Крупская - Людмила Кунецкая

Часами сидела Надежда Константиновна над шифровкой. Как правило, ключом служило какое-либо стихотворение, иногда отдельные страницы прозаических произведений. Внешне шифр был прост: каждая буква писалась в виде дроби — числитель означал строку заранее обусловленного стихотворения, а знаменатель — букву в строчке. Строжайше требовалось, чтобы одна и та же буква имела разные дробные обозначения. Не зная ключа, письмо прочесть практически было невозможно, логическая расшифровка исключалась именно разным обозначением одной и той же буквы. Ключ знала только Надежда Константиновна. Для Дмитрия Ильича ключом было надсоновское стихотворение "Мгновение", лермонтовская "Дума" — для Ивана Ивановича Радченко, у Красина ключ — "Песня Катерины" Некрасова. Сложным, был ключ у "Северного союза русских социал-демократов" — ленинская работа "Развитие капитализма в России", а Лидия Михайловна Книпович и Харьковский комитет взяли ключом для шифра "Биографию Спинозы" издания Павленкова. "Мне казалось, что я родилась с пером в руке", — сказала как-то Надежда Константиновна об этом периоде своей работы. Даже во сне ей снились шифровки, написанные "химией", она боялась забыть нужное стихотворение. Просыпалась, лежала в темноте, перебирая в памяти неотложные дела. Каждая шифровка — это ниточка, тянувшаяся в Россию.

Копии писем, сделанные Надеждой Константиновной, заняли около 20 ученических тетрадей. Сохраненные во время многочисленных переездов, они впоследствии составили очень ценную и важную часть партийного архива. Переписка редакции "Искры" и "Зари" с зарубежными и русскими адресатами подтверждает связи Ленина с огромным количеством лиц.

Если первое время, когда он приехал за границу, его адресатами в России чаще всего являлись лица, знакомые ему по работе в Поволжье, Питере, Москве, или те, с кем он познакомился в ссылке, то с началом выхода "Искры" круг его сторонников необыкновенно расширился. Просматривая переписку, можно увидеть и оценить роль Крупской как секретаря "Искры". Она организует транспорт, связывает между собой разрозненные группы, собирает средства. Она пишет письма отдельно или делает приписки к письмам Владимира Ильича. Каждое письмо содержит массу информации. Вот одно из характернейших писем, посланное Крупской Лидии Михайловне Книпович в Астрахань из Мюнхена 28 мая 1901 года: "В Персию послана литература (из Берлина) 4-мя посылками, все так, как было писано (послано: 3-й номер "Искры", "Заря", "Записка Витте", "Женщина-работница", "Майские дни"), теперь уже послано, верно, все. Сообщи, так ли все сделано? Как скоро может быть доставлена литература? Это все важно знать, чтоб выяснить, годен ли этот путь для доставки №№ "Искры" или только для брошюр и т. п. Напиши, что знаешь.

Из <Баку> полученную литературу лучше всего будет отправлять в Полтаву. Туда или посылать по почте или человека. Адрес для явки, для почты… пароль… (Адреса, подлинные имена и пароли Надежда Константиновна в копиях не указывала. — Авт.). Хорошо бы повидаться с Любой (Лейбой), найти ее в Харькове. Кроме того, мы написали в Самару, думаем устроить там склад литературы для центра (для севера у нас есть Псков и Смоленск). С центром иметь сношения можно через Воронеж (адреса), а с Уралом через Уфу (адрес)",

В отличие от Плеханова и его группы, долго проживших вдали от родины и растерявших там всякие связи, Ленин находился в курсе всего, что происходило в России, — "Искра" откликалась на все российские события.

17 июня 1901 года Ленин и Крупская пишут Бабушкину в Покров.

Ленин просит его написать статью о жизни иваново-вознесенских рабочих в ответ на клеветнический материал о них, помещенный в журнале "Русское богатство", где постарались изобразить рабочих людьми без запросов и стремлений, людьми, лишенными солидарности, "…напишите по поводу них статью или заметку, постарайтесь собрать как можно больше фактических данных. Очень важно бы было поместить в "Искре" или "Заре" опровержение этого вздора со стороны рабочего, близко знакомого с жизнью Иваново-Вознесенска. Ваши корреспонденции помещены. Получили ли письмо от 3.VI? Видели ли новые номера? Имеете ли заработок?"[19] (Слова "статью или", "или "Заре" вписаны в письмо Владимиром Ильичей, слово "рабочего" он подчеркнул тремя чертами. — Авт.)

Скоро почерк Крупской знали во многих уголках огромной страны. В департаменте полиции все чаще при обысках стали находить письма, в конце которых стоит короткое "Катя". И вот в ее "дело", составленное полицией, ложится новое донесение: "Проживая во второй половине 1901 года за границей, она под именем "Кати" вела из разных заграничных городов оживленную конспиративную переписку со всеми действующими в России комитетами Российской социал-демократической рабочей партии и занимала центральное положение в заграничной организации "Искры".

Связи "Искры" росли и крепли с каждым днем. Там, на родине, создавался широчайший круг сторонников газеты, ее корреспондентов и распространителей, и все связи были сосредоточены в руках Надежды Константиновны. Часто только она одна знала, кто где живет, под каким именем, каким путем идут письма, как отправляются транспорты нелегальной литературы.

В маленькой квартирке "доктора Иорданова" всегда было полно людей. Завязывались связи с корреспондентами не только в России, но и в Германии, Швейцарии, Бельгии, Франции. "Искра" выходила на международную арену.

Доставка газеты чаще всего осуществлялась в чемоданах с двойным дном. За время с начала печатания "Искры" и до февраля 1902 года было отправлено 60 таких чемоданов. Их посылали и со специальными агентами, и с оказией. Это было и неудобно, и не очень надежно, так как оказия посылалась не в то место, где именно в данный момент требовалась литература, а туда, куда следовал человек, согласившийся взять чемодан. Многие из таких людей были случайны, неопытны и вносили в дело неразбериху.

Позднее Надежда Константиновна и Елизавета Васильевна наладили "производство" так называемых "корсетов". Они шили широкий пояс с большими карманами, куда закладывали иногда до сотни номеров "Искры", напечатанной на папиросной бумаге. "Корсет" надевался прямо на тело, под одежду и служил довольно надежно. Ведь переезжающих границу не обыскивали, для этого нужно было особое указание полиции, а чемоданы просматривали все.

Елизавета Васильевна Крупская — как мало мы знаем об этой замечательной русской женщине. Да, она не состояла в партии, не занимала никаких постов, не имела определенных подпольных функций. Но чем можно измерить бессонные ночи, хождения в тюрьму, беззаветную любовь и веру в правоту того дела, которому служат дочь и ее муж! Чем можно измерить ежедневную, ежечасную помощь, незаметную, но без которой невозможно жить п работать! Умелые руки Елизаветы Васильевны шили "корсеты", спрессовывали тонкие листики "Искры" в аккуратные пачки, переписывали четким почерком "скелеты" шифрованных писем, рукописи товарищей, корреспонденции с мест. Через три десятка лет историки найдут в архивах важнейшие документы, написанные неизвестным им почерком. Займутся исследованиями. Спросят об этом и Надежду Константиновну. И она ответит на один из запросов: "Тов. Короткий, Вы спрашиваете, чьим почерком написана данная рукопись. Это почерк моей матери — Елизаветы Васильевны Крупской. У меня сохранилось одно ее письмо, я не понадеялась на свою память, сравнила почерк данной рукописи с почерком письма матери. Почерк одинаков. Моя мать помогала мне в переписке рукописей и писем…"[20]