На поводу у сердца (СИ) - Майрон Тори

Смакуя свою долгожданную победу, шаг за шагом по пути домой я всё больше выпускаю из себя боязнь, тревогу и тошноту после близости с похотливым мудаком и неосознанно расплываюсь в улыбке, вызванной приятным и крайне поразительным вопросом — неужели в моей дерьмовой жизни наконец-то стало хоть на одну проблему меньше?

*Сталкер — навязчиво преследующий какого-либо конкретного человека.

Глава 8

Николина

Уже на следующее утро весь интернет взрывается сенсационной новостью об аресте единственного сына Гарри Эндрюза — владельца одной из крупнейших машиностроительных компаний и весьма важной персоны города, что на протяжении нескольких десятков лет играл немаловажную роль в развитии и процветании Рокфорда.

«Известному своим пагубным образом жизни Марку Эндрюзу предъявлены уголовные обвинения в возможном распространении нелегальных наркотических веществ, значительная партия которых была случайно обнаружена в багажнике его автомобиля во время разбирательств дорожно-транспортного происшествия…» — продолжая внимательно вчитываться в статью на очередном новостном сайте, я вновь не могу сдержаться от торжествующей улыбки, даже несмотря на подсознательную уверенность в том, что влияние его отца быстро поможет вытащить Марка из тюрьмы. Мне всё равно — даже если у меня в запасе имеются всего лишь несколько дней отдыха от него — это уже счастье, которым я буду безмерно наслаждаться.

А точнее, каждый день буду как следует высыпаться и в более спокойной атмосфере справляться с другими насущными проблемами, самой главной из которых для меня является Остин, чей телефон я не устаю разрывать звонками с момента как проснулась сегодня.

Пусть мне стоит избегать встреч с ним, но я должна хотя бы узнать о его состоянии, поддержать издалека, выяснить, как прошёл его заключительный экзамен, и просто поговорить на любую возможную тему. Что угодно, лишь бы только услышать его голос и утолить свою тоску по нему. Но по какой-то непонятной мне причине впервые в жизни Остин не ответил ни на один из моих десятков звонков, что заставило меня запереживать не на шутку и, наплевав на непрерывную слежку, отправиться к нему в общежитие, где я столкнулась с его соседом по комнате, который сообщил, что Остин вчера лишь зашёл оставить вещи после экзамена и куда-то ушёл, так и не вернувшись обратно.

Спешить мне особо было некуда, поэтому я решила дождаться его прихода, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо, однако просидев на скамейке у главного входа здания несколько часов, мне так и не удалось его встретить, отчего странное, неблагоприятное чувство в груди начинало постепенно обостряться.

В желании не превращать его в настоящую аварийную тревогу, все полдня, проведённые в ожидании, я также рассматривала ещё два варианта, где может пропадать Остин: либо он поехал на квартиру Мэгги, либо вновь проводит время вместе с Ларой, что очень даже вероятно, потому как в день похорон мне были прекрасно видны их близкие разговоры и трогательный поцелуй, наглядно доказывающий, что между ними до сих пор ещё не всё закончено.

И совершенно не важно, что за чувства мне померещились в новом, странноватом отношении Остина ко мне, при виде их вместе я ещё раз чётко осознала — Лара всегда была и будет для него важнее меня. А раз уж я ещё и без объяснений игнорировала его несколько дней подряд, не удивлюсь, если он нашёл поддержку в её компании.

Как бы мучительно мне ни было даже в мыслях допускать вероятность их воссоединения, когда я не застаю Остина и у него дома тоже, именно за этот домысел я отчаянно цепляюсь, чтобы не поддаться преждевременной панике и прямо сейчас же не побежать в полицейский участок для подачи заявления о его пропаже.

Вместо этого я морально настраиваю себя на ещё одну изнурительную ночь в клубе, до начала которой мне также нужно успеть забежать к Эми, чтобы, наконец, взять у неё в долг деньги на оплату аренды, так как до конца месяца осталось всего ничего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отложив безрезультатные поиски Остина до завтра, преисполненная разочарованием, я направляюсь прямиком домой к подруге, заранее готовясь стать для неё промокашкой для слёз, ведь Эми однозначно не могла не увидеть многочисленных новостей об аресте своего ненаглядного, который в ближайшее время точно не сможет ей изменять.

И когда массивные белые двери её шикарного родительского дома распахиваются и на порог выходит донельзя заплаканная Эмилия, моя уверенность мгновенно подтверждается — она уже в курсе.

— Эми, — сочувственно вздыхаю я, когда даже при тусклом освещении крыльца дома мне удаётся разглядеть её опухшее, бледное лицо и большие глаза с полопавшимися от рыданий капиллярами. Крепко обнимаю её, разрываясь между горечью за её слезы и радостью за свершившуюся справедливость. — Ну не переживай ты так за него. Ты же знаешь, кто его отец. Вот увидишь, долго Марка держать в заключении не станут, — утешаю я, скрывая под тёплым голосом искреннее желание, чтобы мои слова не воплотились в реальность, и продолжаю прижимать её тоненькую фигурку к себе, пока капли её слёз падают на моё плечо, а сама Эми не произносит ни слова. Как, впрочем, и не обнимает меня в ответ, что кажется мне до боли странным. — С тобой всё в порядке? — озадаченно спрашиваю я, отстраняясь от неё.

— Как видишь, всё замечательно. А с тобой? Почему ты не в полицейском участке вместе с Марком? — задаёт она странный вопрос дрожащим, но резковатым голосом и смотрит на меня с такой болью во взгляде, с какой ещё никогда не смотрела.

— А почему я должна там быть? — едва выдавливаю из себя слова из-за неприятного предчувствия, что будто стягивает мне горло верёвкой.

— А разве на это нет причин? — то ли кашлянув, то ли горько усмехнувшись, Эми выдаёт ещё один непонятный мне вопрос.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь. Ты же знаешь, какие у нас с Марком отношения. Мы, конечно, пытаемся их наладить ради тебя, но не настолько, чтобы я поддерживала его, пока он сидит в тюремной клетке за свои проступки, — не успеваю я закончить предложение, как мою щёку обжигает огнём. В первый момент я даже не врубаюсь, что только что случилось. Лишь когда я вглядываюсь в карие глаза, полные слёз и неприкрытого презрения, понимаю, что Эмилия в самом деле пару секунд назад залепила мне пощёчину.

— Эми… За что?! — с неподдельным изумлением смотрю на подругу, потирая горящую щёку.

— Прекрати, Николина! Как ты можешь быть такой лицемерной? Сама знаешь за что! — внезапно кричит она, срывая голос.

— Что? О чём ты?

— Хватит! Не строй из себя дурочку. Больше этого не надо! Теперь я всё знаю! Всё!

— Что всё? — почти шёпотом спрашиваю я, хотя постепенно и так начинаю догадываться о причине её истерики.

— Как ты долгое время врала мне прямо в лицо о Марке. Мне! Боже! Да ты же делала из меня такую дуру! — сокрушается она, хватаясь за голову. — Я даже подумать не могла, что я тоже войду в список людей, кому ты бессовестно вешаешь лапшу на уши! Я думала, что со мной ты так не поступишь!

— Эми… Пожалуйста, успокойся, — от потрясения у меня не получается сказать ничего больше.

Как она узнала об изменах Марка? Неужели Харт и к этому приложил свою руку? Или ей сказал кто-то другой? Если это так, то кто?

И как только мне удаётся справиться со сковывающей все мышцы оторопью, я тут же задаю ей все эти вопросы, но вместо ответов получаю вконец изумлённо-гневный взгляд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что? Кто такой Харт? И какие ещё измены? Ты что, даже сейчас собираешься продолжать выдумывать небылицы, лишь бы оправдать себя? Даже сейчас, когда я всё узнала о вас с Марком? — выстреливает мне в лоб, заставляя покачнуться.

— О нас с Марком?

— Не делай сейчас такие ошарашенные глаза. Не поверю я в это удивление. Теперь я знаю всю правду!

— Да какую правду ты знаешь?! — искренне удивляюсь я, уже в самом деле ничего не понимая. — Нет у нас ничего с Марком, никогда не было и никогда не будет! Как ты вообще могла о таком подумать?