От ненависти до любви - Сандра Браун

В глубине этого великолепного зала и располагалась «Корабельная таверна». Заведение, в убранстве которого преобладали морские мотивы, было не просто баром. Оно было как бы продолжением роскошного гостиничного вестибюля, и обстановка благородного спокойствия здесь полностью сохранялась.

В это время дня тут никогда не бывало людно. Время обеденного перерыва уже прошло, и волна клиентов схлынула. В разгар рабочего дня в полутьме гостиничного бара Кари стало как-то не по себе. Лишь несколько мужчин, судя по виду, заезжих бизнесменов, убивали время у длинной полированной стойки. Ей не составило труда отыскать взглядом Хантера за одним из столиков. Она уверенно направилась к нему, пытаясь не замечать заинтересованных взглядов, которыми собравшиеся в баре бездельники провожали ее.

Хантер встретил ее стоя. Он сел только после того, как она заняла место напротив.

— Спасибо за то, что пришли. Есть хотите?

— Нет. Предпочла бы чего-нибудь выпить.

— Чего бы вам хотелось?

Из пустоты перед ними немедленно материализовался официант в строгом черном костюме.

— Будьте добры, «Перье»[8] с зеленым лимоном, — улыбнулась ему Кари.

— Рады вас видеть здесь, мисс Стюарт, — чинно произнес официант.

— Вы знаете меня?

— Конечно. По телевидению. Для меня высокая честь обслужить вас. Осмелюсь заметить, что в жизни вы еще привлекательнее, чем на экране.

— Хорошо, хорошо… Спасибо.

Официант услужливо повернулся к Хантеру, очевидно, ожидая увидеть еще одну знаменитость.

— А я тут так, сбоку припека, — широко ухмыльнулся прокурор. — Но все равно очень хотелось бы черного кофе.

— Разумеется, сэр.

Переведя взгляд на Кари, Хантер все еще улыбался. Сейчас он был без очков, и она заметила мелкие морщинки, лучиками разбегающиеся от уголков его глаз. Все-таки он в самом деле очень хорош собой. Ну и что из этого?

— Почему именно здесь вы назначили мне встречу?

— Мне тут нравится, — просто ответил он.

— Мне тоже, но здешняя обстановка как-то не очень соответствует… Ну да бог с ним.

— Так чему же все-таки не соответствует здешняя обстановка?

— Тому, что мы с вами можем сказать друг другу. Вы, случайно, не догадываетесь, что думают, глядя на нас, вон те мужчины?

Быстро оглянувшись через плечо, он склонился над столом, изобразив всем своим видом внимание, потому что Кари говорила слишком тихо.

— Чтение мыслей на расстоянии не относится к числу моих достоинств. Так что же они думают?

Его насмешливая манера не слишком пришлась ей по душе.

— А вот что: или проститутка примчалась по вызову, или неверный муж крутит роман на стороне, подальше от глаз жены.

Хантер внимательно посмотрел на нее, потом — снова на группку мужчин.

— Неужели? Стыд им и позор!

— Я ухожу!

— Подождите. — Его рука, протянувшись над столом, удержала ее пальцы.

Хантер Макки был очарователен, весел и мил. Только ей не хотелось, чтобы все эти качества он демонстрировал. Пусть уж лучше будет самим собой — расчетливым конъюнктурщиком, а в том, что он именно таков, у нее не было ни малейшего сомнения.

— У меня сегодня много работы, мистер Макки.

— О чем вы думаете? О том, что я специально пригласил вас сюда, чтобы поставить в неловкое положение?

— Есть такое подозрение, — процедила Кари сквозь зубы.

— Вот ведь дьявол! — не сдержался Хантер, отпустив ее пальцы. Однако у нее возникло ощущение, что он оттолкнул ее. — Вам не угодишь, хоть наизнанку вывернись! Я вас сюда потому пригласил, что это уединенное, безлюдное место. О вас же заботился! Признайтесь, вам наверняка не понравилось бы, если бы нас заметили вместе в каком-нибудь кафе рядом со зданием суда, где всегда полно людей, которые знают нас обоих.

Она вполне могла, не говоря ни слова, подняться и уйти. Но почему-то осталась сидеть за столом, накрытым клетчатой скатертью, и смотреть на этого человека, в глазах которого внезапно проглянула смертельная усталость.

В этот напряженный момент к ним подошел официант с напитками и тут же отошел, не проронив ни звука. Сделав глоток минералки, она пожалела, что вовремя не проявила сдержанность. Черт ее дернул упрекнуть прокурора за то, что он выбрал не то место для встречи! И вот вам результат: он сидит надувшись, а она красуется в роли мелкой склочницы. Получается, в природе нет нейтральной территории, на которой они могли бы встретиться один на один без взаимных упреков и оскорблений. Ей захотелось как можно быстрее преодолеть возникшую неловкость.

— Так о чем же вы хотели со мной побеседовать?

Хантер замялся. Ему не очень хотелось переходить к сути дела. Когда еще представится возможность побыть с ней наедине — вот так просто сидеть и смотреть на нее? Между тем она снова насторожилась, поэтому нужно срочно менять тактику, прежде чем она сорвется с места, не слушая его объяснений.

— Вы себя сейчас нормально чувствуете?

Она удивленно рассмеялась:

— Вполне. А почему вас так интересует мое самочувствие?

— Не могу забыть, как вы выглядели в тот вечер, когда я пришел к вам домой. Скажите, вы полностью выздоровели после…

— После выкидыша? — В ее голосе зазвучала горечь. — Да. Физически выздоровела. А вот душа еще долго не заживет.

В самом деле, с какой стати ей деликатничать, щадя его нервы? Ведь это он приложил руку к тому, чтобы довести ее до столь плачевного состояния. Впрочем, со стопроцентной уверенностью она не могла сказать, что именно по его вине потеряла ребенка.

Хантер мысленно выругался. Ну когда же ему наконец удастся избавиться от этого проклятого комплекса вины? Умом он понимал, что не совершил ничего, что могло бы спровоцировать у нее выкидыш. Во всяком случае, о его непосредственной вине не могло быть и речи. Однако отчего-то ему становилось плохо всякий раз, стоило только подумать об этом случае. Давно пора было забыть обо всем этом, и все же мысль о собственной мерзости продолжала изводить его, как больной зуб. Даже когда зуб не болел, сохранялось искушение потрогать его, чтобы проверить: а вдруг не до конца отпустило?

— Ваш муж знал о ребенке?

— Нет. Я сама выяснила, что беременна, лишь через несколько недель после… смерти Томаса.

Должно быть, она забеременела в одну из последних ночей, проведенных с Уинном. От этой мысли яд ревности напитал каждую клеточку тела Хантера. Это чувство было в высшей мере нелогично, даже глупо! Но вопреки всякой логике, представлять, что она могла заниматься любовью с другим мужчиной, пусть даже собственным мужем, все равно было для него невыносимо.

У Кари внезапно мелькнула мысль о том, что на столь интимные темы с посторонними беседовать не принято. Но можно ли назвать его посторонним в полном смысле этого слова? И отчего ей все время кажется, что он читает ее мысли?