Легионер Его Величества - Макс Корбин

Едва оказался там, как тревожно затрубил горн. На западе поднималась заря. Стоп, не заря, пожар! Лиам бросился к нему.

— Ты куда бежишь дурень! — вновь закричала крылатая. — Вождь там.

— Веди, — приказал Лиам.

Крылатая плавно взяла левее. На улице вскоре начали появляться наспех одетые люди и Лиам начал беспокоится о своей заметности, но вот крылатая привела его к офицерскому домику, и во всю глотку заорала. — Я его привела! — Двери открылись, и Лиам, готовый к бою, вскочил внутрь, едва не наступив на старого брауни.

— Сюда, — подсказал тот, и Лиам вскочил в следующую дверь.

Это была спальня и краснокожий капитан, что развалился на постели, храпел во всю глотку, не слыша совершенно ничего. Похоже, двое мелких крылатых, посыпающих его пыльцой, как раз о сне и заботились.

Дуги лежал на деревянных носилках, что держали два хобгоблина. Памятное Лиаму солнце, вместе с камнем королей сияло из-под рубашки. Под носилками стоял тазик, и в него стекала вода, которую третий хоб лил на изуродованное лицо Дуги.

— Что с ним? — поинтересовался Лиам.

— Имп отделал, — сказал худощавый гремлин с обгоревшими ушами и рваной грудью. Он тоже лежал на похожих носилках. Рядом с ним были еще одни носилки с гремлином потучнее. Над ним, не обращая внимания на происходящее, работала крохотная, еще меньше крылатой эльфийки целительница. — Но вождь его почти победил, даже когтя на хвосте ему отсек. Вот! — продемонстрировал гремлин зажатый в руке обрубок с когтем.

— Конкретно, что с ним?!

— Холодное железо, наконец выдавил брауни.

Лиам отстранил хоба с кувшином и присмотрелся к вспухающим на изуродованной половине лица волдырям. Все они были покрыты мелким серым песком. Теперь понятно, почему дальше поливания водой, лечение не пошло.

— А магией, убрать нельзя?

— Холодное железо не подчиняется магии фэйри.

— А вот человеческой скорее всего подчиняется! Ты, — указал Лиам на крылатую. — Гэбриела знаешь?

— Нет, — замотала она головой.

— Я знаю, — поднял руку брауни.

— Приведи его. Только пусть оденется и мою одежду захватит.

— Еще люди! — негодующе вспыхнул хоб.

— Заткнись, не то я тебя тоже холодным отделаю.

— Говорите имп ранен?

— Сильно, — сказал брауни, — вождь ему лицо разрубил.

— Бегом за Гэбом! — накричал на него Лиам, и старика, как ветром сдуло.

— Хофриканцев ты хоть знаешь? — спросил Лиам крылатую.

— Нет, — опять замотала она головой.

— Фейри-терьеров, что теперь на псарне.

— А, знаю.

— Найдешь, и скажешь, что вождь приказывает выследить импа.

— Я не могу!

— Почему?

— Это ложь!

— Тогда скажи, что нужно выследить фэйри, которого сильно ранил вождь.

— Так можно? — крылатая с готовностью кивнула.

— Лети.

— Эй, целительница, как долго Дуги протянет? — фэйри с крыльями бабочки так и не обернулась. И Лиаму вдруг вспомнилось, как разговаривал с целительницей Розалией лепрекон Малколм. — Слышь, ты, гербарий хренов, уши самомнением заложило?

— Да что ты себе позволяешь человек! — Вдруг взорвалась целительница. — У гремлина между прочим череп проломлен. Вместо ответа Лиам перескочил хобов, схватил целительницу за крылышки и поднес к лицу Дуги. — Не-е-е-ет, — завопила она.

— Будешь меня слушаться?

— Буду-буду.

— Долго ему осталось?

— Пока железо не пропалит кожу и не войдет в мозг. Смыть не можем, поскольку прикипело.

— А если так, — Лиам снял Дуги с носилок и перевернул обожженной стороной лица вниз. Чтобы голова не болталась и не касалась к плечу, он начал придерживать ее за косички. — Если так держать?

— Тогда железо вряд ли попадет в мозг, но и вылечить не сможем.

— Ничего, скоро придет, тот, кто сможет.

Мучительно потянулись тревожные мгновения, а Гэбриела так и не было.

— Впустите! — внезапно проорали с улицы.

— Впусти ее, — попросил Лиам одного хоба. Внезапно он заметил страх и недовольство в их глазах. Хоб конечно подчинился, но явно нехотя.

— Все, я им сказала!

— И что?

— Сразу же побежали искать.

— Хорошо. Когда придет человек, можете спрятаться. Только, далеко не уходите, может понадобиться помощь. — На лице хобов сразу же промелькнуло облегчение.

— Лиам? — осторожно спросили из-за двери. Хобы толкаясь бросились под кровать, а крылатые, что усыпляли офицера юркнули под подушку. Только гремлины остались, да целительница. Куда исчезла крылатая посыльная, Лиам не заметил.

— Входи давай! — нетерпеливо бросил он. Но Гэб соблюдая осторожность заглянул в комнату.

— Ты Лиам? — спросил он, нацелив на друга трехзарядный пистолет.

— А кто еще? — выкрикнул он.

— Я задал вопрос! — сказал Гэб.

— Я, а ты идиот, мог бы еще у брауни все расспросить. Он бы тоже не соврал.

— Я говорил, — рассержено буркнул за спиной брауни.

— Точно, — стушевался Гэб. — А вдруг его обманули, и он думал, что говорит правду? Кроме того ты никогда не рассказывал, что водишься с фэйри.

— Кончай, помоги его вылечить.

— Это кто? — спросил он глядя на Дуги. Потом, его взгляд упал на гремлина и он кивну. Гремлин вяло махнул рукой в ответ.

— Друг.

— Помнишь кота, что клоуну на шею прыгнул? Так вот это он.

— А он? — Гэб указал на спящего офицера.

— Судя по вон тому пиджаку, на стуле — капитан.

— Но я не целитель, тем более не целитель фэйри.

— Его холодным железом обсыпали. Сможешь убрать? — Лиам показал изуродованную сторону лица пака.

— Нужно попробовать. Переверни. — Гэбриел все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Трудно было поверить, что это похожее на куклу тело — живое. Столько фэйри он за всю свою жизнь не видел. Собственно он видел только одного крылатого эльфа в далеком-далеком детстве.

Лиам аккуратно развернул Дуги и Гэбриэл провел рукой над волдырями. — Черт, — выругался он.

— Что?

— Погоди… — задумался Гэб. — Слишком мелкие частички, кроме того, это не то железо, с которым я привык иметь дело. Собственно это больше на руду похоже.

— Гэб, это и есть руда. Холодное железо, понимаешь? Железо не знавшее огня. Я сам в этом плохо разбираюсь.

— Ладно, я попробую, но откат мне гарантирован и берегись железа, сейчас со всех сторон полетит. — Гэб осмотрелся, собрал всю металлическую мелочь в тазик, вынес его, а потом закрыл двери в спальню. Единственной металлической вещью в комнате оставалась сабля капитана. — Отойди, — попросил Гэб, взяв клинок в руки.

Резким и движениями он поочередно разрезал пучки правой руки об ее лезвие. После этого, действуя пятью пальцами одновременно, начертил сложную и непонятную фигуру. — Луна…, надеюсь получиться, — взмолился он. — Лиам, в любом случае, после того, как я сделаю, меня ждет трибунал.

— Что, так может придумаешь… — Но Гэб уже вогнал конец сабли в центр фигуры и зачитал заклинание на древнеимперском. Длинное и совершенно непонятное. Только отдельные слова: горы, камни, ручей… Внезапно Гэб замолчал и навалился на эфес. За стеной звякнул тазик с металлической мелочью, что-то большое рухнуло в соседней комнате, а металлическая пыль, вместе с кусочками обуглившейся плоти, слетела с лица Дуги и прилипла к сабле.

— Ха! Лиам, получилось! Думал, весь лагерь разрушу! — весело выкрикнул Гэб. — Возможно трибунал не будет таким строгим.

— За что трибунал? — спросил Лиам, осматривая Дуги. — Целительница, — позвал он.

— Такое заклинание, ты и сам должен был почувствовать, да и наследили мы здесь.

— Я-то почувствовал, — ответил он, пока фэйри осматривала Дуги. — Но я рядом был. А бардак, что ты развел свои магнитом… Соседние дома задел?

— Нет, хотя думал, весь лагерь накроет.

— Все с ним нормально будет, — сказала целительница. — Металла не осталось. А ты, — сказала она Гэбриелу, — рисуй внимательней. — И указала на крючковатый символ.

— От, черт… — Гэб заметно побелел. — Понятно, теперь, чего так слабо получилось.

— Что?

— Уже ничего, Лиам, хвала небесам.

— Ладно, старик, уберетесь здесь, заметете все следы?

— Сделаем, — кивнул брауни.

— С меня пудинг, — пообещал Лиам и гремлин зашелся кашлем от смеха. — Что? Ты ведь любишь сладкое?

— Люблю, люблю — с легкой улыбкой ответил брауни. — Все мы сделаем, и о вожде позаботимся, вы только сабельку сами почистьте.

Глава 44

— Магистр, — вежливо склонил голову, лорд Уайтфилд.

— Герцог, — так же вежливо и в то же время фамильярно, кивнул Великий Магистр.

Как третий сын графа, он никогда не мог даже надеяться разговаривать с герцогом на равных. Отец спихнул его в братство, как только выпала такая возможность. Пришлось разорвать все родственные узы, как того требовали правила и всецело отдаться борьбе с нечистью. Он сменил не только фамилию, но даже и имя. Благородный дворянин Уильям Корбин, стал Джоном Греем. Но, то тут, то там он слышал, как старший брат делает успешную политическую карьеру, а средний богатеет на торговле с южными колониями. Это задевало. Очень долго он твердил себе, что Джон Грей не имеет ничего общего с Корбинами.