Вор с черным языком - Кристофер Бьюлман

бы момент, но рядом лежала оброненная стрела. Я схватил ее, по-змеиному плавно подкрался к женщине и воткнул стрелу ей в бок. Но не так глубоко, чтобы убить одним ударом. Сучка оказалась крепкой.

Она пнула меня ногой по голове так, что в глазах потемнело, а потом оседлала меня, мешая дотянуться до Пальтры. Кровь из ее разбитого рта капала мне на лицо. Она достала маленький свежевальный нож и ткнула им мне в шею, но я вывернулся, и удар пришелся в плечо. Тем временем схватка корвида с мужчиной в доспехах качнулась в нашу сторону, и птица за волосы оттащила от меня Оленью Кожу. На большее времени не хватило, Топор снова набросился на нее, но и этого было достаточно.

Я вскочил и достал-таки Пальтру, и мы с Оленьей Кожей заходили кругами, не решаясь ближе подобраться друг к другу. За спиной у нее спантийка продолжала драться с человеком-быком. Гальва все так же не желала отпускать щит и все так же уворачивалась от булавы, но уже начала уставать. Долго ей так не выдержать. Она наотмашь косо рубанула по предплечью Рогача, но ее чудовищно острый меч ничего не добился. Теперь я догадался почему – татуировка на руке у чудовища рдела раскаленными углями. Чары сохраняли Рогача целым и невредимым.

Я решил подобраться ближе и прочитать руны.

Со стрелой в боку Оленья Кожа уже не была такой шустрой, и я рванулся от нее к Рогачу. Его нужно было убить. Другие разбойники продолжали драться насмерть только потому, что боялись его больше, чем нас. Как только мы его одолеем, они разбегутся. Увидев, что силы равны, он должен был прекратить драку и увести своих людей, но не позволяла гордость. Должен был расколоть щит вместе с державшей его рукой, но не давала жадность.

И он считал, что магия защитит его.

Я увидел татуировку и прочитал письмена Древнего Кеша:

«Верная рука меняется».

Потом разглядел рисунок щита.

И опять не понял, что он означает.

– Маррус! – крикнула Оленья Кожа, предупреждая Рогача об опасности.

Молотилка стояла на четвереньках, воя от боли и ничего не видя вокруг; кровь заливала ей глаза. Лучшей опоры для прыжка и не пожелаешь. Я вскочил ей на спину и полетел прямо на Гальву, рассчитывая на то, что она сдвинется еще на четверть поворота. Расчет оказался точным. Как по хлопку ладонями, Рогач повернулся ко мне боком. До яремной вены я дотянуться не мог и поэтому решил зверски располосовать ему лицо от уголка глаза до виска. Прямо под жутким обрубком рога.

Он махнул рукой и зацепил мои ноги. Приземлившись, я коснулся ладонью земли, но не упал и сразу оглянулся посмотреть на свою работу. Твою ж мать, я его даже не оцарапал! Такой отточенный прием – и никакого результата! Казалось, сам воздух надавил на мой клинок и отклонил в сторону.

«Верная рука меняется».

И тут до меня дошло.

– Гальва! – завопил я. – Бей другой рукой!

Человек-бык, который и бровью не повел, когда я чиркнул ножом по его голове, оглянулся на меня с округлившимися от страха глазами. Гальва все поняла. Она отпустила щит, поднырнула под булавой, так и не попавшей в цель, перехватила клинок левой рукой и ударила снизу вверх под кольчугу монстра, пустив свой яйцерез по прямому назначению.

– Нет! – закричала Оленья Кожа, но тут же смолкла, когда спантийка повернулась к ней от поверженного Рогача.

Корвид опрокинул Топора на спину. Тот выронил меч и закрыл лицо кольчужными рукавами, но птица растерзала его на части мощными, ломающими ребра ударами клюва. Заходясь влажным предсмертным кашлем, он прохрипел:

– Кэльм! Брета!

Я решил было, что это какой-то незнакомый язык, но оказалось, бандит просто звал своих приятелей, потому что он тут же добавил по-холтийски:

– Умоляю! Помогите!

При всех доспехах рыцарем он точно не был – они никогда не позволяют себе таких слов.

Рогач, или Маррус, стонал, стоя на коленях, моя стрела торчала из его черепа, словно плюмаж. Я подошел к нему сзади, но даже теперь еле дотянулся до мощной шеи, переложил Пальтру в правую руку и перерезал ему связки. Кровь хлынула рекой. Он даже не отнял ладонь от паха, пока я занимался этим. Услышав звериный вой, я обернулся к оскалившей зубы Оленьей Коже. Она явно хотела наброситься на меня, но понимала, что не сможет проскочить мимо Гальвы. Оленья Кожа была хорошим бойцом и могла бы нам пригодиться, если бы человек-бык не перетянул ее на сторону зла. Каждый из нас сам делает свой выбор.

С буйным криком ненависти она, прихрамывая, убежала в темноту. Птица посмотрела на спантийку, но Гальва покачала головой. У нее были глупые представления о чести, если именно они остановили ее руку. Врага нужно было добить. С другой стороны, разве не из-за этого странного чувства справедливости она пощадила меня, когда я пытался ограбить ее в Сиротском лесу? Кто я такой, чтобы возражать?

Не удержавшись, я крикнул вслед убегавшей разбойнице:

– Надеюсь, тебе понравится яичница всмятку, сучья убийца!

Гальва заковыляла к Норригаль, пар поднимался в холодный воздух от ее плоской обнаженной груди и мускулистых плеч. И тут я заметил кое-что странное.

Один из двух начерненных воронов с ее груди куда-то пропал, на этом месте осталась лишь кровавая каша.

Не только Рогач пользовался в бою зачарованными татуировками. Там и скрывалась эта прекрасная смертоносная птица. Кольчуга Гальвы ослабляла магию, и корвида было трудно обнаружить. Значит, спантийке приходилось снимать кольчугу, чтобы выпустить птицу или загнать обратно. Блудливые древние боги, Гальва прятала боевого корвида в своей груди!

17

Боевые трофеи

Поплевав на рукав рубахи, я начал стирать знак уха с ладони Норригаль. Она, к счастью, дышала, а когда пришла в себя, я тихо заговорил с ней. Сначала Норригаль не понимала, что с ней произошло, но постепенно память вернулась.

– Я такая глупая. Госпожа говорит, что я вечно пытаюсь сделать все и сразу и это меня погубит.

– С правдой не поспоришь. Ты чуть не спалила нас со всем дерьмом, а сама потеряла сознание от шума. Но если бы твой посох не засадил по зубам той женщине с топором, она снесла бы мне макушку, а потом налетела бы сзади на нашу воительницу. Без твоей помощи мы все отправились бы кормить червей вместо этих троих. Все к этому шло, но ты сделала свое дело. Подозреваю, что у тебя для нас еще много сюрпризов.

– Может быть, – сказала она, взяв меня за