Беспризорный князь - Анатолий Дроздов

Подойдя к змею, Глоба потащил с плеча сумку. Князь остановил.

– Тебе! – сказал не допускающим возражения тоном. – За храбрость! Мечи продашь, ну, а серебро… Купишь дом, выстроишь кузню, женишься… Ты еще молодой!

Кузнец потрясенно смотрел на князя.

– Живи, Глоба! Назло им! – князь кивнул в сторону убитых половцев. – Они этого не хотели.

Иван повернулся и пошел к змею.

– Княже! – окликнул Глоба.

Иван обернулся.

– Я…

Глоба не знал, как выразить, что лежало на сердце. Иван произнес слова, которые легли в его опустошенную душу, как зерно в распаханную землю. В той, прежней, жизни Глоба не любил подчиняться. Родителей, знамо дело, почитал, боярину и тиуну кланялся, но без охоты. Он был вольным людином, в любой момент мог собраться и уйти. И вот сейчас, впервые в жизни, он не желал воли.

– Возьми меня к себе!

Глоба выпалил это, поражаясь собственной дерзости. Кто он такой? Или у князя нет кузнеца? Уйти с Иваном, однако, хотелось. Глоба готов был отдать добычу, лишь бы князь согласился. Глобе не хотелось возвращаться в весь. Там все напомнит об утрате. Глоба подумал, что спаси он Цвету, у них вряд ли бы сладилось. Он не забыл бы, что видел, а она – того, что он на это смотрел. Так бы и жили, мучаясь.

– Не боишься лететь? – спросил Иван.

Глоба замотал головой. На самом деле страх был, но кузнец постарался его задавить. Князь указал на седло позади себя. Глоба послушно забрался и под присмотром Ивана привязался ремнями.

– Тут еще… – сказал робко. – У Путивля жена осталась непохороненная.

– Опоздал! – сказал Иван. – Когда вылетал, видел, как могилу копали. Большую. Там и другие лежат, – князь вздохнул. – Наверное, забросали уже. Не печалься! Поп там имеется, отпели. Прилетим в Киев, панихиду закажешь! А у меня дела. Держись!

Глоба кивнул. Смок поднялся на лапы, разбежался и взмыл в небо. «Ух ты!» – подумал кузнец. Страшно ему не было…

12

Бельдюзь на соединение с Кончаком не пришел. По очень простой причине: убили. Приложило ли хана камешком по затылку, затоптали ли в панике, так и не узнали. Сгинул – и все дела. Ордой командовать стало некому, половцы брызнули в стороны. Что облегчило киевлянам и белгородцам их преследование и уничтожение. В змеях нужды более было, и Брага перебросил их к Прилукам. Здесь намечалась решающая битва.

Гза с Кончаком не зря слыли добрыми воителями, выводы из разгрома сделали. Не повели войско в открытое поле, где его неизбежно разогнали бы смоки, а заняли поросший лесом холм, где и заложились. То есть устроили засеки на подступах к вершине и поставили за ними лучников. Спешившись, половцы сбили коней в табуны и загнали за изгороди – чтоб не сбежали. Таким образом, соединенному войску Давыда Смоленского (Ярослав остался в Чернигове), Игоря Новгород-Северского и Всеволода Курского предстояло брать приступом укрепленную позицию численно превосходящего противника – половцев оставалось много. При этом главный козырь русских дружин – тяжелая конница выпадал из игры: засеку всаднику не преодолеть. Штурмовать поганых в пешем строю означало нести великие потери – стреляли половцы метко. Их стрелы с четырехгранными наконечниками пробивали как кольчатую броню, так и пластины куяков. Щит удар выдерживал, но, преодолеть с ним засеку трудно: воин неизбежно раскроется. Удар стрелой или копьем… Пока дойдет до рукопашной, русичей станет мало.

Поганых требовалось с холма согнать. Как? Бомбардировка камнями, предпринятая Иваном, успеха не принесла. Захваченные половцами смерды срубили на холме навесы, вырубив для этого весь произраставший здесь лес. Под навесами кочевники прятались от камней. Потери они несли, но не настолько большие, чтоб впадать в панику. Более того, они отваживались стрелять в змеев. Судя по всему, степняки решили стоять насмерть. Орды, пришедшие к Прилукам, состояли из опытных и закаленных воинов – тех, кто не потерял головы у Путивля и Чернигова и сумел удержаться близ ханов. Выбор у половцев небогатый. Или отобьются и сумеют уйти, или ждет их смерть или плен, причем неизвестно, что хуже. Битва грозила стать кровавой.

Совет князей вышел бурным. Расклад сил не на стороне русичей, князья склонялись к решению половцев отпустить. Спорили лишь о том – с выкупом или без? Игорь и Всеволод требовали выкуп – их земли пережили разорение и нуждались в серебре. Давыд Смоленский возражал. Большая часть половцев убита, добыча (кони, доспехи, оружие, серебро) взята богатая, урок степнякам преподан крепкий. Не скоро отважатся явиться снова. Что до выкупа, то от Гзы с Кончаком его не дождешься! Стоит ли проливать кровь? Пусть поганые отправляются восвояси!

Иван слушал, сжав зубы. В словах князей был резон: добывать победу большой кровью глупо. Ему следовало предусмотреть такой вариант. После чего действовать: напасть и гнать степняков к Полю. Полон в любом случае отбили бы, высекли б тысячи половцев, добычу взяли. Только Гза с Кончаком при таком раскладе непременно бы ушли – с лучшими воинами. А через год-два, окрепнув и зализав раны, вернулись бы. Желающих пограбить Русь в Поле хватало всегда, дело за предводителями. Смерть ханов обернулась бы усобицей – степные орды схлестнулись бы за право главенствовать. Им стало б не до Руси. Поэтому Иван хотел полного разгрома. Не срослось. Переоценил змеев, а вот половцев, наоборот, недооценил. Ивану казалось, что князья и воеводы смотрят на него осуждающе: делали, мол, по слову твоему, а что вышло? Он не догадывался, что взгляды князей вызваны совершенно иным. Никогда ранее на Руси не случалось такой победы над многократно превосходящим войском захватчиков, причем малой кровью. И сделал победу возможной не кто иной, как Иван из Галича. А что до остатков орды, так пусть их! Еще никому из русских князей, даже Мономаху (а уж он-то бил половцев крепко!), не удавалось разгромить степняков вчистую – всегда кто-то уходил. Пусть и эти идут! Синица в руках лучше журавля в небе, тем более что синица эта – ого-го-го! Русь славу воспоет!

Оставался единственный выход. Рискованный, но единственно возможный.

– Завтра! – сказал Иван. – Я сгоню их с холма.

– А ежели нет? – сощурился Давыд.

– Тогда уйдешь! У тебя, поди, и торока увязаны?

Давыд побагровел. Иван как в воду глядел: смоленский князь велел дружине сбираться. Но тишком – чтоб союзники не пронюхали. Выходит, Иван знал?

– Ладно! – вмешался Игорь. – Попробуем! День ничего не решает.

– Как сделаешь, брате? – полюбопытствовал Всеволод.

– Увидишь! – ответил Иван.

Раскрывать планы раньше времени он не хотел. Отведя Игоря в сторону, Иван попросил прислать коней – самых худших, годных лишь на мясо. Игорь удивился, но пообещал. На том совещание кончилось.

Йорх проснулся на рассвете. Брюхо настоятельно требовало пищи, и змей поплыл от острова на середине реки, где стаю держали в опасении вылазок врага, к берегу. Следом в предвкушении еды устремились другие змеи. К удивлению йорха, рыбы в привычном месте не оказалось. Змей даже рыкнул от возмущения. Хозяева обленились? Обычно они вставали затемно, брали сети и отправлялись на ловлю. Почему сегодня нет? Змеям самим ловить? Так на это день уйдет, а то и больше. Да и не привыкли йорхи сами.

Хозяева на рык не обратили внимания. Они занимались странным делом. Связывали ремнями животных, которых люди используют для передвижения по земле. После чего достали полоски металла и встали наготове. Командовал всем Главный Хозяин. В последние дни именно он управлял Йорхом. С прежним случилось странное: он переставал отдавать змею ясные приказы, думы его путались. Йорх, не понимая, терялся, бессмысленно метаясь в небе. Главный, заметив, отстранил прежнего хозяина и занял его место. Змей обрадовался. Он с радостью выполнял повеления Главного, охранял его, получая взамен заслуженную ласку. Работа была нетрудной. Они летали над толпами дурно пахнущих людей, хозяева опорожняли на них корзины с камнями, после чего йорхи трубили, пугая вонючек. Получалось здорово. Йорху нравилось, он веселился и пытался поиграть. Хотел снизиться и схватить кого-нибудь из всадников, после чего сбросить того с высоты. Хозяин не позволил. Он тревожился, что змея ранят, – совершенно зря, по мнению Йорха, но такая забота пробуждала у него еще большую любовь к Хозяину.

Голодные змеи выбрались на берег, и люди по знаку Хозяина одновременно взмахнули полосками металла. Связанные животные жалобно заржали. Люди схватили кожаные ведра и подставили их под вытекавшую из перерезанных жил кровь. Змеи удивленно смотрели на происходящее. Пряный, тяжелый запах щекотал их ноздри, пробуждая странные желания. Главный Хозяин управился первым. Взяв полное ведро, он подошел и протянул его Йорху.

– Пей!

Змей мгновение колебался, но подчинился. Йорх чувствовал: Хозяин не желает ему зла. Приникнув к ведру, змей втянул в себя густую и странно пахнущую жидкость. И она ему понравилась! Опорожнив ведро, Йорх захотел еще, но крови больше не было. Тогда змей двинулся к туше убитого животного. Распоров брюхо ударом резцов, он вырвал внутренности, после чего немедленно их проглотил. Затем пришел черед туши. Йорх впился в нее зубами, стал возить по окровавленной траве. Мотая головой, он отрывал куски теплого мяса. Рядом, порыкивая и судорожно глотая, занимались тем же самым другие змеи. Это было замечательно! Йорх даже пожалел, что такой пищи не давали им раньше. Он чувствовал, как с каждым глотком в его теле прибывает сила. Она все больше переполняла змея, его огневые железы пробудились от спячки, полезли по обе стороны шеи, вытянувшись вровень с головой. Йорх не удержался и плюнул сразу из обеих. Комки горючей слизи отлетели шагов на двадцать и вспыхнули.