Сверхбогачи - Эндре Гёмёри

А на приморской территории и в святом городе ислама — Мекке появился ставший позднее легендарным полковник Лоуренс. Приморскими территориями управлял носивший титул «шерифа Мекки» Хусейн. Его потомки стали королями Иордании. Это был араб, совсем не похожий на Ибн-Сауда. Он относился к арабскому дворянству, утонченному, привыкшему к роскошной жизни, со связями при султанском дворе — в противоположность грубым, живущим суровой жизнью степным бедуинам, исповедующим суровые взгляды ваххабитов-саудовцев. В Лондоне Хусейна однозначно считали «человеком будущего» и своим истинным союзником. Это прежде всего видно из того, что в распоряжение капитана Шекспира были предоставлены небольшие деньги. Но он и за какие-то 5 тыс. фунтов в месяц заручился поддержкой Ибн-Сауда, власть которого простиралась на всю внутреннюю часть Аравийского полуострова.

Зато полковник Лоуренс получил в свое распоряжение, как видно, более крупные суммы, поскольку Хусейна он подкупил уже за 20 тыс. фунтов, внеся эту сумму сразу же в казну «шерифа Мекки». И до октября 1917 года, то есть почти до конца первой мировой войны, все единодушно считали, что именно Хусейн будет властелином Аравии. Полковник Лоуренс, офицер секретной английской службы, скакал на арабском жеребце в одежде араба во главе армии «шерифа Мекки». Продвигаясь планомерно в направлении Палестины, он отвоевывал у турок большие территории. Когда Лоуренс достиг города Акаба на дороге, ведущей в Палестину, шериф Хусейн провозгласил себя королем Аравии.

Не изменилась обстановка и в первые несколько лет после окончания мировой войны. Ибн-Сауд долго колебался, не решаясь начать атаку против Мекки. Наконец в 1925 году ваххабитские всадники отправились в поход на Мекку. Сначала они атаковали богатый горный курорт Таиф в 60 км от Мекки. Забрав все, что можно было унести с собой, бедуины вырезали 400 жителей города. Хусейн, правда, еще сидел в своем дворце в Мекке, но понимал, что его власть над Аравией кончилась. Тайно с небольшим караваном он бежал в морской порт Акабу, а оттуда англичане переправили его на Кипр.

Теперь Ибн-Сауду уже никто не мешал завладеть областью Хиджаз — родиной ислама. В 1925 году его уже изрядно выросшая армия бедуинов вошла в Мекку. И воины Сауда, в массе своей ваххабиты, принялись очищать от «скверны» святой город. Они уничтожили особенно богатые надгробия, сбили с куполов мечети украшения, сломали все музыкальные инструменты, уничтожили картины, изображавшие живого человека.

11 декабря 1925 г. Ибн-Сауд был избран королем Хиджаза, присоединенного к Неджду, и это отражало объединительные тенденции, которые снова возродились в арабском мире. Англия, предпочитавшая иметь дело с раздираемыми распрями государствами арабов, естественно, противилась этим объединительным тенденциям. Однако вскоре новое государство в Аравии было признано революционной Россией, что повергло английских и французских политиков в замешательство. Признание Советским Союзом помогло Ибн-Сауду противостоять интригам англичан. Англии не оставалось ничего другого, как также признать короля только что родившегося государства. И мало-помалу Саудовская Аравия начинала играть все возрастающую роль на Ближнем Востоке. Во время второй мировой войны Ибн-Сауд занял четкую недвусмысленную позицию и изгнал из страны германского посланника. Был также выслан из страны итальянский посланник. (В марте 1945 г. Саудовская Аравия даже объявила войну державам «оси», и это позволило ей подать заявление с просьбой о приеме в ООН.)

Итак, государство, на которое начал проливаться золотой дождь, родилось. Но по-прежнему в столице преобладали дома, сделанные из смеси соломы и глины. В стране оставались в силе древние законы пустыни, а сама она была бедной и нищей.

Хранитель казны шейх Абдула аль Сулейман (через 20 лет он уже будет называться министром финансов) был одним из самых доверенных лиц Ибн-Сауда. Да и вся «казна», собственно, состояла из деревянного сундука, обитого железными обручами. В сундуке хранились золотые форинты с изображением императрицы Марии Терезии. На ночь Сулейман запихивал сундучок под свою кровать. Единственным источником доходов молодого государства являлся, собственно говоря, святой город Мекка, в который со всех концов мира стекались верующие мусульмане и паломники. Путь паломника в Мекку обходился в большие деньги. Самые бедные проделывали этот долгий путь пешком, нищенствуя. Год в Хиджазе считался хорошим, если в Мекку прибывало много паломников, которые тратили деньги в святом городе. А их через несколько лет после завоевания Мекки Ибн-Саудом насчитывалось уже 100—150 тыс. Но экономический кризис 1929 года принес и королевству Ибн-Сауда большие финансовые потери, деревянный сундук Сулеймана был опустошен.

Лишь после нескольких «тощих лет» в начале 30-х годов на горизонте замаячила возможность продавать нефть. Хотя тогда еще никто и не подозревал, что песчаные пустыни Саудовской Аравии вскоре станут всемирным центром нефтяного бизнеса.

История началась с того, что один английский авантюрист по имени Фрэнк Холмс еще в 1923 году за несколько тысяч фунтов стерлингов купил у Ибн-Сауда концессию на поиски нефти. Поиски эти закончились неудачей. Холмс покинул Саудовскую Аравию, но продолжал вести буровые работы на Бахрейнских островах. Впрочем, и здесь его почти пятилетние поиски нефти не принесли желаемого результата. Крупные нефтяные компании — находившаяся в руках семейства Рокфеллеров «Стандард ойл» и англо-голландская фирма «Ройял датч-Шелл» Детердинга — в это время сражались между собой за раздел сфер влияния, а точнее, за раздел уже открытых нефтяных богатств мира, и Бахрейн и саудовские песчаные пустыни их не очень-то интересовали.

Положение несколько изменилось, когда одно из дочерних предприятий Рокфеллера «Стандард ойл оф Калифорния» (СОКАЛ) всего за 50 тыс. долл. приобрело право на поиски нефти на Бахрейнских островах, где после пяти лет неудач из-под земли вдруг ударил фонтан черного золота. Тогда-то геологи снова вернулись к предположению, что и под песками Саудовской Аравии должны лежать нефтяные поля. Первыми «пробудились» англичане, и находившаяся большей частью в руках государства фирма «Бритиш петролеум» направила своих представителей вести переговоры о покупке нефтяных концессий с Ибн-Саудом. Ведь он был не только королем, но и собственником всех богатств страны в одном лице.

К своему удивлению, англичане натолкнулись здесь на своего старого агента, которого они еще в 1917 году отправили с секретной миссией в Саудовскую Аравию. Агента звали Филби, а задача его тогда была отговорить Ибн-Сауда от нападения на шерифа Мекки. Филби был очень странным человеком и питал склонность к простому образу жизни полудиких бедуинов. Задачу свою он не выполнил и с английской секретной службой поссорился.

Но стал хорошим другом Ибн-Сауда и даже перешел в мусульманство.

Появившись при дворе Ибн-Сауда, эмиссары «Бритиш петролеум» лицом к лицу столкнулись с переодетым в арабскую одежду полковником Филби. Разумеется, опытный агент секретной службы знал, что теперь ему нужно искать новых покровителей, и без колебаний перешел на службу к американцам. В данном случае это была фирма СОКАЛ. Филби очень хорошо изучил образ мысли Ибн-Сауда. Был он знаком также и с методами действий министра финансов шейха Сулеймана, а потому соответственно и направлял ход переговоров. Когда ему стало известно, что «Бритиш петролеум» собирается оплатить концессию на разведку нефтяных месторождений в индийских рупиях, он тотчас же установил контакт с представителями СОКАЛ и посоветовал им пообещать шейху Сулейману, что американцы заплатят чистоганом в британских золотых соверенах. Это и решило исход переговоров. Сделка была заключена. В один из майских дней в глиняном дворце Ибн-Сауда сидевший на престоле король в присутствии шейха Сулеймана принялся читать текст соглашения о предоставлении американцам права на нефтяную разведку в течение 60 лет. За это американцы должны были вносить по 5 тыс. в год золотом и предоставить королю срочный кредит в 30 тыс. золотых соверенов. Если фирма найдет нефть, то обязуется платить за каждые 5 т добытой нефти один золотой.

Филби в своих мемуарах увековечил момент подписания «исторического соглашения». Был жаркий полдень, и, поскольку в королевском дворце в то время еще не было кондиционеров, Ибн-Сауд, утомленный духотой, задремал на троне, пока Сулейман монотонным голосом читал ему текст. Король проснулся, когда чтение уже закончилось и в зале установилась тишина. Сауд поднял руку, повернулся к Сулейману и сказал: «Ну, все в порядке. Верь в Аллаха и подписывай». А три недели спустя за тысячу километров от Эр-Рияда в доме Сулеймана в городе Джидда, на берегу Красного моря, за гигантским столом сидели представители СОКАЛ — по одну сторону и Сулейман — по другую. Поодаль стояли несколько слуг и уже знакомый нам обитый железными полосами деревянный сундук. Американцы отсчитали 35 тыс. золотых — медленно, по одной монете, а на другой стороне люди Сулеймана сложили полученное золото в деревянный сундук.