Сохрани мгновения для друга - Алексей Черницын

попавшаяся на лестнице уборщица с ведром, которой он старательно уступил дорогу. Именно его заслугами не пострадал и где-то даже возмужал студенческий коллектив. Ни одной пьянки, драки, не было браконьерства и воровства.

Но когда, как раз через пятнадцать минут, они сидели в кабинете ректора, туда зашел неприметный молодой мужчина и положил на стол руководителя института лист бумаги. Ректор не менее пяти минут тщательно исследовал этот документ, пока не рявкнул Женьке:

— Кого вы изнасиловали?

Взгляды присутствующих оторвались от начальника и уперлись в потенциального насильника и негодяя. А когда последовал неопределенный ответ Женьки:

— Не знаю, — ректор начал распаляться.

Для лучшей мотивации своих слов ему пришлось даже встать и, переходя от одного окна к другому, в оперативном режиме проводить расследование.

— Итак, молодой человек, а кто тогда знает?

Женька посмотрел по сторонам, бросил взгляд на человека, который принес злополучную бумагу и твердо произнес:

— Вот он все знает.

Похоже, человек растерялся. Он даже попытался оправдаться:

— А я при чем. Мне сказали занести, я и занес.

— Кто? — последовал вопрос.

— Да не помню я.

Ректор посмотрел кругом и, будто в первый раз увидев Женьку, сказал:

— А ты чего здесь делаешь? — и, не дожидаясь ответа, добавил, — ты иди.

Женька почти выскочил из кабинета. В приемной его остановила секретарь.

— Ты бумажки свои оставь, мы разберемся.

— Что случилось?

— А тут с утра разные новости, начиная от пропажи студентов и кончая непонятными работами. Тут ваших соседей припахали. Они отработали, а им ничего не заплатили. А они, вроде, и работать не имели права. Вот ректор и осерчал. Ты иди. Все равно раньше следующего дня ничего не разберут.

Женька бежал по лестнице. Значит, все-таки, один из отрядов попался на удочку, отработал задаром и совершенно завалил план. Так что проблемы не только у него.

У входа на скамейке сидела Лена. Рядом уже крутился Жека. Мало того, что он едва не считал ее и себя соратниками и соучастниками давно произошедших событий. По его старанию можно было всерьез заподозрить, что он явно заинтересованное лицо. Когда из корпуса вышел Женька с перекошенной физиономией, Жека немедленно изобразил из себя человека, случайно встретившего знакомую. А вот Женька встретил Лену совсем не любезно:

— А ты чего пришла? Зачем было дяде рассказывать? Мы и без посторонней помощи могли разобраться. И не надо лезть не в свои дела. Запомни это раз и навсегда. А теперь проваливай отсюда.

Лена как-то необычайно часто стала моргать ресницами. А потом резко развернулась и пошла на выход из институтского дворика. Вначале она шла медленно, потом ее шаг начал становиться все быстрее и быстрее. И когда Лена входила под арку, ее шаг превратился в бег. А Женька упал на скамейку. И так и продолжал сидеть. Сколько прошло времени, он не помнил. У него был такой вид, что никто не находил в себе смелости подойти к нему. Даже огромный Василий, сделав несколько шагов в его сторону, быстро отказался от своих намерений.

Сомнения разрушились, как только подошел Жека и впрямую, по-дружески, спросил:

— Слышь. Я понимаю, что тебя там накачали, только знаешь — ведь мы все с тобой. А если тебе эта девчонка не нравится, то знаешь, я с удовольствием буду с ней дружить. А потом…

Больше Жека не успел ничего сказать. Потому, что вскочивший разъяренный Женька без всяких раздумий даже не ударил, а просто с раздражением бросил кулак ему в лицо, а потом побежал в сторону арки. Во дворе на какое-то время стихли разговоры. Прошло немного времени, и разговоры возобновились, но сейчас они стали какими-то невеселыми. А часть студентов потянулась домой. И никто не подходил к Жеке посочувствовать. А когда Мишка протянул ему платок, Жека, старательно размазав кровь на своем лице, протянул:

— Он — сумасшедший. А я — дурак.

Он отвернулся в сторону, оставив Мишку в горьком раздумье — на его глазах не то, чтобы поссорились два друга. Они даже подрались.

А Женька бежал по улице. Знакомая мороженщица на его вопрос сочувственно махнула рукой куда-то в сторону старогородских переулков. Пока Женька бежал, его душу все больше стал охватывать настоящий ужас. А если она…? К счастью, людей на улице было не так много и почему-то все видели заплаканную и грустную девушку. А одна женщина не выдержала и начала отчитывать Женьку:

— Ну как вам не стыдно, юноша. Не знаю, вы ее довели или нет. Ну, так позаботьтесь…

Потом она всмотрелась в Женькино лицо, старательно махнула рукой и, не оборачиваясь, ушла. А Женька влетал в парковое пространство старого Престовского острова. Дорога разветвлялась: прямо она выходила на каменный мостик через речку Красную, а две других уходили в парк. Какая-то сила толкнула его прямо. Он уже выбегал на поворот, который выходил на каменный мост, когда впереди раздался шум чего-то упавшего в воду. Действительно довел, скотина. Женька вылетел на мост, перепрыгнул через перила и, пройдя по примыкающей каменной дорожке, решительно прыгнул в воду. Туда, где еще расходились по воде огромные круги.

Он ее не нашел, хотя старательно нырял в грязной и мелкой речке, где глубина даже на середине была ему по грудь. Наверное, уже унесло. Женька выскочил на берег, схватился за перила и … столкнулся с ее взглядом. Полным самого настоящего ужаса.

— Ты чего? — почти шепотом, да еще и с некоторой хрипотцой выдохнула Лена.

Женька прямо с той стороны перил обхватил ее плечи грязными руками, потом опомнился, отпустил и едва не свалился обратно в воду. Он стоял и продолжал молчать. А Лена догадалась:

— Ты думал…? Дурачок, — Лена тащила его на ту сторону перил, не обращая внимания на разноцветные размывы на его вылезшей из штанов рубашке, — там же можно было напороться на что угодно.

Женька, кажется, отошел. С такой же хрипотцой и почти также шепотом он попробовал ответить:

— Я не думал, — потом начал увереннее, — я испугался, а ведь ты, в случае чего, меня бы вылечила. Правда?

Почти сразу мокрые и красные глаза Лены начали приобретать немного напыщенный вид:

— Конечно!

Где искать свое счастье

А потом пришлось искать чистую воду. Для этой цели подошел обнаруженный в парке пруд. Застеснявшийся Женька разделся за кустами до трусов и, щелкая зубами похлеще любого голодного волка, пытался прополоскать свою одежду. Лена не выдержала, выскочила на берег и оттуда громко требовала, чтобы Женька вышел из холодной воды. Он сопротивлялся до тех пор, пока Ленин голос не перекрыл мужской бас:

— А кто вам