Светлана - Нина Артюхова

Светлана, опасаясь расспросов, хотела сказать, что ее ждут ребята. Оглянулась и увидела, что никто не ждет, ребята уже разошлись по домам.

— Что же мы так стоим? — сказала Александра Павловна. — Зайди в сад, посидим в беседке. Это Надин любимый уголок.

На клумбах пышно доцветали яркие осенние астры. Светлана прошла мимо них и села на скамью перед круглым столом. Здесь, должно быть, особенно уютно летом, когда листья еще не начали облетать и беседка похожа на пушистый зеленый домик без окон. Оттуда ничего не видно — и тебя никто не увидит.

А сейчас домик стал наполовину золотой, наполовину прозрачный — в нем много-много окошечек самой причудливой формы.

Как хороша рябина осенью! Протянула над столом ветку, тяжелую от красных ягод. На самом кончике ветки колышется легкий, похожий на желтое перышко лист…

— Вы как сейчас, оврагом шли? Не встретили ее?

— Надю?

— Да. Она получила письмо от Кости.

— От какого числа? — с живостью спросила Светлана.

Александра Павловна поджала тонкие губы:

— Как я могу знать, от какого числа? Разве Надя показывает мне свои письма!

Светлана положила ногу на ногу, обхватила руками колени и вооружилась терпением.

— Его посылают учиться, — продолжала Александра Павловна, — в Военную академию или в институт какой-то военный, не то в Ленинград, не то еще куда-то. Он пишет: «Жаль, что не в Москве». Странно, что принимают в высшее учебное заведение без аттестата — ведь он не кончил десятого класса. Может быть, потому, что фронтовик?

— А где он сейчас?

— Не помню точно… Надя говорила — не то в Кировской, не то в Свердловской области. Они сейчас в лагерях, на отдыхе, его часть… как это?.. Расформировывается.

Светлана встала:

— Я, пожалуй, пойду Зинаиде Львовне расскажу.

— Она уже знает. Он ей тоже написал. И Надя, как получила письмо, сейчас же к ней побежала.

Эти слова были произнесены с обидой.

— Он откуда же приехал?

— Из Японии, то есть не из Японии, но все равно, он был на японском фронте… Светлана, ведь ты видела Алешу Бочкарева и Надю в тот день, когда Костя приезжал в Москву?

— Конечно, я видела Надю, — удивленно сказала Светлана. — Ведь я же к вам тогда заходила.

— Да, да, помню… Ты и на станцию поехала провожать?

— Да.

Ты не знаешь, что у них там произошло? Может быть, Костя что-нибудь сказал… Алеше или Наде? Он иногда такой несдержанный. Ведь Алеша совсем перестал к нам заходить — прямо как отрезало, — и с того самого дня.

На это ответить было легко — ничего неприятного Костя, конечно, не мог сказать ни Алеше, ни Наде. «А что Алеша перестал заходить — так правильно сделал!» — безжалостно подумала Светлана.

Впрочем, думать было почти некогда. Теперь вопросы следовали один за другим.

— Светлана, ведь ты тогда по просьбе Зинаиды Львовны к нам пошла? Почему Надя не поехала с тобой?

Светлана ответила с полной искренностью:

— Я не знаю, Александра Павловна, почему она не поехала!

— Откуда тогда Алеша взялся, понять не могу, — расстроенным голосом продолжала Александра Павловна. — Мы только что сели обедать, Надя сказала, что не будет есть пельмени, что они невкусные, а они, наоборот, очень удачные были и она всегда так любит… И вдруг Алеша входит, вид у него… — Александра Павловна запнулась, подыскивая нужное слово, — повелительный! Надя его сейчас же в свою комнату увела. Минуты не прошло, она уже с сумочкой в руках: «Мама, я в Москву уезжаю!» Алеша-то здесь при чем? Светлана, почему Надя поехала с ним провожать Костю?

— А Надя вам не говорила, почему они вместе поехали?

Опять обиженно подобрались тонкие губы:

— Да разве она расскажет? Всё тайны, тайны!

Светлана хотела ответить резко: «Почему же вы думаете, что я расскажу вам про Надю то, что она сама не хочет рассказать?»

И вдруг ей стало жалко Надину маму с поджатыми губами — пускай несимпатичная она, но что же делать? Беспокоится о дочке все-таки.

Надю тоже стало жалко за то, что у нее с мамой такие непростые отношения.

Вот Костю теперь нечего жалеть и не нужно за него беспокоиться. Он написал Наде, Надя напишет ему, Надя с его письмом побежала к Зинаиде Львовне, Алеша перестал заходить… В Костиных делах теперь была полная ясность. Зато в туманное одиночество ушел добрый дедушка Мороз в круглых очках… Как он хлопотал, чтобы всем было хорошо, чтобы все жили дружно и не ссорились! И вот теперь из-за него ссориться с Надиной мамой…

Ладно, дедушка Мороз! Никаких обидных слов не скажу Надиной маме!

И вместо заготовленной резкой фразы Светлана кротко пожала плечами. В сущности, этим жестом она выражала ту же самую мысль: не требуйте от меня, чтобы я выдавала чужие секреты! Но выражено это было в мягкой, деликатной форме.

XXXII

— Светлана, ты немецкий уже приготовила?

— Нет.

— Ведь у тебя уже была двойка третьего дня?

— Да.

— Может быть, помочь тебе? Что-нибудь непонятно? Давай вместе поучим слова.

Светлана перелистала несколько раз арифметический задачник. Задачи она уже решила.

— Тамара Владимировна, я вообще хотела просить… Пускай меня переведут в другую школу: я немецкий язык не буду учить.

Сказала негромко, но все ребята, готовившие уроки, подняли головы от учебников и стали прислушиваться. Даже те, которые не расслышали, о чем говорят, насторожились с тревожным любопытством.

Тамара Владимировна приложила палец к губам:

— Хорошо, мы подумаем об этом. А сейчас — что у тебя осталось? География? Учи географию. Не будем мешать ребятам заниматься.

Светлана поняла: Тамара Владимировна не хочет при ребятах… Все равно, как ни думать, когда ни говорить — ничего не изменится. Немецкий не буду учить, не могу, не хочу!

Еще летом, даже весной, появлялись уже беспокойные мысли. Как же это будет в пятом классе?.. Но всегда что-нибудь отвлекало, да и не хотелось расстраиваться заранее и расстраивать других.

Совсем незаметно подошла осень. И вот первые уроки немецкого языка. На первом же уроке самый звук этой речи так остро напомнил…

Бесцельно учить географию сейчас — слова не запоминаются, только глазами на них смотришь.

Тихим голоском сказала Аня:

— Тамара Владимировна, и меня тоже, пожалуйста, в другую школу переведите, потому что я тоже…

— И меня, — как эхо прибавила Валя.

В классной комнате уже никто не мог заниматься. Ребята ждали напряженно…

Неизвестно, что бы ответила Тамара Владимировна, — дверь растворилась. В комнату заглянула Оля Рогачева:

— Тамара Владимировна, вас к телефону!

Тамара Владимировна вышла, что-то шепнув по дороге Юре Самсонову.

Олечка постояла, раскачивая дверь:

— Что-то вы какие серьезные все?

Никто ей ничего не ответил. Ей скучно стало молчать, она убежала.

Витя спросил:

— Светлана, в какую же школу хочешь ты переходить?

— В такую, где французский или английский.

— Ты думаешь, что все французы, все англичане и американцы — наши друзья?

— Мой папа… — начал Юра.

И все посмотрели на него: ребята очень редко говорили о своих погибших родных.

— Мой папа воевал с англичанами и американцами в Архангельске в девятнадцатом году. Он говорил по-английски, это ему очень пригодилось… А помнишь, что рассказывал Костя Лебедев? Про капитана у них в полку, который в разведку ходил, и если нужно было «языка»… Помнишь, он очень хорошо говорил по-немецки…

Витя прибавил:

— А помнишь, как Долохов… В «Войне и мире», к французам?

Светлана выговорила хрипло:

— Я не капитан… и не солдат, и войны сейчас нет — мне не нужно!

Она сложила учебники и хотела выйти в сад. В передней около вешалки стоял маленький грустный мальчуган. Новенький. Его перевели осенью из дошкольного детского дома. Все никак не может привыкнуть и часто плачет по углам.

Вот и сейчас: Светлана вгляделась — глаза мокрые и красные…

— Саша, ты о чем?

Мальчик не ответил.

— Ты что, без ребят, без товарищей своих скучаешь?

— Нет. Ребята и здесь есть.

— Так о чем же ты?

Саша печально сказал.

— У меня там ежик был!..

— Не расстраивайся, не плачь! Достанем тебе ежика, будешь с ним играть!

Саша безутешно покачал головой:

— У вас будет из леса, а у меня ручной был.

Что сказать?

Как утешить?

Саше семь лет. Того, что было перед войной, он, конечно, уже не помнит… Его самое большое горе — это разлука с ежом.

Ну что же, и к ежику можно привязаться. Сердитые в лесу, если их приручить, они бывают милые и забавные.

Светлана отошла, не найдя слов для утешения, сама готовая заплакать. В саду к ней сейчас же подбежали Славик, Ирочка и вся остальная компания.

Потом няня увела малышей в дом.