А другой мне не надо - Татьяна Булатова

«Все!» – выдохнул Анатолий и воспрял духом, забыв про мобильный. Но ровно через минуту испытал странное чувство тоски, которая надавила на плечи, сгорбила и заставила заглянуть в спальню, где досыпала, как он думал, последний час перед звонком будильника Аня.

Каково же было удивление Гольцова, когда прямо перед собой он увидел абсолютно пустое супружеское ложе: Анны в комнате не было! «Черт!» – выдохнул Толя и подошел к кровати, чтобы потрогать рукой девственно ровное покрывало. «Ну и где она?» – Гольцов почувствовал себя брошенным и тупо уставился на окно, как будто от того зависело, услышит он ответ на свой вопрос или нет. Вскоре изумление сменилось молниеносно нарастающей тревогой, и Анатолий бросился к оставленному в прихожей сотовому, но, кроме пропущенных звонков от Мельниковой, не обнаружил ничего, что проливало бы свет на исчезновение жены.

«Может, теще позвонить?» – озадачился Толя, но вовремя одумался: сигнал об исчезновении Ани мог обернуться для пожилой женщины неотложкой. «Или Игорю?» Сыну звонить было страшно: вдруг и правда что-то случилось? «Да что могло случиться?! – успокаивал себя Гольцов. – Если что-то и в самом деле, наверное, давно бы сообщили. Не в лесу же живем!»

То, что не в лесу, стало ясно тут же, как только Анатолий набрал номер жены и услышал знакомую трель в комнате Игоря.

– Ты что? С ума сошла?! – набросился он на плохо соображавшую со сна Анну.

– Это ты мне звонишь? – удивилась та и уставилась на мужа, как на привидение.

– Представь себе, – огрызнулся Анатолий и присел на кровать: – Захожу в спальню, а жены след простыл. Даже не знал, что и думать!

– Да что ты говоришь! – Анна тоже была не в духе. – Зато у меня никаких сомнений: захожу домой и безошибочно по сгустившемуся амбре определяю, где находится мой муж.

– Ну и что?! – пробурчал Гольцов. – Это же не повод, в комнате сына прятаться.

– Я не пряталась, – возразила ему Аня и отвернулась, ей показалось, что предательски покраснело лицо. – Можно я досплю?

– Можно, – буркнул успокоившийся муж и рискнул прилечь рядом.

– Куда?! – взбрыкнув, показала на дверь Анна.

– Я соскучился, – пожаловался Гольцов.

– А я нет! – рявкнула Аня и повернулась к супругу спиной.

– А чего ты так поздно вчера? – никак не унимался Толя, словно у него открылось второе дыхание.

– А ты? – Жена по-прежнему не поворачивалась к нему лицом.

– Я не поздно, Анют. Я в половине восьмого уже был дома. Можешь у Игоря спросить, он подтвердит.

– Я знаю, – вздохнула Анна и, глядя на мужа через плечо, взмолилась: – Гольцов, ну будь человеком, уйди к себе. Дай поспать, в конце концов.

– Какой смысл? – со стороны могло показаться, что Анатолию нравилось мучить Анну: – Все равно через полчаса зазвонит будильник.

– А я его на половину седьмого поставлю…

– Кто рано встает, тому бог подает, – не вовремя пошутил Гольцов и еле успел схватить брошенную в него Аней плюшевую зеленую жабу, на груди которой черным фломастером было написано: «ЛЕНА». – Ты видела? – тут же поинтересовался Толя и протянул жабу обратно.

Анна расплакалась.

– Анют, – обомлел Гольцов, – ты чего?! Так спать хочешь?

Аня не ответила ни слова и зарылась лицом в подушку.

– Ну хочешь, – заметался Анатолий, – я тебе кофе сварю? Сначала смолю. А потом сварю. Как ты любишь, в джезве. А может, не ходи на работу?! Бог с ней, с твоей работой. Этот придурок Вергайкин вообще вас за людей не считает, до полуночи держит. Увольняйся, на хрен, и все! – развыступался Анатолий, войдя в образ защитника униженных и оскорбленных. – Проживем на мою зарплату. Что нам, Ань, не хватит, что ли? Ты посмотри, на кого ты похожа? Уже в одежде спишь, не раздеваясь, как солдат в окопе. Господи, – запричитал Гольцов, – бедная ты моя женщина! Уставшая! Измученная!

Он рыпнулся поцеловать Анну в плечо, но теперь вместо броска жабой, получил ногой в колено. Наконец-то Анатолий понял, что жену лучше оставить в покое.

– Истеричка! – пробормотал он чуть слышно и аккуратно прикрыл дверь.

– Придурок! – прошипела под нос Аня и уставилась перед собой, внимательно разглядывая сидевшие вдоль стены мягкие игрушки сына. «Надо же, – мысленно улыбнулась Анна, – парню двадцать третий год, а он до сих пор рассаживает зверушек на кровати! Детский сад, ей-богу». «Просто они для него памятны», – тут же нашла достойное оправдание сыновним слабостям Аня и закрыла глаза. Ей не хотелось думать об Игоре, не хотелось о муже. Бравин не шел у нее из головы.

Анна мысленно перебирала эпизод за эпизодом вчерашнего дня. Странный разговор в столовой. Ночные бдения возле Администрации. Страх, который она испытала, обнаружив, что в машине Руслана Викентьевича заблокирована дверь с ее стороны. Раздражающая нерешительность Бравина. Непристойное, как ей показалось, предложение поехать в гостиницу… «Надо было соглашаться», – вдруг честно призналась себе Гольцова и с силой сжала ноги, почувствовав нарастающее возбуждение. Сна больше не было ни в одном глазу.

«Так дело не пойдет», – пожурила себя Аня. И вместо того чтобы сосредоточиться на чем-то, что могло бы отвлечь ее от «дурных» мыслей, закрыла глаза и «прокрутила» перед собой все заново, не забывая «остановиться» на особенно пикантных моментах, от воспоминания о которых внутри все сжималось, а потом ухало вниз живота.

«Должно быть, я – сексуально озабоченная», – почти с удовольствием вынесла себе приговор Анна и зачем-то понюхала свои запястья, потом провела ладонью по шее и снова понюхала: ей не переставало казаться, что пахнет Бравиным, чужим мужчиной, и было неловко лечь в постель, которую она делила с законным мужем, в чьей верности никогда не сомневалась. «Кто бы мог подумать!» – неожиданно развеселилась Аня, всегда мнившая себя сильным звеном их с Анатолием брака. Ей, можно сказать, даже нравилось ощущать себя этакой роковой женщиной, увлекаемой страстью в пучины соблазна.

Пытаясь почувствовать себя в этой новой роли, Анна встала с кровати и с удовольствием потянулась. Хочешь – верь, хочешь, не верь – но жизнь сегодня показалась ей гораздо интереснее. Аня подошла к зеркалу, оправила на себе одежду, снять которую вчера просто не хватило сил, и с пристрастием уставилась на свое отражение. Как ни крути, она себе нравилась, хотя взыскательный взгляд с легкостью мог бы отыскать массу изъянов в виде четко обозначившихся носогубных складок, опустившихся вниз уголков губ. Да что греха таить, глядя на себя со стороны, Анна не испытывала никаких иллюзий – сорок три года, и точка. «Ну и что! – замахнулась Гольцова на зеркало: – Сколько есть, все мои. Главное – не больше!»

Словно в подтверждение ее мыслей жизнерадостно заверещал будильник, напомнивший о том, что, невзирая на вчерашние события, выход на работу никто не отменял. Да Анна и не согласилась бы остаться дома ни за какие коврижки: больше всего на свете ей хотелось увидеть Руслана Викентьевича, на лице которого, Аня в это верила, обязательно должно быть написано, что будет дальше.

«Бу-у-удет все, что ты за-хо-о-чешь…» – не попадая в ноты, провыл за дверью Гольцов и ударом ноги распахнул ее. «Бу-у-удет мир для нас дво-и-и-х…» В руках у свежевыбритого и благоухающего одеколоном Анатолия был поднос с завтраком.

– Кофе в постель! – объявил он и разочарованно уставился на направившуюся ему навстречу жену. – Ань, ты куда? Я вообще-то старался…

– Я вижу, – чмокнула его по ходу Анна и направилась в ванную.

– А давай я с тобой! – в надежде на взаимность предложил Гольцов и засуетился, не зная, куда деть этот злополучный поднос с завтраком.

– А давай не надо, – бросила ему через плечо Аня и закрылась в ванной.

– Пусти-и-и… – взмолился Анатолий, поставил поднос на пол и забарабанил пальцами по двери. – Я выбритый и трезвый. Слышишь?! – прокричал он. – Гладко выбритый и абсолютно трезвый.

– Мне все равно, – донеслось до Гольцова свозь шум воды из-за запертой двери.

– Знала бы ты, – усмехнувшись, проронил отверженный супруг и, остановившись возле зеркала в прихожей, с любопытством посмотрел на собственное отражение. И, что удивительно, впервые в жизни Толя Гольцов не нашел в нем никаких очевидных недостатков в виде оттопыренных ушей, длинного носа и неразвитой мускулатуры. Напротив, прямо на него уверенно смотрел седовласый мужчина, чем-то похожий на персонажа рекламы «Кэмел». Заметив сходство, Анатолий поднес к губам воображаемую сигарету, натурально затянулся и, выпуская изо рта несуществующий дым, брутально прищурился и с особой нежностью подумал о Жанне, в этот момент с ненавистью наблюдавшей за сборами супруга в бассейн.

– Вот скажи, Колян, – ехидно поинтересовалась Жанна, – куда ты прешься ни свет ни заря?

– На первом сеансе самая чистая вода. – Николай Николаевич не поддавался на провокации жены и продолжал спокойно складывать вещи.