Мои собаки - Леонид Сергеев

— Ладно, Дымок. Дело поправимое. Давай все уложим в байдарку и побыстрей отплывем от этого злополучного места. А попозже найдем хорошую стоянку и все починим.

Некоторое время Дым колебался, бурчал, урчал и фыркал — спорил со мной до посинения, но потом все же согласился и прыгнул на «капитанский мостик».

Глава шестнадцатая. Крушение

В том месте река была довольно широкой, но течение по-прежнему стремительным; волны напоминали гигантскую стиральную доску, мы не плыли, а скакали по ним. С полчаса кувыркались мимо зарослей тростника и наплывных островов — спутанной гуще водяных трав — настоящих капканов, которые так и норовили зацепить нашу лодку и перевернуть. Но Дым был начеку, мгновенно разгадывал все подвохи реки и подавал мне сигнал. Если бы не мой «вперед смотрящий», мы давно попали бы в ловушку и неизвестно выбрались бы из нее или нет.

Дым, как всегда, был на высоте, а вот я подкачал — слишком поздно заметил, что под сиденьем булькает вода. Только когда мы вплыли на плес — спокойную водную площадь, я осмотрел байдарку и вдруг увидел два фонтанчика, которые били из днища лодки — они напоминали родники, в них даже «кипели» песчинки.

— Вот это фокус! — вырвалось у меня.

Дым тоже заметил течь, а поскольку я слишком засмотрелся на песчинки, капитанским тоном гавкнул — Держи к берегу, разиня!

Пока я разворачивал байдарку, Дым вскочил на «палубу» и ухватил швартовый конец — веревку, за которую мы вытаскивали лодку на берег.

Я греб изо всех сил, но отяжелевшая лодка плохо слушалась весла и рыскала из стороны в сторону. А вода все прибывала и уже скрыла мои ноги и место пониже спины.

До берега оставалось еще метров двадцать и, возможно, мы дотянули бы до мелководья, но внезапно послышался треск раздираемой ткани и тут же мне в лицо ударила струя, толщиной с бутылку. Я был уверен — какой-то шутник аквалангист поливает меня из пожарного шланга и крикнул:

— Эй! Брось свои глупые штучки!

Но через секунду наша посудина наполнилась до краев и медленно пошла ко дну. Мы с Дымом очутились в воде, но не потеряли присутствия духа: я, по-лягушачьи дрыгая ногами, удерживал байдарку на плаву, а Дым сноровисто, словно буксир, тащил ее за веревку к берегу, при этом так колошматил лапами, что из-за брызг я совершенно не видел, куда мы плывем; полагался только на ориентировку и находчивость моего капитана.

Я надеялся, что судьба хотя бы пошлет нам достойное прибежище, что-нибудь вроде пляжа с золотым песком и тентом, и киоском прохладительных напитков, а мы уткнулись в какую-то топь с липкой тиной, из которой непрестанно возникали зеленые пузыри. Прямо на глазах пузыри надувались и шумно лопались, испуская неприятный запах. Повсюду из топи торчал остролист, колкий, словно колючая проволока.

Само собой, мы исцарапались и извозились в тине по уши, и все промокло насквозь, но главное, мы сохранили наше плавсредство.

Отдышавшись, мы с Дымом попытались втащить байдарку на более твердый грунт, но не тут-то было — вещи, полные воды, точно груда кирпичей, превратили нашу лодку в неподъемную тяжесть. Пришлось вначале вытаскивать вещи и относить их на возвышение в нескольких шагах.

Когда все перенесли (Дым приволок свою разорванную жилетку и мою рубашку, из которой я делал тент над «капитанском мостике»), обнаружилось, что исчезли мои кеды, котелок и несколько пакетов с крупой. Похоже, в суматохе, мы не заметили, как они утонули.

Но эти потери показались не такими уж страшными, после того, как я вытащил байдарку и перевернул ее. Днище имело плачевный вид — все в шрамах и вдоль «шкуры» зияла рваная полоса. Я стал перебирать в памяти весь маршрут: стремнину в начале пути, водовороты и перекат, но так и не понял, где мы могли пропороться. Нигде не садились на мель, ни разу не чувствовали удара о топляк или сваю. Приглядевшись к полосе, я заметил, что ее края всюду висят клочьями, а в одном месте настолько ровные, что, казалось, их делали по линейке. Стало очевидным — надрез сделан ножом.

— Но кто? — обратился я к Дыму.

Он хмыкнул и посмотрел на меня, как на дуралея. Ему-то давно было ясно — тот, кто поразбойничал на стоянке, тот и порезал байдарку.

Спустя некоторое время, выяснилось, что мы очутились на крохотном возвышении посреди болотистой низины, где не было ни одного сухого дерева — сплошной трухлявый кустарник. Но даже если бы мы и нашли сушняк, все равно разжечь костер не смогли бы — у нас намокли спички! Как высушить палатку, спальник и одежду, я совершенно не представлял. А между тем, уже смеркалось, уже веяло вечерней прохладой и от жилья мы уплыли слишком далеко.

Но самым неприятным оказалось то, что мы попали в настоящий комариный рай. Как только ступили на тот островок суши, к нам устремились тысячи кровопийц.

— Да, Дымок, — вздохнул я. — Мы попали в затруднительное положение, нам предстоит нешуточная борьба за выживание.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

МОЙ КАПИТАН или ВПЕРЕД, ДРУЖИЩЕ!

Глава семнадцатая. Привидения и Черти

Каждый знает, что крушения на воде довольно неприятная штука. Во-первых, они всегда застают нас врасплох. Во-вторых, никогда не знаешь, чем они закончатся. И в-третьих, в происшествиях такого рода люди, как правило, впадают в панику и от этого совершают одну глупость за другой.

Мы с Дымом не раз попадали во всякие переделки и тем, кто отправляется в поход, можем дать немало советов — не таких всемирных, как советы Никитича, но все же полезных. Главный из них — никогда, ни при каких обстоятельствах не паниковать. Не дать страху победить себя. Большинство несчастных случаев на воде не от обстоятельств, а именно от страха.

Не скрою, после крушения я приуныл; поеживаясь от мокрой одежды, прилипшей к телу, отбиваясь от комаров, мрачно осматривал наши вещи и не знал за что браться. В противовес мне, неутомимый Дым развил бурную деятельность: растянул на земле палатку, чтобы она просохла, где-то все-таки отыскал более-менее сухие ветки, сложил их пирамидкой и, бросив на меня суровый капитанский взгляд, гавкнул — Поджигай, чего медлишь?!

Он не знал, что от спичек осталась одна кашица. И все от того, что я дал маху. Обычно в путешествиях я всегда делал НЗ (неприкосновенный запас) — в целлофановый пакет прятал спички, соль и чай, а в тот раз сплоховал и был наказан за беспечность.

Но Дым заразил меня своей активностью, я тоже зашевелился. Прежде всего вспомнил, что спички можно восстановить. Для этого надо снова приклеить раскисшую серу и сунуть спички в шерсть. Шерсти, понятно, у нас имелось в изобилии — у Дыма, но он тоже был мокрый, хоть выжми. И все же за его ушами нашлись сухие места, в них я и засунул спички, а вместе с ними и «чиркалку» — шероховатую полоску от коробка. И наказал своему другу сидеть смирно.

Дым прекрасно понимал ответственность момента и «высиживал» запалы со всей серьезностью, даже, чтобы не шевелиться, не отгонял комаров, которые тучей слетелись к нему. Правда, я быстро отыскал в жилетке мазь от летающих вампиров и смазал ему нос и холку, а себе лицо и руки. К сожалению, мазь мало помогла, комариная орда все равно наседала со страшной силой. Там же, в жилетке, я нашел бечевки и, используя их, как растяжки, поставил палатку.

Уже в полной темноте, жутко продрогшие, мы все же запалили костер и сразу стало веселее. Я снял с себя одежду и, вместе со спальником, разложил на байдарке, предварительно пододвинув ее к костру. Потом намазал мазью голое тело, открыл две банки консервов и мы проглотили их с мокрым хлебом, под истошное нытье комаров.

Подзаправившись, Дым уселся ближе к костру и, чтобы просохнуть, стал поворачиваться то одним, то другим боком, а когда просох, начал клевать носом. Как бы он не свалился в костер, — подумал я и, присев рядом, ухватил его за ошейник на всякий случай.

Одежда и спальник просохли только в полночь, но не успел я одеться, как со стороны низины показались… Привидения.

Я знаю, что некоторые одинокие и странные люди с удовольствием общаются с Привидениями, даже вызывают их и разговаривают с ними, как с друзьями. Но у меня, признаюсь, нет никакого желания встречаться с призраками.

А они уже подкрадывались к нашему прибежищу: прячась за кустарником, подползали, окружая нас со всех сторон. Вскоре, своими белыми одеяниями, они уже обволакивали и палатку, и байдарку. Я отчетливо слышал шорохи, шелест, вздохи. Привидений было невероятное количество — целая толпа. Похоже, та низина по количеству выходцев с того света занимала первое место в мире.

Но Дым почему-то продолжал безмятежно дремать. Он, имеющий редкий слух и чутье, совершенно не реагировал на опасность, спокойно посапывал, закрыв глаза. Только когда Привидения стали вести себя развязно — устроили танцы вокруг костра и холодные вихри чуть не опрокинули нас, Дым проснулся, но вдруг, зевая, побрел в палатку. Казалось, все происходящее его ни капли не интересует. Прихватив спальник, я поспешил за ним.