Запомни, ты моя - Любовь Попова

На мой крик Никита даже не реагирует. И тоже кивает. На кофеварку.

— Не уйду, пока кофе не сделаешь.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Не драться же с ним. Слово он свое держит. Так что поворачиваюсь, чтобы сделать ему кофе. Но сначала ему мало сахара. Потом мало молока. Потом кофе оказывается холодным.

— Ты издеваешься?! У тебя дел нет?

— У тебя почти получилось. Я уверен, что ты справишься с кофе для любимого.

— Ненавижу, — шиплю себе под нос, чувствуя, как от постоянного пристального взгляда слабеют коленки. — Если кофе и сейчас тебя не устроит, я начну применять силу.

— Тогда нам нужно перейти на диван. Там будет удобнее.

— Будешь насиловать беременную? — заканчиваю я наливать кофе.

— Буду беременную любить… — его дыхание касается уха, и я застываю, ощущая, как яд похоти заполняет вены, а кожа руки, что он гладит, покрывается мурашками. — Я в ванной чуть не умер, слушая, как ты мастурбируешь. Хочешь, в следующий раз я помогу тебе? Я ведь помню, как ты любила мои пальцы.

Прикрываю глаза, чувствуя, как боль рвет грудь на части, а слезы потоком текут из глаз. Да, я любила его руки. Да, я обожаю эти опытные, знающие мое тело от и до, руки. Да, рядом с ним я погружаюсь в порочный мрак, плавлюсь, теряюсь среди густых зарослей вожделения. Никита способен одним касанием свести меня с ума, заставить потерять разум и шагать за ним на край света.

Но кто-то забыл, что стал мало того, что чужим мужем, так еще и наглым шантажистом.

Только его руки скользят по телу вниз, царапают бедро ногтями, задирая полотенце, я заканчиваю мешать сахар в кофе и беру в руку нож.

— Алена… — шепчет Никита, плавя мой мозг каждым звуком своего густого баритона. — Как я соскучился по твоему телу. Как я хочу оказаться в тебе.

Резко оборачиваюсь, так что кончик ножа вдавливается в твердый пресс и поднимаю взгляд. А Никита молчит, смотрит на лезвие, потом мне в глаза. Спокойно протягивает руку за кофе, столько же спокойно отпивает.

— Неплохо… Но я варю лучше. И скоро принесу тебе кофе в постель, — только я хочу напомнить про жену, как он меня опережает. — Скоро будут готовы документы на развод. Надя спалилась на измене.

— Что? — рука с ножом ослабевает, а Никита быстро целует меня в губы и идет к двери.

— Скоро будет готов тест. Если он положительный… Мы его обнародуем, и мы поженимся. Осталось ждать немного.

— А если нет!? — кричу уже в закрытую дверь, и руками себя обхватываю. — А если нет?

Глава 25. Мелисса

Мелисса боялась, что скоро бокалом вина не обойдется. Ей для спокойствия нужно что-то посильнее. А иначе, как пережить пребывание в доме мужа, которого не выгнать, потому что дети устраивают откровенную истерику.

И как им объяснить, что папа ублюдок, умело манипулирующий людьми?

Сначала он подговорил младшего сына Сережу притвориться больным, чтобы самому попасть в дом. Когда обман раскрылся, такое же произошло с девятилетней дочерью Аней.

Она сбежала, написав записку, что вернется, если с ними будет жить отец. Когда Мелисса поставила ультиматум, Юра ушел, но дети начали устраивать откровенные пакости вроде разбитой посуды, запуск в дом голубей, пестрая покраска спален. И тогда Мелисса сдалась, но сейчас жалела об этом, потому что была на грани.

Никогда в жизни она так не ненавидела Юру, как за последние несколько дней.

Потому что вел он себя идеально. Нет, серьезно! Просто чертово совершенство в сексуальной упаковке. Не грубил, общался с детьми, даже готовил завтраки в постель Мелиссе. Она не ела принципиально, но сам вид приготовленной пищи вынуждал глотать обильные слюни и давиться тостами на кухне.

Вот и сейчас она смотрит, как Юра читает детям перед сном, и скрипит зубами. Она борется с раздражением и желанием поведать детям, какой их отец на самом деле. Но это был бы очень грязный ход, и Мелисса не готова была на него пойти. Ей не хотелось опускаться до уровня Юры, который любил действовать преступными методами.

Но ко всему прочему Мелиссу бесило, что Юра совершенно не проявлял к ней интереса. Почти не смотрел, не пытался дотронуться. После того разговора он вообще перестал обращать на нее внимания. Она стала в собственном доме пустым местом. Возможно, так было всегда.

Но и принять Юру, простить, даже выслушать она не могла. Потому что знала, как хорош этот человек в умении убеждать. Он навешает ей такой лапши на уши, что она потом еще и в ноги ему кланяться будет.

А может быть, Мелисса боялась, что стоит ей отступить от своих принципов хоть на миллиметр, она сразу поддаться его чарам? Она ведь не слепая и не может не замечать широкой спины, бугрящейся мускулами под рубашками, или твердой челюсти, или белозубой улыбки, которая так и сверкает, стоит ему пообщаться с детьми.

Но самое ужасное — это его руки. Ведь она помнит, что они умеют делать с ее телом. Одно прикосновение, один захват, и она уже таяла, отдавая всю себя. Так долго, каждую ночь она купалась в его грубой ласке, а теперь сама себя лишила этого.

Интересно, а он нашел себе кого-нибудь? Или соблюдает целибат, надеясь, что Мелисса смилостивится?

Спрашивать об этом она не собирается, поэтому, как только дети уснули, она пошла к себе. Проигнорировала зов бокала с вином и стала готовиться ко сну.

Она уже надевает сорочку, наносит крем на лицо, как вдруг дверь открывается, и входит Юра. Она так и замирает с пальцами у щек.

— Выметайся из моей комнаты! — тут же вступает она в бой, а Юра нагло располагается на кровати.

— Как дела с разводом?

Плохо, но ему знать об этом необязательно. Даже будучи богатой гражданкой Великобритании она не сможет так просто развестись. Во-первых, у детей только российское гражданство, а сам бракоразводный процесс можно начать только в России. Но если Мелисса только ступит на ту сторону, прав у нее