Игра королев - Дороти Даннет

Опасаясь поучений, Скотт с радостью обнаружил, что Лаймонд, занятый вовсю приготовлениями к путешествию в замок Уарк, вовсе и не пытается встретиться с ним наедине.

Когда встал вопрос о деньгах, Скотт не сказал напрямую, что золото находится в монастыре. Он лишь небрежно заметил:

— Это вам по дороге. Если хотите, захвачу лишнюю лошадь и доеду с вами до места.

Лаймонду было все равно, но Терки отнюдь не остался безразличен. Получив двойную плату золотом, лучше возвращаться с кем-нибудь, нежели одному. Он твердо решил прихватить Скотта и настоял на своем, даже когда тот попытался спорить.

Таким образом, Мэтью и Скотт сопровождали Лаймонда по дороге в замок Уарк. Они оставили позади золотые долины Кроуфордмуира, разоренные и разграбленные, и одну за другой пересекли четыре реки, только трудно было решить, текли ли они в райских кущах или же в аду.

Наступило утро. Решающий момент, когда тигра почти уже заманили в клетку.

Лаймонд ехал очень быстро, не останавливаясь, хотя у него было достаточно времени, чтобы достичь севера Англии к утру следующего дня, когда Харви с сопровождением прибудет в Уарк. Терки Мэтью, скакавший голова в голову с Лаймондом, болтал больше обычного, и поэтому они не сразу заметили, что Скотт остановился позади.

Юноша подождал, пока Лаймонд вернется, и, затаив дыхание, следил за ним: взгляд Лаймонда скользнул по расщепленным стволам вязов — немом напоминании о случившемся; затем он отвернулся. Когда же Скотту удалось заглянуть ему в глаза, в них сквозила привычная ирония.

— О Господи, вновь проповеди и символы. Избавь меня от объяснений. Ты спрятал золото в монастыре.

— Мне он показался надежным местом. Вам известно, что фундамент совершенно цел.

Как ни странно, Лаймонд оставался спокоен.

— Тогда иди и забери свои деньги. Половина тебе, половина Мэту, и потрудись не попадаться мне больше на пути… Мэт, здесь я покину вас обоих.

Мэт услышал и пришпорил лошадь.

— Уже? А как же ваша доля?

Скотт позволил им выяснять отношения сколько угодно. Он предусмотрел такую возможность: он все предусмотрел. Он тихо отъехал назад и незаметно подал сигнал, а затем присоединился к ним, немного хмурый, но в целом такой же милый мальчик, как всегда. Мэт все еще спорил, когда через несколько секунд из-за холма, который они только что миновали, послышался топот копыт.

Лаймонд поднял голову, внимательно вслушиваясь: по-видимому, большой отряд кавалерии — шотландцы или кто-то другой; в любом случае это было опасно, особенно опасно в такой переломный, весьма щекотливый момент в его судьбе.

Он свернул. Здесь было только одно укрытие, и его следовало достичь прежде, чем появятся первые всадники. После секундных колебаний он мотнул головой и поскакал к монастырю. Скотт и Мэтью направились следом.

Они попали внутрь, как Лаймонд и рассчитывал, до того, как показались всадники. Преодолев разрушенную стену, все трое спешились, привязали лошадей внутри старого, без крыши, заваленного мусором здания и стали потихоньку пробираться среди развалин, когда, подобно огонькам святого Эльма 8), засверкали копья и мечи окружавших холм всадников.

Борода Терки была полна репейников, одежда его вымокла под дождем, но он довольно ухмыльнулся, когда отряд широкой лентой зазмеился по дороге, направляясь как раз к тому месту, которое они только что покинули. Но зачем всадники, полностью запрудив дорогу, повернули прямо к монастырю. Мэт открыл рот от изумления:

— Черт возьми, они же нас не видят!

Чуткий, как дикий зверь, Лаймонд все понял:

— Они нас не видят — они знают, где нас искать. Это люди из Баллахана.

— Наши лошади…

— Слишком поздно. Ты слышал, что Скотт сказал насчет фундамента. — И Лаймонд, юркий, как змея, согнувшись, повел их по анфиладе разрушенных комнат.

Скотт шел рядом, а Мэт позади. Они наткнулись на лестницу вниз, узкую, полуразвалившуюся. Лаймонд, выступив на шаг вперед, вдруг выхватил шпагу Скотта из ножен и толкнул его, безоружного, что есть силы вниз — так, что Скотт расшиб колено и плечо о ступеньки. Свирепый взгляд Лаймонда поразил даже Терки.

— Ты пойдешь первым. Еще одна выходка, и я убью тебя.

Пока они спускались вниз, Мэтью неуверенно спросил у Лаймонда, державшего в каждой руке по клинку:

— Неужели мальчишка?..

— Конечно, кто же еще? Но, может быть, он не знает, что из подвала есть потайной ход, если только там еще не полно людей Эндрю Хантера, ждущих нас.

Пока они никого не встретили. За поворотом блеснул свет, слабо озаривший проход, проваленные ступеньки и стены в пятнах плесени. Они спустились вниз.

Пол подвала был весь засыпан трухой из просевшего потолка, всюду плотным слоем лежала пыль. В углу стоял окованный железом сундук с висячим замком: их бесполезное золото. Не обратив на сундук внимания, они нетерпеливо искали то, от чего теперь зависела их жизнь: дверь в потайной подземный ход монастыря. Наконец они заметили проем. Но сама дверь была плотно заставлена бочками с порохом.

Стало очень тихо.

Наверху раздавалось звяканье доспехов; мужские голоса переговаривались между собой, но никто не спускался, хотя Мэтью и подскочил непроизвольно к лестнице с обнаженным мечом в руке. Скотт неподвижно стоял между золотом и бочками с порохом, держа в руках коптящий факел, освещавший попеременно то Лаймонда, то Мэтью.

Лаймонд мягко спросил:

— Ты, конечно, готов пожертвовать тремя жизнями ради своей части?

— Тремя!

Лаймонд, не поворачивая головы, ответил Мэту:

— Как ты думаешь, почему он так вцепился в факел?

Он, несомненно, на удивление быстро сообразил, что к чему, но и его острый ум не в силах был помочь ему теперь: Скотт приподнял факел, осветив свой массивный подбородок и встрепанные рыжие волосы.

— Предупреждаю: у вас всего десять минут, чтобы подняться наверх и сдаться. В противном случае сюда начнут метать камни, а затем греческий огонь, и все это взлетит на воздух. Если будете тянуть время, то и меня прихватите с собой на тот свет — но что за жалкий подвиг по сравнению с тем, как вы поджарили дюжину юных девиц…

— Заткнись, грязный предатель, — прорычал Мэтью.

Лаймонд молчал.

Намек был намеренный. Скотт хотел разом отомстить за все сомнения, унижения и муки, которые ему приходилось терпеть. Он мечтал, может быть, одержать нравственную победу.

Но никаких следов душевой муки Скотт не замечал. Лаймонд оставался спокоен.

— Ты хочешь, чтобы тебя принимали всерьез. Что ж, ладно. Ты готов взять на себя ответственность за гибель Мэтью?