Герои городского дна - Владимир Колычев

– Обиделся. Но не ушел. Мы поговорили с ним, я пообещала ему, что не буду с тобой, и он меня простил.

– Может, и простил. Но все равно ушел.

– Его мама бы знала.

– Так, может, он у нее?

– Нет его там.

– Ты уверена? Может, свекровь нарочно прячет сына, чтобы ты побегала.

– Я бегаю. И на работе у него была, и у его матери, и к тебе ездила…

– А под кровать заглядывала?

– Марина могла заглянуть. Она сейчас у свекрови. Я ей звонила, она бы сказала…

– Может, и Марина в сговоре?

– Против матери? Ты идиот?

– Спасибо!

– Извиняться не буду! – предупредила Рита.

– Жестоко!

– Кто это такая была? Ну там, у тебя… – Ее голос дрогнул от обиды.

– Элеонора. Моя начальница.

– Красивая… Это про нее ты говорил?

– Давай не будем об этом.

– Про нее! – усмехнулась Рита.

– Она для меня ничего не значит. Для меня существуешь только ты, – сказал Матвей.

Но Риту уже понесло. Желание оскорбить и даже унизить его взяло верх.

– Она твоя любовница? И поэтому взяла тебя к себе?

Матвей промолчал, плотно сжав губы. Без толку оправдываться перед женщиной, которая закусила удила. Ей сейчас все равно, что он скажет…

– Поэтому ты с ней работаешь? – снова спросила она.

Но Матвей и в этот раз ответил ей молчанием. И Рита стала успокаиваться.

– Извини, – сказала она, осознав свою ошибку.

– На самом деле я вернул ей отель, который у нее забрали бандиты.

– Как ты с ней познакомился?

– Да так… Она очень мне помогла…

– Ты ее любишь?

– Нет.

– А меня?

Матвей остановил машину, повернулся к ней. Риты пыталась увернуться от поцелуя, но не смогла. Может, потому что не хотела сопротивляться…

Она обмякла в его объятиях, ее дыхание участилось. И все-таки она взяла себя в руки, оттолкнула его:

– Не надо!

Матвей выехал с обочины на дорогу, а Рита все продолжала:

– Ты правда не трогал Юру?

– Правда. Может, у него просто другая женщина?

– Исключено.

– А вдруг он уже дома?

Рита достала из сумочки телефон, набрала домашний номер.

– Юра?.. Не поняла! – Она в недоумении глянула на Матвея.

– Что ты не поняла?

– Кто-то взял трубку и тут же положил…

– Почему кто-то? Юра и взял.

– А зачем он тогда положил трубку? Звонок сбросил?

– Откуда я знаю, что у него на уме?

– Ну, может, и он…

Матвей подъехал к дому и попросил у Риты ключ от ее квартиры. Она спросила, зачем это ему нужно, и он ответил, что вдруг в квартире не Юра, а кто-то другой. Вдруг Драпов пропал не просто так, и его исчезновение – часть игры против Матвея? Он даже догадывался, кто мог затеять эту игру.

Неспроста Элеонора заходила к нему сегодня в кабинет. Он ей про спарринг говорил, а она ухмылялась. И Рита не застала ее врасплох… Знала она про Риту, и про драку с Драповым ей было известно.

Элеонора, может, и была в чем-то дурой, но жизнь преподала ей урок. Может, помимо Матвея с его командой на нее работает какая-то параллельная структура. Измена Крымова многому ее научила… Потому Элеонора и знала про Риту, про их с Матвеем встречи. Возможно, и Драпов узнал об измене жены с подачи Элен… Может, сейчас в квартире у Риты сидит человек, который поджидает ее…

Он велел Рите заблокироваться в машине, зашел в подъезд, поднялся на второй этаж. Ключ тихонько вошел в замочную скважину, но что-то щелкнуло в механизме, когда он его проворачивал. И дверь тихонько скрипнула, когда Матвей стал ее открывать.

А открывал он ее сидя, частично прикрываясь дверной рамой и стеной, к которой примыкал косяк. Он уже собирался вкатиться в кувырке через плечо, когда из глубины квартиры звонко громыхнул выстрел. Пуля прошла у Матвея над головой. Он еще не успел поблагодарить себя за находчивость, как вторая пуля прошила шейную мышцу на стыке с плечевым суставом. Правая рука мгновенно онемела, хотя Матвей и удержал пистолет.

Он отскочил под прикрытие стены, взял пистолет в левую руку. А выстрелы из квартиры продолжали дырявить дверь. Только по одним пулевым отверстиям можно было считать выстрелы. Шесть. Семь. Восемь… И тут же громыхнул девятый выстрел. Значит, в обойме у стрелка не восемь, а больше патронов, может быть, все двадцать. И позиция у него выгодная. Он держал под обстрелом приоткрытую дверь, намертво блокируя вход в квартиру. Матвей мог бы что-нибудь сделать, если бы правая рука не повисла плетью. И кровь из раны хлестала…

Но можно было отступить и самому взять под прицел дверь. Стрелок должен убедиться, что цель поражена, для этого он высунется на лестничную площадку, где Матвей и снимет его точным выстрелом. Он и левой рукой хорошо владеет – не промажет.

Выстрелы прекратились, он затаился, но стрелок не появлялся. Зато Матвей уловил подозрительное движение воздуха из квартиры, даже дверь слегка шелохнулась. Похоже, стрелок открыл окно или балконную дверь.

Матвей приподнялся, сделал шаг вперед, но голова тут же закружилась, и его качнуло в сторону. И все-таки он дошел до двери и открыл ее нараспашку. Никакой реакции со стороны стрелка. Движение воздуха усилилось – похоже, в комнате все-таки было открыто окно. Но это могла быть и ловушка. Сейчас Матвей сунется в квартиру, и все…

А он сунулся. Превозмогая боль и слабость, вкатился в прихожую, заскочил на кухню. Тихо здесь, никого, только запах пороха улавливается. Из комнаты этот запах шел, оттуда стреляли.

И в комнату он ворвался, рискуя собой. Но и там никого не оказалось. Балконная дверь открыта, тюлевая занавеска белым флагом полощется на ветру за окном.

Матвей выскочил на балкон и увидел следы на снегу, которые начинались от сугроба на клумбе. И эти следы вели к тротуару, а там люди. Две женщины оглядывались на мужчину, который торопливо шел прочь от дома. Воротник поднят, руки в кармане, шерстяная шапочка низко опущена на глаза. Высокий он, худой… Уж не Драпов ли это?

Женщины неспроста смотрели мужчине вслед. Видимо, они видели, как он спрыгивал с балкона, шел к тротуару. Возможно, видели и его лицо. Матвей понимал, что сил на преследование у него нет, поэтому попытался помахать рукой, чтобы привлечь внимание свидетелей. О законном правосудии он сейчас не думал, ему нужно было самому знать, кто в него стрелял. Самому разобраться с ситуацией. Но достучаться до женщин он не смог. Горло заложило, голова невыносимо закружилась, перед глазами пошли красные круги.

Он обессиленно опустился на пол, положил пистолет, сунул руку под дубленку, пальцами нащупал рану, попытался остановить кровь.

Тут же появилась Рита. Он не видел ее, но слышал ее голос:

– Ты здесь? Что с тобой?

А вскоре он почувствовал и ее руки. Она затащила его в комнату, закрыла дверь, стащила дубленку, пиджак, побежала в кухню за бинтами. А по пути вызвала «Скорую»…

Матвей хотел ее остановить. Что, если в него действительно стрелял Драпов? Тогда его арестуют, и виноват в этом будет Матвей. Во всяком случае, так будет думать Рита. Она проклянет его и откажет ему в праве на совместное с ней будущее…

Но в то же время она не жалует преступников. Матвея она любила, но развелась с ним, когда он мотал срок. Развелась, чтобы выйти замуж за Драпова.

И с самим Драповым она разведется, и выйдет замуж за Матвея… В конце концов, Драпов едва не стал убийцей, зачем он ей такой нужен? Ей нужен только Матвей…

А если не Драпов стрелял в него? Что, если это Элеонора подложила ему свинью? Развить эту мысль Матвей не успел. Последние частицы сил и сознания песчинками высыпались в горловину стеклянных часов, и он лишился чувств.

От чистого, высушенного на морозе пододеяльника исходил приятный запах. Матвей рос в детдоме, там постельное белье пахло совсем по-другому – бедностью, сиротством. И в армии – все тот же казенный дух. Все изменилось, когда он стал жить с Ритой. Только тогда он понял, какой это кайф – лежать на чистом накрахмаленном белье, пахнущем морозом.

Рита принесла белье из дома, им и застелила больничную койку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, взяв его за руку.

К нему только что приходил следователь прокуратуры, а до него Матвей общался с Симаковым. Он рассказал им все, как было, но не стал говорить, что стрелок был похож на Драпова.

Во-вторых, он не хотел наговаривать на своего соперника. А во-первых, не был уверен, что в него стрелял именно Драпов. Может, высокий худой мужчина, который привлек его внимание, был случайным прохожим? А еще могла произойти визуальная ошибка. Возможно, подозрительный мужчина не так уж высок и худощав, как ему показалось. Может, это зацикленное на Драпове воображение выдало такую картинку.

– Да жить можно, – улыбнулся Матвей.

Пуля прошла навылет, но серьезно повредила мышечную ткань. И крови он много потерял. Но все это пустяки. Кровью его пополнили, слабость и все сопутствующее скоро пройдет – уже завтра от этого не останется и следа. И рана затянется, и рука заживет. Уж он-то знает себя.