Индиговый ученик - Вера Петрук

Прижав руки к животу, чтобы бурчание было слышно не так громко, Регарди бесцельно побрел по улице. А ведь иман был прав – уже сейчас каждый шаг давался с трудом. Если он ничего не предпримет, через неделю получится только ползать.

С раннего утра в Балидете стоял привычный зной. Мимо шли люди. Арлинг слышал их беспокойную речь, а иногда натыкался на разгоряченные быстрым шагом тела. Подобные столкновения обычно заканчивались его падением и руганью, на которую кучеяры были мастера. Даже Абир не умел так метко выражать свое недовольство. В очередной раз упав на нагретые камни, Арлинг решил там и остаться. Слишком много сил тратилось на поднимание.

Балидет равнодушно шумел, занятый своей, непонятной ему жизнью. Казалось, один ветер интересовался ненужными людьми, потому что он успел спуститься с крыш домов и теперь обвивал его горячими волнами. «Был бы ты чуток прохладнее, друг», – подумал Арлинг, прислушиваясь к шуму в голове. Звук был новый и непонятный. То ли барабаны где-то гремели, то ли сердце стучало так громко.

– Будьте так любезны, поднесите чашу воды его несостоявшемуся величеству, – хрипло произнес Регарди, обращаясь больше к себе, чем к ветру.

Рядом послышался детский смех. Какой-то ребенок швырнул в него горсть песка, но Арлинг отвернулся в сторону и продолжил:

– Канцлер великой империи будет благодарен, если вы спасете жизнь его сыну, ведь старик так надеялся, что в будущем он станет достойной заменой его мудрейшеству Седрику Третьему. А в награду он разрешит вам разъезжать по просторам Большой Согдарии от Арвакского моря до Ерифреи без всяких сборов и податей, честное слово…

Ветер свистнул и умчался к пальмам. Видимо, ему наскучили кривляния выжившего из ума драгана.

Теперь в Арлинга полетел уже камень, а затем послышался задорный смех. Мальчишка привел друзей, которые столпились неподалеку, привлеченные странным человеком, сидевшим на мостовой. Регарди отвесил им шутливый поклон:

– Вы ведете себя недостойно, молодые господа, – назидательно произнес он. – В Согдарии все конфликты решаются благородным клинком, а не презренным камнем. Выберете себе оружие и назначьте время и место. А когда придет час, я накостыляю вам по задницам так, что вы еще долго будете кушать стоя. Понятно?

То ли местные дети были слишком доверчивы и пугливы, то ли его слова прозвучали слишком убедительно, но ребятня внезапно с криком разбежалась, а его обволокла ставшая привычной в последнее время пустота. Впрочем, на этот раз она была недолгой.

– Чего на дороге расселся? – окрикнул чей-то голос. От пинка Арлинг увернуться не успел. Ребра болезненно заскрипели, заставив его согнуться пополам. Он уже давно понял, что не все кучеяры уважительно относились к калекам. Прохожий не ограничился пинком, и, схватив его за шиворот, проволок по камням, бросив в груду каких-то предметов, которые на ощупь оказались корзинами с мусором.

– Нечего у людей деньги вымогать, – процедил кучеяр. – Загородил всю дорогу! Еще раз увижу, уши отрежу, понял?

Регарди не нашел ничего умного, как согласно кивнуть, и уткнулся головой в плетеную крышку корзины, от которой пахло гнильем и навозом. Кучеяр уже ушел, а он все сидел, не решаясь выпрямиться. Ему казалось, что в бок вставили огненную спицу, и если он распрямиться, она непременно проткнет ему сердце. Где-то в груди образовался комок, который постоянно рос, грозя задушить его слезами бессилия. Он не позволит им появиться. Повязка на глазах будет мокрой только от пота, который стекал со лба и впитывался в закаменевшую от грязи ткань.

– Соберись, Арлинг! – прошипел он себе. – Все скоро кончится…

Ему хотелось, чтобы это был сон. Чтобы Магда была жива, чтобы Даррен никогда не дрался с ним на дуэли, чтобы они по-прежнему были самыми лучшими друзьями. Чтобы он снова был зрячим. Интересно, какое оно – небо Сикелии? Ослепительно синее, как в Мастаршильде, или подернутое желтым туманом, как в Согдиане?

Крышка корзины была приятно прохладной и хорошо освежала разгоряченный лоб. Голова чесалась. Наверное, у него завелись вши.

Магда, прошу, дай мне силы умереть достойно.

– Пойдешь со мной, Арлинг Регарди? – послышалось у него в голове.

Никому не доверяй, сказал ему как-то Абир. Но пират сделал свой выбор, а он, Регарди, сделает свой. Дядя останется там же, где и все его воспоминания – в Согдианском море.

– Да, – прошептал он, принимая руку имана. Она была теплой и крепкой. Надежной.

Глава 3. Четвертый путь

Пара ведер горячей воды, миска похлебки и мягкая циновка – ему понадобилось на удивление мало, чтобы забыть о том, что он слепой калека, заброшенный прихотью судьбы в дальнюю провинцию Согдарийской Империи. Сикелия оказалась негостеприимной хозяйкой и, наверняка, выставила бы его за дверь, если бы не рука имана, протянутая из жалости. Другой причины, зачем кучеяру подбирать с улицы нищего чужестранца и приводить к себе домой, Арлинг не знал. Впрочем, у него еще будет время над этим поразмыслить.

Сначала он ел, и все его мысли занимали пряный бульон, истекающее соком мясо и незнакомый, но приятный на вкус напиток, которым угостил его иман. Потом Регарди спал и впервые за долгое время не видел никаких снов. А теперь он отмокал в большой деревянной кадке, с наслаждением вдыхая горячий пар, пахнущий мылом и благовониями. В таком месте, как Сикелия, ванная была роскошью, и одного сострадания, чтобы ее объяснить, было мало.

На нем оказалось на удивление много грязи. Слуга вручил ему бутыль с настоем от вшей и парши, которую Регарди, не задумываясь, вылил себе на голову целиком. Одна мысль о насекомых, кишащих у него в волосах, внушала омерзение. Впервые за долгие месяцы с тех пор, как ослеп, он задумался о собственной внешности. Щетина, которая с трудом пробивалась дома и тут же исчезала сначала благодаря стараниям Бардарона, а потом – монашек из приюта Амирона, сейчас обильно покрывала его щеки и подбородок. Арлинг потер лицо, чувствуя, как волоски царапают ладони, и усмехнулся. В свое время он позавидовал усам Даррена, а теперь и сам мог отрастить хоть бороду. Впрочем, он предпочел бы побриться. Волосы неприятно кололи губы и лезли в нос.

Вздохнув, Регарди погрузился в воду, задумавшись о том, где оказался. Если иман не солгал и привел его в свою школу, то в ней было слишком тихо. Хотя, что он знал о сикелийских школах? Возможно, местные ученики являлись образцом послушания, хорошо учились, не дрались и не дерзили учителю. В таком случае они сильно отличались от скучающих детей лордов, которые обычно скверно учились, зато умели веселиться. Но все это лишь подчеркивало, что времена Согдарии остались далеко позади. И жил в них совсем другой человек.

Когда чьи-то пальцы прикоснулись к его волосам, он едва не захлебнулся, окунувшись в мыльную воду с головой.

– Тише, – раздался над ухом голос мистика. – Ты чего такой нервный?

Бесшумное появление имана, шагов которого Арлинг даже не слышал, напугало его сильнее, чем он думал, и ответ нашелся не сразу.

– Я вас не слышал, – пробурчал Регарди, недовольный, что его застали врасплох.

– Ты многое не слышал, – усмехнулся иман. – Не дергайся, я тебя побрею.

Похоже, согласие Арлинга не требовалось, потому что в следующий миг к его горлу прикоснулся холодный металл лезвия. Иман брил с мастерством заправского цирюльника, а Регарди оставалась напряженно сглатывать слюну, размышляя о том, зачем мистику понадобилось это представление – ведь достаточно было позвать слугу.

– Итак, ты гадаешь, зачем я привел тебя в свой дом, – начал иман, словно прочитав его мысли. – Будь уверен – не из жалости.

– Политика? – выдавил из себя Арлинг, но тут же замолчал, так как лезвие заскребло у самого носа.

– О, это было бы весьма любопытно. Верхушка местной власти гибнет под обломками случайно обвалившейся башни, наместником – пусть и временным, – впервые становится купец из Гильдии, а на улицах города вдруг появляется ослепший сын Канцлера, который не хочет возвращаться на родину. Боюсь, это привлекло бы слишком большое внимание Элджерона, а иметь дело с Бархатным Человеком мне совсем не хочется. Знаешь, чем занимается моя школа?

Арлинг помотал головой, готовый услышать ответ: «Продаем людей в рабство» или «Готовим уродов, отрезая им носы лезвием», но иман его удивил.

– Скажу кратко. Сохранение в тайне твоего происхождения совпадает с моими интересами. Я основал школу десять лет назад. Смешной срок для учебного заведения по сравнению с той же Самрийской Академией Торговли, которая в этом году отметит свое столетие, но мы успели завоевать репутацию в определенных кругах, и мне не хотелось бы терять клиентуру из-за вмешательства драганов.

Регарди открыл рот, чтобы попросить мистика выражаться яснее, но иман густо покрыл его лицо пеной. «Хороший способ вести разговор», – сердито подумал он, отплевываясь от горькой массы.