На поводу у сердца (СИ) - Майрон Тори

— Марк, контролируй себя, мы же на людях, — напоминаю я, прекрасно зная, что, если Эндрюза не притормозить, с его неадекватностью он вполне способен отыметь меня прямо в центре города.

— Да плевать я хотел на людей! — Вот… о чём я и говорю — у этого кобеля совсем мозги отрубаются, когда кровь приливает к члену.

— Здесь вообще-то твои преподаватели могут ходить, — полушёпотом ещё раз пытаюсь вразумить Марка, когда одна его ладонь телепортируется с моей ягодицы на грудь, сжимая её сквозь тонкую материю платья.

— Ммм… Да какие на хрен преподаватели, когда я наконец до твоих обалденных сисек добрался? — Продолжая впиваться в мои губы, словно изголодавшийся вампир, он начинает интенсивно массировать мне грудь своими щупальцами.

— Но тогда нам нужно подумать об Остине… Он же тоже здесь учится, не дай бог ещё увидит нас, — спустя несколько секунд нашего эффектного представления произношу последний имеющийся в запасе аргумент, почему Марку необходимо охладить своё «приподнятое настроение». И слава богу, он срабатывает. Фух… Я прям облегчённо выдыхаю, когда он, наконец, прекращает свой натиск на мои губы и грудь и делает шаг назад, пытаясь успокоиться. Беда лишь в том, что расслабление окутывает меня совсем недолго: сердце тут же делает кульбит, стоит только услышать его твёрдый возглас:

— Давай, прыгай в машину, мы едем ко мне!

Я перевожу на него изумлённый взор и сглатываю тошнотворный ком в горле, замечая очертания его готового к новым покорениям члена, проступающие даже сквозь плотную ткань штанов.

— Чего? Сейчас? Тебе разве на лекцию не надо было? — не знаю, как мне удаётся не проявлять в мягком голосе пробудившуюся тревогу. В моих планах не было забегать с ним дальше второй базы, но потемневший, алчный взгляд Марка без слов даёт понять, что он останавливаться на этом не собирается.

— К чёрту лекции! Так и так собирался свалить с той девчонкой. Но ты ещё лучше, Никс, поэтому хочу тебя сейчас же, — плотоядно ухмыляется он и, шлёпнув меня по заднице, подталкивает к пассажирской двери.

Вот же блин! Ясное дело — я не собираюсь никак ублажать мудака, однако сесть в машину всё же приходится, чтобы ещё больше подогреть мотивацию Адама от него избавиться. И я искренне надеюсь, что он это сделает. И желательно, как можно быстрее. А пока мне нужно срочно придумать любую более-менее вразумительную отмазку, лишь бы не оставаться наедине с Марком.

Он точно конченый придурок, если с такой лёгкостью поверил в столь резкую смену моего настроения. Не будет этого! Ничего не будет! Я сдохну скорее, чем развлекать его стану. И похоже, Марк, будто слыша мои мысли, решает лично устроить нашу погибель — меня аж придавливает спиной к сиденью, а громкий визг раздирает мне горло, когда он резко срывается с места и начинает лихачить по улицам Рокфорда с такой сумасшедшей скоростью, словно за нами увязалась погоня.

— Эндрюз, ты свихнулся так нестись?! На тот свет торопишься? — остервенело держась за дверную ручку, пищу я после очередного чересчур резво совершённого Марком манёвра.

— Не ссы в компот, малышка. Тебе же не впервой со мной ездить. Должна была уже привыкнуть, — с довольной улыбкой мартовского кота отвечает он, для обгона выезжая на встречку, собирая череду возмущённых сигналов других машин.

— Так ты ещё не гонял со мной никогда! — отмечаю я и вновь взвизгиваю, когда сумасшедший на полной скорости в последний момент уходит от столкновения с автобусом.

— Ну так ты же мне такую малину предлагаешь. Нужно поспешить, а то вдруг тебя опять перекроет, и ты решишь передумать, — невзирая на недопустимое превышение скорости, он расслабленно откидывается в кресле и заползает своей правой рукой под подол моего платья, начиная ласкать внутреннюю поверхность бёдер. Я стискиваю зубы, мечтая с ноги врезать ему по лицу, а после отмыть с себя его отпечатки, но вместо этого отцепляю его руки от себя и плотно сжимаю колени.

— Не передумаю, Марк, поэтому руль сейчас лучше нормально обхвати и, мать твою, на дорогу смотри! — не сдерживаясь, ругаюсь я, с ужасом замечая, как светофор переключается на красный и пешеходы начинают ступать на проезжую часть, а автомобиль по-прежнему летит вперед и даже не планирует останавливаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Марк!!! Тормози!!! — даже сквозь свой истошный крик я слышу самый страшный для меня звук на свете, от которого мозг мгновенно вытягивает из глубин сознания ужасающий эпизод смерти папы. Я пугаюсь настолько, что намертво закрываю лицо ладонями и сильнее сжимаюсь в кресле, пока сердце начинает набатом ухать в груди, заполняя тело парализующим страхом. Поджимаю ноги, опускаю голову вниз и неизвестно сколько сижу так сгруппировавшись, даже не улавливая момента, что мы уже остановились.

Не осмеливаюсь открыть глаза и убедиться, что мы не сбили никого из пешеходов, до тех пор, пока пространство салона не заполняется хрипловатым и до нервозной дрожи раздражающим смехом Марка. Лишь тогда я разлепляю веки и понимаю, что мы, как и полагается, стоим прямо перед стоп-линией, пропуская гущу торопящихся по своим делам людей.

— Не думал я, что ты такая трусишка, Никс. Но кричишь ты, конечно, знатно. Если и на мне сейчас будешь так же кричать, то цены тебе вообще не будет. Люблю я голосистых. Ох, люблю! — мурлычет недоумок, заливаясь хохотом, что взрывает во мне адскую смесь гнева, в одночасье обрубая всякую связь между моим языком и мозгом.

— Идиот! Какой же ты идиот, Эндрюз!!! — ору я, не жалея голосовых связок. — Я думала, мы убьём сейчас кого-нибудь или сами убьёмся! Как же ты меня задрал своими закидонами! Псих! На всю голову повёрнутый! Из-за таких, как ты, и погибают невинные люди! Придурок! И развитие у тебя на уровне озабоченного подростка, раз ты повёлся на мои слова. Не получишь ты ни черта, тупоголовый олух! Не буду я кричать ни на тебе, ни под тобой, ни сзади, ни спереди! В жизни я с тобой в одну постель не лягу даже под дулом пистолета, потому что терпеть тебя не могу, кусок идиота! — чуть ли не брызжу слюной от злости и тут же порываюсь выбраться из машины, пока светофор не загорелся зелёным, однако, к моему ужасу, ручка отказывается поддаваться и двери открыть не получается.

— Кто здесь кусок идиотки, так это ты, Никс! — его крупная лапа грубо сжимает мои волосы у корней и притягивает моё лицо к своему разгневанному. Я упираюсь руками в его грудь, желая отодвинуться, но мои запястья также без труда окольцовываются пальцами Эндрюза. — Сколько ты уже можешь тягаться не в своей весовой категории? А? Сколько? Так и знал, что ты что-то задумала, не понимаю лишь, на кой чёрт ты весь этот цирк устроила, да и, если честно, понимать не хочу! У тебя самой в мозгах каша манная, которую *уй расхлебаешь даже ты сама! Но тем не менее я тебя предупреждал, что со мной на эту тему шутки плохи, поэтому теперь я тебе покажу, чем всё кончается для маленьких стерв, что сначала возбуждают мужиков, а потом планируют слинять, не удовлетворив их. Ненавижу таких баб, поэтому проучу тебя, сука тупая, чтобы думала в следующий раз, когда захочешь повторять подобное с кем-нибудь другим, — шипит он мне в рот и следом набрасывается на него с болезненным поцелуем, продолжая крепко удерживать меня за затылок, чтобы голову не смела от него отодвигать. Но в этом нет никакой необходимости. Держать меня, я имею в виду, абсолютно не нужно — я сама никуда не отодвигаюсь от Марка, не сопротивляюсь его властвующему во мне языку, не вырываю руки из его хватки, не кричу и даже не скулю. Не потому, что я вдруг резко закайфовала от его прикосновений, а просто потому что я будто отрубаюсь от всех ощущений и его грубых терзаний, пока в моей голове, словно бой колоколов, гудят Его слова из недавних воспоминаний:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

…Просто назови свою цену, сука тупая! Полмиллиона, миллион, два? Столько хочешь за каждый месяц? Или за неделю? А может, установи мне свою суточную ставку!..

…Не нужны мне твои капризы… Я говорю — ты молча выполняешь и получаешь за это деньги!..