Сидоровы Центурии - Николай Симонов

Поговорив с Анютой, Павлов подумал, почему бы ему перед поездкой на Ярославский вокзал, не заехать к кандидату исторических наук Терехову в МГУ к окончанию его семинара, поздравить с днем рождения и вручить давно приготовленный подарок? Он поделился своими планами с отцом, который как раз собирался вызывать для него такси. Отец не возражал, и заказал такси на час раньше.

Потом они еще посидели на кухне за столом, выпили по рюмочке коньяка за удачную поездку и скорое возвращение; и Павлов пошел в свою комнату, чтобы переодеться и последний раз проверить собранные в дорогу вещи. Не забыл ли что? Он вспомнил, что не взял домашние тапочки и электробритву. На всякий случай положил в дорожную сумку фотоаппарат "Зенит", хотя фотографией уже давно не увлекался. Из повседневной одежды, в которой он собирался ехать на вокзал, он выбрал то, что не жалко: потертые джинсы Levies и куртку Montana. Не забыл и про подаренные тов. Афанасьевым импортные солнцезащитные очки.

Обозрев его наряд, отец только покачал головой и вздохнул:

— Охламон, вылитый охламон!

Как не старался Василий Дмитриевич держать нервы в кулаке, все равно, лишь только такси с младшим сыном отъехало от дома, не выдержал и разрыдался. Что-то подсказывало ему не вполне благополучный исход предстоящего референту III-его управления Главлита Дмитрию Васильевичу Павлову путешествия поневоле.

В подтверждение его предчувствия, вслед за отъезжающим такси, сорвался с места видавший виды автомобиль марки "Жигули" третьей модели, пристроился к машине "с шашечками" в хвост, и не отпускал ее из виду до тех пор, пока она не подъехала ко 2-му гуманитарному корпусу МГУ. Между водителем "Жигулей" и настроенным на частоту его рации собеседником состоялся короткий деловой разговор:

— Говорит Дельфин! Объект N248 прибыл на такси номер такой-то к учебному корпусу МГУ на углу проспекта Вернадского.

— Дельфин, возвращайтесь на базу! Сокол! Сокол! Прием! Принять наблюдение за объектом N248 в помещениях 2-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ!

— Сокол сообщение принял! Веду наблюдение за объектом N248.

Тем временем Павлов, даже не подозревая о том, что является объектом наружного наблюдения, отпустил такси, вошел в стеклянную дверь учебного корпуса, прошел мимо клюющего носом вахтера и, вслед за пожилым преподавателем в очках с толстыми линзами, заскочил в лифт. Преподаватель, окинув его взглядом, неожиданно спросил:

— Что, Павлов, второе высшее образование решил получить? На какой факультет собрался? На философский или филологический? "Hingehen und gucken" тебя уже не устраивает?

Павлова явно с кем-то спутали, но он не стал этого оспаривать, и из вежливости сказал незнакомому ему преподавателю, что просто зашел повидаться со своим другом. На 4-м этаже возле деканата исторического факультета он нашел расписание занятий студентов 1-го курса вечернего отделения и номер аудитории, в которой в это время шли занятия по археологии.

В аудитории, где проводил семинар его друг Терехов, оказалось два входа-выхода: один у кафедры, другой — у последнего ряда столов. Сообразив, что к чему, Павлов приоткрыл вторую дверь и, бочком-бочком, пробрался на последний ряд и присел на свободный стул рядом со студенткой с комплекцией метательницы молота. Именинник, совсем не заметив его прихода, рассказывал студентам нечто невероятное. Даже Павлов чуть не присвистнул от удивления, когда услышал из уст кандидата исторических наук Терехова следующее утверждение:

— В случае если по каким-либо причинам человек вдруг исчезнет с лица Земли, то уже через 200 тысяч лет на планете не останется никаких следов его пребывания. По прогнозам ученых, сразу после исчезновения человечества природа начнет отвоевывать у цивилизации свои права. В течение первых двадцати лет под слоем растительности окончательно пропадут сельскохозяйственные угодья, проселочные дороги, улицы деревень и небольших городков. Впрочем, улицы и площади городов-гигантов, таких как Лондон, Москва или Нью-Йорк продержатся немногим дольше, но уже через 50 лет зарастут сорной травой. Жилище человека исчезнет также быстро. Раньше других обрушатся деревянные строения, подъеденные москитами. Конструкции из стали и стекла окончательно развалятся в течение 200 лет. Кирпичные и каменные дома простоят подольше, но даже от египетских пирамид через 1000 лет после исчезновения человека останутся одни руины. Выбросы углекислого газа еще сто лет будут оказывать влияние на климат планеты, но уже через 1000 лет природа вернется в состояние, предшествующее эпохе индустриализации. Дольше всего — примерно два миллиона лет — о человеке будут напоминать радиоактивные отходы. Однако, вряд ли, кому бы то ни было придет на ум связать их с Homo sapiens, от которого к этому времени вообще не останется никаких следов.

Высказав свое предположение о незавидной участи, которая, в конце концов, ожидает "человека разумного", Терехов носовым платком вытер со лба пот и назидательно произнес:

— Теперь, надеюсь, вам понятно, насколько важны любые свидетельства материальной культуры исчезнувших цивилизаций, которые добывает археология?

Тут и звонок прозвенел. Дождавшись, когда его друг ответит на вопросы обступивших его студентов по поводу предстоящего зачета, Павлов подошел к нему и вместо приветствия торжественно произнес:

— "И удалит Господь людей, и великое запустение будет на этой земле, но, как от теревинфа и как от дуба, когда они и срублены, останется корень их, так и святое семя будет корнем её".

Павлов не был знатоком священного писания, но у него на работе (в Главлите) существовала подборка текстов наиболее часто употребляемых современными авторами сравнений, которые считались контрреволюционными аллюзиями. Аллюзии цензорам надлежало безжалостно искоренять, а авторов, увлекающихся религиозными идеями, строго предупреждать.

— Так ты меня слушал, негодник! — возмутился Терехов.

Павлов извинился и вкратце объяснил другу, почему вынужден был приехать к нему на работу. А потом он поздравил его с днем рождения и преподнес ему в подарок академическую шапочку из черного бархата и черные сатиновые трусы. На первом предмете белой краской было написано "Академия наук СССР", а на втором — "Действительный член".

— Пусть всегда будет впору! — напутствовал он друга, развеселившегося при виде оригинального подарка с намеком не только на академическую карьеру. Друзья еще немного поговорили о разных пустяках, и Терехов предложил Павлову подбросить его на своем "Москвиче" до Ярославского вокзала.

Расстояние от университета до вокзала они преодолели за 1 час. Приехали бы раньше, да Терехов машину остановил, когда услышал от Павлова, каким странным происшествием завершилась его случайная встреча со знакомой из старинного русского города Смоленска. Он попросил Павлова еще раз описать "летающую тарелку", которая оказалась у него на пути, а потом, порывшись в своем портфеле, достал американский научный журнал, полистал и нашел страницу с фотографией фрагмента наскальных рисунков, обнаруженных международной археологической экспедицией в пещере на юге Франции. Павлов заинтересовался. Какой-то древний художник изобразил на стене пещеры продолговатый предмет овальной формы, а возле него трех человечков. На головах у двух человечков, которые были изображены стоящими, можно было различить подобие шлемов с антеннами-усиками. Третий человечек был изображен лежащим со сложенными на груди руками.