Мои собаки - Леонид Сергеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай, отец! Ты тут сеть не видел?
— Видел и спрятал, — смело сказал я, чувствуя мощную поддержку Дыма. — Передам ее Петрову. Знаете его?
— Как не знать. А ты тоже что ли начальник?
— Я не начальник, просто не люблю тех, кто думает только о себе. Сколько сеть загубит икринок и донных трав? А нутрий?! Вам удочек что ли не хватает?! Надо беречь свою речку.
— Слушай, батька, — грубо перебил меня тот, что был в кепке. — Отдай сеть по-хорошему!
— А то тебе плохо будет! — зверским голосом процедил его напарник в шляпе и, вскинув кулак, показал, что готов применить силу.
Я приготовился биться не на жизнь, а на смерть, мгновенно окрестив незваных пришельцев Кепкой и Шляпой. Но Дым не стал ждать, когда противник приведет свои угрозы в действие. Злобно оскалившись и издав громовой рык, он прыгнул и вцепился в руку Шляпы (а хватка у него — будь здоров!). Тот истошно заорал, отпрянул, шляпа с него слетела. Кепка хотел было пнуть Дыма, но не учел, что у собак отменная реакция — он только занес ногу, а мой друг уже цапнул его, порвав штанину.
— Убери свою зверюгу! — кричал Кепка, отбиваясь от наседающего Дыма.
— Ты за это ответишь! — вторил ему Шляпа, уже без своего головного убора.
Но моего рассвирепевшего друга не так-то просто было утихомирить, он яростно хрипел и готов был растерзать наших противников. Я с трудом оттащил его от них, но он еще долго посылал им злобные взгляды. Только когда Кепка со Шляпой, бормоча ругательства, заковыляли прочь от нашего лагеря, Дым швырнул в их сторону головешку и немного успокоился; а полностью остыл после завтрака — овсяной каши на сгущенке, которую мы оба любим.
Насытившись, Дым стал кататься на спине, то и дело задирая лапы, как спортсмен, установивший рекорд. Я так и не понял, чему он радовался — вкусной каше или победе над Кепкой и Шляпой.
В то утро мы прошли на байдарке немного. Через пару километров от места ночевки, Дым подал сигнал и сделал стойку в сторону левого берега. Там в лугах виднелись косцы. Я пристал к берегу, чтобы узнать, где село Высоцкое — хотел разыскать Петрова и передать ему браконьерскую сеть.
Пока я привязывал лодку, Дым заметил недалеко от косцов отару овец; принюхался, пригнулся и вдруг, крадучись, пополз к ним — явно решил поохотиться. Все-таки в нем сильны волчьи инстинкты, — подумал я и окликнул «охотника»:
— Дым, ко мне! Тебе овсяной каши мало? Что за повадки?!
Дым поднялся с земли, прогнул спину — Я просто их попугал, чтоб не теряли бдительность.
Косцы встретили нас радушно, словно родственников: меня угостили огурцами, а Дыму протянули печенье, от которого он деликатно отказался — поблагодарил кивком и отвернулся — он ничего не берет из чужих рук.
— Мы туристов уважаем, — заулыбались косцы. — Слушайте внимательно. За поворотом река впадает в озеро. Там на берегу времянка старика Никитича. Он покажет, где Великая снова вытекает из озера, даст наводку. А там и Высоцкое рядом. В селе Петрова знает каждая кошка, собака и ворона.
Озеро представляло собой два круглых водоема, соединенных узкой протокой — по форме оно напоминало большие очки. В обоих водоемах поражала неправдоподобно чистая вода. Несмотря на немалую глубину, на дне просматривался каждый камень, каждая створка моллюска. Солнечные лучи пробивали толщу воды насквозь и на дне играли солнечные зайчики.
— Красотища! — выдохнул я, но Дыму было не до красот — он пристально осматривал берега, выискивая лачугу старика Никитича. Как каждый капитан, он был нацелен на главное, а всякие второстепенные вещи его не интересовали.
На берегу второго водоема, среди серебристых ив, стояла ветхая фанерная постройка. Я сразу подумал, если начнется ураган, этот домишко непременно сдует в воду, и представил хозяина жилища крепким, отчаянным смельчаком, а нас встретил щуплый мужичок; на его загорелом лице особенно выделялись глаза — прозрачные, такие же, как вода в озере.
— О-о! Серьезный турист ко мне пожаловал, — обрадовался он и кивнул на Дыма: — А пассажир-то каков!
Дым обиделся и отвернулся. Мне пришлось объяснить.
— Он не пассажир, а капитан.
— Ой! В самом деле, доблестный капитан! И как я сразу не разглядел, — поправил дело хозяин фанерного жилья. — Многоопытный речник, всего повидавший немало. И ракушками оброс с головы до лап… А мы тут сухопутные. Только волны от берега отгоняем.
— Мы хотим узнать, где вытекает Великая? — провозгласил я.
— Пока не попьем чайку, не покажу, — засмеялся хозяин.
Это был Никитич. Он оказался чудаком. Мы поднимались по тропе к его обители и он с каждым шагом меня удивлял. Во-первых, на тропе стояла калитка с вертушкой, а изгороди не было! Тем не менее, Никитич провел нас с Дымом именно через калитку, да еще кивнул на надпись: «Осторожно! Злой козел и свирепый гусь!».
Во-вторых, пока мы шли, Никитич сказал, что в районе озера знает каждое дерево и даже разговаривает с ними.
В-третьих, Никитич держал в доме козла и гуся, которых называл Савелий и Васька.
— Савелия в селе хотели забить, — пояснил Никитич. — А все за что? Он всегда играл с ребятами. И до школы их провожал. А потом стал заходить и в школу. Представляешь, идут уроки, вдруг по коридору цок-цок? Все прислушиваются, а он — бац! — рогами в дверь и заглядывает в класс. Все хохочут. Ну директор и начал говорить «срывает уроки»… В общем, решили Савелия забить, а я забрал его сюда. Теперь он всех людей боится.
В самом деле, при появлении Дыма, козел не дрогнул, а увидев меня, скрылся за постройкой.
— А Васька, — продолжал Никитич, — сам отбился от стаи и приплыл ко мне. Он ласковый. По утрам будит меня, легонько щиплет за ухо.
Вероятно, чтобы проявить свою ласковость, гусь подошел к Дыму, хотел и его пощипать за ухо, но мой друг не оценил этот порыв — нахмурился и отошел в сторону.
Около фанерного строения Никитич похвастался ветряком, который собрал сам и который давал ему электричество, а войдя в хижину, показал макет парома, который он собирался строить, чтобы переправлять жителей села на другую сторону озера, где, по его словам, начинались грибные и ягодные места.
— Да ты, Никитич, инженер. Мастер с размахом, — поразился я.
— Инженер самоучка, — усмехнулся Никитич, разжигая самовар. — Не инженер, конечно, но рукастый. И голова немного варит. Здесь-то у меня, как ты понимаешь, времянка, а изба в селе. В нее перебираюсь только на зиму. Здесь-то, видишь, раздолье, тишина. Можно пописать стихи. Вот послушай!
Никитич взял с полки школьную тетрадь и начал читать свои произведения.
Он читал целый час. За это время мы выпили полный самовар, а Дым успел подремать у моих ног. Несколько раз в жилище заглядывали Савелий с Васькой, не в силах понять, чем мы так долго занимаемся.
Стихи Никитича меня потрясли, в них были десятки советов, как дожить до ста лет и не быть старым. Никитич хотел осчастливить все человечество. На реке Великой живут великие люди, — подумал я и сказал:
— Ты, Никитич, мудрый поэт. Будь я членом правительства, я дал бы тебе премию.
— Да какой там мудрый! — поморщился Никитич. — Не мудрый, а опытный. Кое-что подметил и записал. Может, кому пригодится. Каждый должен сделать что-то полезное для других, верно? Ты сам-то чем занимаешься?
Я начал рассказывать, но Никитич торопливо меня перебил:
— Скажи главное — ты в жизни движешься вперед или стоишь на месте? Я имею в виду работу, а не поход на лодке.
— Как тебе сказать. Вроде, двигаюсь, но медленно.
— То-то и оно. Сам знаешь, в нашем возрасте надо все силы бросить на работу. Времени-то маловато осталось. Вот я еще запланировал смастерить снегоход. Зимы-то у нас здесь снежные, занесет, так до райцентра не доберешься. А если кто в селе заболеет? Как думаешь, стоящее дело?
— Не то слово. Необходимое!
Никитич стал потирать руки, готовый приняться за дело прямо сейчас.
— В деревне обо мне всякое балакают. И зависти, и сплетен хватает. А я делаю свое…
Дыму давно надоел наш разговор, и стихи и планы Никитича, и любопытные козел с гусем, которые топтались в двери, он спустился к озеру и притащил мне весло.
— Вот это да! — удивился Никитич. — Капитан-то какой деловой! С ним не расслабишься. И правильно, это по мне. Дело прежде всего.
Провожая нас, Никитич показал, в каком месте Великая вытекает из озера и предупредил:
— Там осторожней! Там водовороты, пьяная вода. Хотя, с таким капитаном не пропадешь… В общем, пройдете на лодке немного, минуете лесок и там село на пригорке. До него всего ничего, два-три взмаха весла.
Глава пятнадцатая. Пьяная вода. Снова Петров и прочие
Ох уж эти сельские жители! Они привыкли к тяжелой жизни и не делают скидки на нас, горожан. Для них поработать от рассвета до темноты — привычное дело, для нас — адский труд. Для них пять километров — не расстояние, его они проходят на одном дыхании, а нам приходиться попотеть.