Закон о чистоте крови. Слуги богини - Александра Черчень

Мы провалились сквозь камень, окутанные золотым светом. Вывалились в темноте, наполненной голубым сиянием, и я с визгом полетела куда-то вниз. «Низ» принял меня в холодные водные объятия.

Вода была странная – тягучая и колкая, по телу бежали искры, вены, казалось, наполнялись расплавленным огнем, впивающимся в стенки сосудов, заставляя меня пылать изнутри и тонуть. Лишь хлебнув обжигающе-холодной воды, я очнулась и заработала руками, пытаясь выплыть. Берег оказался неожиданно близко, а вот выбраться на него оказалось трудно, так как мелководья тут не существовало в принципе. Но сладила. Села, откашливаясь, и уже потом вспомнила, что пока вылезала из воды, всем телом навалилась на рюкзак. Испугавшись за попугая, запустила в сумку обе руки, но кроме по-прежнему сверкающей голубой воды ничего не нашла.

Запаниковать не успела.

В середине озерка с хриплым стоном вынырнул мужчина и почти сразу ушел обратно под воду.

– А ну не смей тонуть, сволочь! – заорала я, не думая о последствиях и о том, с чего я вообще решила, что это феникс. – Я тебя не для этого все катакомбы на себе протащила, гад неблагодарный! Только посмей сейчас сдохнуть, и я тебя сама убью!

Мужчина снова вынырнул, одним гребком достиг моего берега и ухватился за него руками. Потом поднял на меня яркие зеленые глаза и скривил губы в усмешке:

– Даже не мечтай, дур-р-рочка.

– Сволочь пернатая, – облегченно выдохнула я и протянула ему ладошку, которую феникс, миг помедлив, принял. Правда, когда попытался воспользоваться помощью, то едва меня не скинул обратно в озеро. Сильный, зараза.

И голый.

Мама.

Я поспешно отвернулась и, стянув с себя разгрузку, кинула ее рядом, а потом расстегнула кофту и передала Нурикешу, а сама осталась в майке.

– Все живы? – раздался позади голос Мышиссы.

– А не видно? – не оборачиваясь, спросила я и, обращаясь уже к фениксу, уточнила: – Ты оделся?

– Я прикрылся, – хмыкнул мужчина.

Глава 2

Я медленно развернулась к перевоплотившемуся птицу. Нурикеш уже поднялся на ноги и сейчас заканчивал оборачивать мою мокрую кофту вокруг себя.

Впервые видя почти обнаженного мужчину так близко, я с интересом его осматривала.

– Нравлюсь? – не поднимая головы, так как завязывал на боку рукава, спросил феникс.

– Пока не поняла, – честно ответила я и не менее честно добавила: – Но ты, кажется, красивый, если взять за эталоны статуи в саду.

Вообще он и правда был красивый. Высокий, наверное, даже выше Инейрана, на широких плечах и груди голубыми бриллиантами сверкали капли воды, которые внезапно срывались вниз, прочерчивая по плоскому животу дорожку и впитываясь в ткань, обернутую вокруг узких бедер. Мокрые волосы облепили спину, спускаясь до лопаток.

– О-го-го! – раздался позади восхищенный голос Мышки. – Вот это попугайчик!

– Слава создателю, уже не попугайчик, – рассмеялся Айнир и вытянул вперед руки, неверяще глядя на пальцы, а потом подошел к голубому озеру, блики от света которого плясали по стенам пещеры. – Но как?!

– Водичка тут очень интересная, – подошла к нему брауни и продолжила: – Я искала ближайший источник энергии, чтобы пополнить запас и вернуться к вам, и меня вынесло сюда. Жидкость – концентрированная сила.

– Тогда все ясно, – покачал головой Нурикеш и, миг помедлив, коснулся пальцами поверхности воды, от чего по коже феникса побежали едва заметные искорки. – И правда… энергия.

– Поэтому ты обернулся? – переспросила я, все еще пристально разглядывая феникса.

Все же насколько у него интересное лицо! Смуглое, резкое, хищное. Длинный нос, необычный, немного восточный разрез глаз, красивый изгиб губ, которые тут же скривились в понимающей и почему-то очень противной усмешке, когда он заметил, что я его рассматриваю.

Но говорить на эту тему ничего не стал, решив ответить на вопрос:

– Оборот феникса зависит от концентрации энергии в организме. У меня не было сил, стоял ограничитель, накопить нужное количество я не мог.

– Ага… – медленно кивнула я и, зараженная примером крылатого, тоже коснулась озерной глади. – То есть в источнике «заслонку» просто снесло? Потому ты и обернулся. Все верно?

– Да, – свел к переносице изящные брови Айнир. – Но… все не так просто.

– О чем ты? – склонила голову набок брауни.

– Не ваше дело, леди Мышисса, – резко ответил мужчина и грациозно поднялся, впрочем, тут же слегка покачнулся и раздраженно пробормотал: – Тело не слушается.

Мышка прищурилась и, откинув за спину потемневшие от воды светлые волосы и неприязненно глядя на мужчину в два раза выше нее, сказала:

– Пернатый, хочешь ты или нет, но мы в одной команде. И потому хватит переносить на меня неприятные ассоциации и начинай думать головой!

Изумрудные глаза сузились, а по чувственным губам пробежала очень нехорошая усмешка. Мужчина грациозно шагнул к златовласке, присел, чтобы оказаться с ней на одном уровне и почти нежно шепнул:

– Брауни, вы мало того что прямых намеков не понимаете, так еще и хамка. – Феникс протянул вперед ладонь, которая мягко заискрилась, и пальцы обзавелись «украшением» в виде немаленьких когтей. Когда он осторожно обхватил этим кошмаром подбородок девушки, она вздрогнула, но не дернулась: слишком уж явно один из коготков касался сонной артерии. Нурикеш же, по-прежнему ласково, не отпуская взора испуганных голубых глаз, продолжал: – Барышня, ваш выбор небогат. Или учитесь себя контролировать, или… будьте готовы к последствиям. – Он чуть сильнее сжал пальцы, отчего кончики острых когтей окрасились алым, и потом бережно провел подушечкой по одной из ранок, словно пытаясь загладить вину, а на деле – лишь размазывая выступившую кровь. – Я понятно объясняю?

Надо что-то делать! Он же неадекват полный!

Мышка уже дрожала крупной дрожью, а большие глаза как-то очень подозрительно блестели.

Я поджала губы и мягко шагнула к мужчине, он покосился на меня, внимательно наблюдая. Я положила ладонь на голое плечо, переместилась ему за спину и, склонившись к острому уху, шепнула:

– Отпусти ее…

– С чего это? – дернул головой феникс.

– Я прошу. Этого мало? – Я сжала пальцы на плече, запуская в него ногти, а второй рукой скользнула к браслету и нежно спросила: – Просить иначе?

Нурикеш сразу отпустил брауни, и я взглядом показала ей, чтобы убралась подальше. Мышка подчинилась, метнувшись к стенке, а я, положив уже обе ладони на плечи феникса, не позволила ему подняться.

Айнир послушно замер, а я с улыбкой опять наклонилась к нему и, почти касаясь губами волос, продолжила:

– А теперь слушай меня. Слушай и думай. Хочешь, я расскажу, как все выглядело со стороны? Я видела, что высокородный феникс, сильный мужчина, до крови поранил маленькую девушку, которой и двадцати лет не исполнилась. Она не имеет отношения к твоему провалу и впервые вышла за пределы отчего дома… за мечтой. И ты знаешь о ее мотивах, о высокородный.

– Я понял, – отрывисто бросил он и передернул плечами, пытаясь скинуть мои руки.

– И все же ты меня дослушаешь, – жестко ответила я и еще сильнее сжала ладони. – Мышка лишь указала тебе на то, что ты себя ведешь немного неверно. И если вспомнишь, что было до этого, то поймешь – она права. Как попугаю тебе многое спускалось, отчасти из-за снисхождения к «тварюшке», отчасти из-за сочувствия к участи. Следующий вопрос… насколько адекватно твое поведение, Айнир Нурикеш? Ответь себе сам.

Не знаю, откуда у меня это взялось… Твердость, уверенность и нужные слова. Наверное, я его просто не боялась. Хотя минуту назад, наблюдая сцену с брауни, я, наверное, впервые поняла, что Нурикеш – это вовсе не Кеша. И этого феникса я не знаю.

Впрочем, все логично. Он и раньше говорил, что попугай – едва ли не десятая часть прежней личности. И, как сейчас открылось, пусть это и абсурдно звучит, возможно, не самая плохая часть.

Да, кто бы знал, что я, недавно мечтающая прибить болтливую птицу, сейчас стану так думать.

– Госпожа желает каких-то действий с моей стороны? – с издевкой осведомился феникс, якобы невзначай проводя когтем по своему браслету, который увеличился после превращения.

– Все, чего я желаю, – это мирной обстановки, – устало ответила я. – Вот найдешь своих обидчиков, тогда и зачитаешь им список прегрешений и зверски убьешь, а сейчас не делай того, о чем сам же пожалеешь. Конкретно эта брауни ради чьей-то пернатой тушки жизнью рисковала, между прочим!

С той стороны пещеры раздался злой смех и голос:

– Ради него? Сейчас, как же… Он просто единственный, кто Земляну дозваться может. А вообще я тебя спасала!

– Как вы друг друга защищаете! – опять не сдержался Нурикеш, поднимаясь и скрещивая руки на широкой груди.

– Ну да, – согласилась я и, шагнув к мужчине, прошипела: – Такой большой и такой… – договаривать я не стала, хотя очень хотелось. – Вообще-то она – моя единственная подруга!