Любовь вне правил (СИ) - Владон Евгения

– Сейчас же прикройся! – это всё, что она сумела выдавить из себя, немощно пропищать-просипеть и каким-то чудом не всхлипнуть.

И она так боялась опустить взгляд вниз, будто это окончательно сорвет её с последних тормозов, и тогда она действительно больше не сможет остановиться... никогда больше!

– Можешь сделать это сама... если захочешь. – ещё и нагибается ближе к её лицу, будто через глаза проникает в самый эпицентр её потаенных мыслей и желаний, а она в этот момент вздрагивает от нереально ощутимого прикосновения чего-то упругого и твёрдого к её животу! – Или сделать то, о чём тайно грезила все эти годы. Я реальный, Джо, реальней просто не придумаешь.

Он вконец ипанулся или хочет, чтобы у неё сработал другой рефлекс, например, дернулась нога и со всего размаху впечаталась острой коленкой в...

Но она не удержалась и посмотрела вниз, совсем ненавязчиво, как бы намереваясь проделать это очень быстро – очень-очень быстро вниз и ещё быстрее обратно вверх. Боже, она же точно сейчас хлопнется в обморок! Какого чёрта она не сняла пальто?

Но очень быстро не получилось. Вернее вообще не получилось. Может вниз и вышло, но вверх...

Опять остановка сердца и самопроизвольное сжатие внутренних мышц вагины почти болезненной судорогой до нестерпимого желания всхлипнуть в полный голос. Можно списать её заторможенность на лёгкое помрачение рассудка со странным головокружением, но она и в самом деле залипла, будто до этого никогда не видела вблизи мужского детородного органа. Но в том-то и дело... это был не какой-то там орган, а самый настоящий эрегированный член – большой, упругий, с налитой кровью блестящей головкой и расписанный по всему стволу от основания тяжёлой бритой мошонки извилистыми змейками вздутых вен. И он стоял буквально колом, задевая чувствительной уздечкой её животик над поясом её юбки, а из глубокой тёмной впадинки на неё "смотрела" блестящая капля смазки. А когда по внушительному длинному стволу прошлась внутренняя судорога, Джо показалось, что ощутила её фантомный щемящий отзвук в своём клиторе и в каждой эрогенной клеточке влагалища.

– Не бойся, он не кусается.

– Зато я кусаюсь! Или ты решил, что я прямо тут и сейчас за здорово живешь тебе отсосу? Ты определенно переоценил ту мочалку, что так трепетно называл своей любимой бородой!

Каким-то немыслимым образом ей-таки удалось оторвать взгляд от этой сверхзавараживающей картинки, но вот ощущения разорвать так и не вышло. Её качало, пронизывало изнутри всё тело переменным током чистого безумия, неконтролируемой похоти и неуемного желания посмотреть ещё раз... И не только посмотреть. Ладошки резко высохли, потому что теперь они зудели млеющим покалыванием конкретного притяжения.

– Я не говорил, чтобы ты мне отсосала (заметь, ты сама это предположила!), но потрогать пальчиками и проверить насколько он реален, вполне даже да. – это могло бы выглядеть смешным и забавным, если бы в эти самые секунды он не стоял к ней впритык абсолютно голый и не касался своим членом её живота, пусть и спрятанного под полотнищем вельветовой юбки, ощущения от этого менее осязаемыми не становились. Мало того, он уже снимал с её плеч пальто, вернее чуть подталкивал скольжением ладоней по её предплечьям и рукам податливую ткань с гладкой атласной подкладкой. А она стояла, тупо смотрела в его лицо и ни черта не сопротивлялась. Она даже не вздрогнула, когда пальто упало на пол, а сверху на него возмущенно шлепнулась её тяжелая сумочка.

Вот только прохладней телу от этого не стало ни на градус! Не говоря уже о маневре Баумана с приближением его лица к её личику практически до соприкосновения губ.

– Хватит с тебя и поцелуя... – рта его она уже не видела, только могла смотреть в упор глаза в глаза, но когда выговаривала по слогам фразу, чей смысл с трудом доходил до её собственного аналитического мышления, она чувствовала его касанием своего дыхания и едва шевелящихся губок.

И она именно ощутила, как он улыбнулся в ответ.

– Могу поспорить, целовать ты меня сегодня будешь ещё не раз и только по своей инициативе, впрочем... как и всё остальное!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Конечно она не сопротивлялась, хотя это было странным даже для неё. И списать свою реакцию на опьянение она тоже не могла, ибо ничто так чётко, ясно и трезво она не осязала и не хотела, как сейчас... позволить ему самому приподнять её "безвольную" ладошку и притянуть к его животу. Нет, поправочка! К его каменному члену!

В этом-то и весь фокус! Он только притянул. Обхватила его прохладный и очень твёрдый член своими чувственными пальчиками Джо сама! Будто сработал прошитый под кожу рефлекс, как и дальнейший импульс, "заставивший" скользнуть вверх по стволу и подвижной кожице неспешным изучающим движением. И это вконец повыбивало последние пробки мнимых ограничений с самоконтролем! Ощущения на ладошке мгновенно отослали острый спазм сладкой истомы в онемевшую от упоительного предвкушения киску. Будто она исследовала его впечатляющую длину, упругий рельеф и прочие размеры, которые скоро будут заполнять её изнутри от кончика горячей головки и до самой мошонки.

Сохрани, господи, её рассудок от полного помешательства!

– И просить, и умолять ещё и ещё! – его голос значительно понизился, отдавая сиплыми нотками напряжённой тональности, сразу после того, как её пальчики почти пугливо достигли гладкой головки члена, слегка подтянув на тугой венчик складку крайней плоти. И в этот раз она пропустила его очередную судорогу буквально через свою ладошку.

– Не много ли ты о себе возомнил? – это мало чем походило на упрямство, скорее подсознательный рефлекс, поскольку тело чувствовало и тянулось вопреки произносимым словам за любым движением Ричарда и даже за его губами, произвольно, само по себе!

Она даже не сопротивлялась, когда он расстегнул пряжку её узкого кожаного ремешка на поясе юбки (продолжая глядеть ей прямо в глаза и так же почти касаясь её губ своими), изящным чётким рывком вытянув его из шлевок и не менее ловким жестом намотав на свой кулак в несколько тугих петель. У неё и мысли не промелькнуло, что ей следовало хоть как-то его остановить, как и все его последующие действия.

– Поверь мне... я очень редко ошибаюсь. А в данном случае и подавно!

– В данном случае?.. – кажется, она не заметила, когда и как он расстегнул на её юбке молнию и пояс, только почувствовала, как та соскользнула по её ножкам на пол с помощью весьма натренированных пальцев Баумана.

– Да, в данном случае. В том самом, где аксиома не требует доказательств.

– Ты и вправду настолько уверен в исходе данного случая и в ближайшем развитии событий?

– Более чем. Впрочем, как и ты... – она не успела возразить и уж тем более осмыслить его последнюю фразу, подвиснув где-то на ближайшие полминуты под невесомым касанием губ Рика. Он как специально дразнил, то ли изучая её ответную реакцию, то ли пробуя на вкус – неторопливо, микрон за микроном, гранула за гранулой. Кончик влажного языка мазнул по её раскрытым губкам, и между ножек предательски заныло, запульсировало с утроенной силой, словно в немом вопле истошной мольбы: "Да, чёрт тебя возьми! Ты прав, тысячу раз и сверх того! Поэтому, кончай свой словесный онанизм и делай то, что намеревался! И лучше тебе поторопиться, пока я окончательно не протрезвела!"

Протрезвела? Похоже, она вконец долбанулась, распрощалась со здравым рассудком на веки вечные! И это было совсем другое опьянение, от которого не хотелось трезветь желательно долго (очень и очень долго!), иначе "похмелье" можешь не перенести.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Учти, я очень сильно любил свою бороду, так что процент за неё накручу астрономический! – он продолжал говорить ей всё это в губы, пока его пальцы беспрепятственно поддевали край подола блузы-водолазки Джо, в конечном счете потянув эластичную мягкую ткань вверх по её стройному стану вполне предсказуемым движением. Но её все равно качнуло. Дрожь в коленках не прекращалась. Она вообще не представляла, что сумеет сделать дальше в таком состоянии, ведь она не смогла даже рук поднять, не говоря уже о пальчиках её правой ладошки, которые никак не желали разжиматься на члене Рика. Они уже тянулись по его венозным дорожкам и среднему "шву" вниз – в сторону грубой крупной мошонки.