Дальний полет - Джон Уиндем

– Я не совсем понял.

– Мне стало ясно, что сэр Уильям воспользуется своим открытием, сам или с помощью других, - а потом уж пойдет и пойдет… Так и вышло. Мэтью украли. Ему делали разные уколы. И он говорил…

Они его высосали. Каждая моя фраза, каждое мое слово попало на их пленку. И его печаль, и мой уход. Это было достаточно трогательно, чтоб убедить их в моем существовании. Да и не мог он лгать после их уколов…

Они были ничего, неплохие. Не хотели ему зла. Наоборот - он был для них сокровищем, пока им не стало известно, что я ухожу. Они хотели через него узнавать то, чему я буду учить его, - узнавать об энергии, способной изменить мир.

Когда они поняли, что я ухожу, то решили отпустить его - и за ним следить. Они могут схватить его сразу, если я объявлюсь, и будут ждать моего возвращения. Я не знаю, есть ли аппарат в этой комнате; если нет - будет. Но это теперь неважно, я действительно ухожу.

Я прервал его:

– И все-таки я многого не понял. "Они" - кто бы они ни были - держали Мэтью в плену. Они узнали, что он преуспеет в физике, математике и во всем, что вам нужно. Вы ведь этого и хотели - вам нужен канал связи. Вы говорили, что вам надо научить нас использовать эту силу. Что ж, вот вам случай! Они хотят знать, вы - сообщить. А вы бежите… Ерунда какая-то.

Мы помолчали.

– Мне кажется, - ответил Мэтью-Чокки, - что вы не знаете как следует собственной планеты. Повторяю: один скажет другому - и пойдет… У вас есть промышленный шпионаж… есть королевства нефти, газа, электричества, угля, атомной энергии. У каждого свои интересы. Сколько заплатят они за информацию о том, что им угрожает? Миллион… два… три… больше? Кто-нибудь соблазнится… Какое им дело до мальчика? Что значит его жизнь? Что значит, если нужна сотня жизней? Много есть способов…

Об этом я не думал.

– Я говорю вам это потому, что за ним будут следить. Теперь это неважно, но не говорите ему без особой надобности. Неприятно знать, что за тобой следят. Я бы на вашем месте отвадил его от физики, вообще от науки, чтоб им нечего было ждать. Он учится видеть мир… становится художником. Художника они не тронут.

Помните, он не знает, о чем я говорю.

Пора прощаться.

– Вы уходите к себе?

– Нет. У меня еще есть работа здесь. Только теперь мне будет труднее. И времени уйдет больше. Придется действовать тоньше - они и за мной следят.

– Вы думаете, это все же удастся?

– Конечно. Я ведь должен. Придется работать иначе: то там, то сям, идею - одному, миг вдохновения - другому, по крупице, пока они не соберутся все вместе. Это будет нескоро. Может, не при вашей жизни. Но будет… будет.

– Пока вы не ушли, - попросил я, - скажите мне: какой вы, Чокки? Я бы лучше вас понял. Если я дам Мэтью карандаш и бумагу, можно ему нарисовать вас?

Он помолчал и решительно ответил:

– Нет.

– Нет, - повторил голос Мэтью-Чокки: - Даже мне бывает трудно поверить, что у таких, как вы, есть разум. Вы бы удивились еще больше, что разум есть у таких, как я. Нет, лучше не рисовать, - он помолчал снова. - Попрощаемся.

Я встал. Смутный утренний свет струился сквозь шторы, и я видел, что Мэтью все еще смотрит в пустоту. Я подошел было к нему. Губы его зашевелились.

– Нет, - сказал Чокки его голосом, - оставьте его. Мне нужно попрощаться и с ним.

Я ответил не сразу.

– Ладно, - сказал я наконец. - Прощайте, Чокки.

Глава 12

Мы не будили его все утро. Спустился он к ленчу совсем разбитый, но, к моей радости, спокойный. Позавтракав, он уехал куда-то на велосипеде и вернулся только к ужину - усталый и голодный. Поел и сразу поднялся к себе.

Назавтра, в воскресенье, Мэтью был почти как всегда. Мэри успокаивалась, глядя, как жадно он ест за завтраком. Полли успокоилась тоже, но что-то ее терзало. Наконец она не выдержала:

– Разве мы ничего не будем делать?

– Что именно? - спросила Мэри.

– Ну, сейчас ведь воскресенье. Можно что-нибудь делать. Вот когда Копытце украли, а он потом вернулся, в его честь устроили состязания, - с надеждой подсказала она.

– И он всех победил, да? - выговорил Мэтью, прожевывая булку с мармеладом.

– Конечно! Это ж в его честь, - радостно сообщила Полли.

– Никаких состязаний, - сказал я. - И празднеств тоже не будет. Мы с Мэтью тихо погуляем, а?

– Ладно, - сказал Мэтью.

Мы пошли по берегу реки.

– Он сказал, что уходит, - начал я.

– Да, - ответил Мэтью и вздохнул. - Теперь хоть он все объяснил как следует, а раньше было просто жутко.

Я не стал допытываться, как же он все объяснил. Мэтью снова вздохнул.

– Скучновато будет, - сказал он. - С ним я стал лучше замечать, как и что.

– А ты сам замечай. Мир у нас интересный, есть что заметить.

– Да я замечаю! То есть я теперь больше замечаю. Только скучно одному…

– А ты рисуй, тогда и другие увидят, - предложил я.

– Да, - согласился он. - Не совсем то же, а все-таки…

Я остановился и сунул руку в карман.

– Мэтью, у меня для тебя кое-что есть.

И я протянул ему красную коробочку.

Мэтью помрачнел и не взял ее.

– Возьми, - сказал я.

Тогда он взял и невесело на нее уставился.

– Открой, - сказал я.

Медленно, нехотя, он нажал на кнопку, и крышка поднялась.

Медаль сверкала на солнце решкой кверху. Мэтью взглянул на нее равнодушно или даже с отвращением. Вдруг он застыл, потом нагнулся и не двигался несколько секунд. А затем поднял голову и улыбнулся, хотя глаза его блестели слишком сильно.

– Спасибо, - сказал он. - Ой, папа, спасибо! - и снова наклонился, чтоб рассмотреть получше.

Надпись сделали на славу - как будто всегда так было:

ЧОККИ ЗА ПРОЯВЛЕННЫЙ ГЕРОИЗМ.

Артур Порджес

Погоня[4]

Крейсер "Илькор" только-только вышел за орбиту Плутона и начал межзвездный рейс, когда встревоженный офицер доложил Командиру:

– К сожалению, по халатности одного из техников на третьей планете оставлен руум типа Х-9, а с ним и все, что он смог там собрать.

На какой-то миг треугольные глаза Командира скрылись под пластинчатыми веками, но, когда он заговорил, голос его звучал ровно.

– Какая программа?

– Радиус операций - до тридцати миль, вес объектов - сто шестьдесят плюс-минус пятнадцать фунтов.

Помедлив, Командир сказал:

– Вернуться сейчас мы не можем. Через несколько недель, на обратном пути, мы обязательно подберем его. У меня нет никакого желания выплачивать стоимость этой дорогой модели с энергетическим самообеспечением. Прошу вас проследить, чтобы виновный понес суровое наказание, - холодно приказал он.