До часу ночи еще можно побарахтаться, но в час пора вставать, заводить машину и исчезать на ночных дорогах…

Она замолчала. Старательно выждав, Данил сказал:

– Но это опять-таки уязвленное самолюбие…

И не более того.

– Вам конкретику? Хорошо. Мы с соблюдением всех правил конспирации выбираемся в Граков. 1 Тишина, безлюдье, лес, покой. Днем все нормально. А ближе к ночи в дверь деликатно стучат, и мой рыцарь вместе с напарником катят во мрак…

– А кто был этим напарником?

– Ярышев.

– Всякий раз?

– Ага. Ровно четыре раза. За две недели. Четыре раза ездили в Граков – и каждый раз кончалось одинаково: Ярышев на пороге, машина укатила в ночь…

Под утро занятой любовник соизволит вернуться.

– Уже без Ярышева?

– Ага.

– Всякий раз?

– Всякий раз.

– Вы, конечно, не удерживались от расспросов…

– Ну конечно, только каждый раз выслушивала лекцию о суровом мужском долге, в конце концов ссоры пошли…

– А куда он ездил? У вас никаких соображений?

– Я так подозреваю, в Калюжин. Калюжин и окрестности.