Заговор черных генералов - Вадим Хлыстов

Дождавшись пока «росомахи» рассядутся, подполковник совсем буднично произнес:

– Значит, так. Завершающий экзамен вы сдали на пятерку, с чем и поздравляю. Теперь о главном, к чему вас, собственно, и готовили эти три месяца, не считая, конечно, вашей предварительной учебы в спецшколах. Напоминаю, что главный исполнитель в предстоящей операции Сапсан, а вы, Шаман, прикрываете напарника, оставаясь вне поля зрения разрабатываемого фигуранта. Акцентирую ваше внимание на необходимости получить африканский загар в солярии Центра. Далее: инфильтрацию в Кенигсберг будете проводить через советско-польскую границу, а не как ранее предполагалось – советско-эстонскую. Вам дается 32 часа на окончательную подготовку и шлифование легенд. Все подробности – у куратора. Это все. Я вас больше не задерживаю, господа…

Ах, Вена, родная сестра Парижа, любовница Мадрида, беспечная инфанта Старого Света. Столица изящной порнографии и нового мирового помешательства – психоанализа. Отзвучал на твоих широких проспектах победный звон литавр и грозный ритм армейских барабанов. Канула в Лету тяжелая поступь имперских батальонов, собравших за шесть веков под черным двуглавым орлом Габсбургов громадную европейскую империю. Империю, рассыпавшуюся в одночасье. И красавица Вена со смехом и иронией, так присущей австрийцам, примерила на себя новое платье столицы республики. Впрочем, и в этих республиканских одеждах Вена осталась городом с бесчисленным количеством кофейных, винных подвальчиков, пивных-кнайпе, расположившихся на тихих узких улочках и в маленьких двориках. Венские пивные, конечно, отличаются в лучшую сторону от мюнхенских, но в них тоже бывает весело, и испортить вам прическу тяжелой литровой кружкой могут очень быстро. Особенно весной 1934 года, когда штурмовики – националисты из «Хеймвера» – сходились в философских диспутах со штурмовиками-шуцбундовцами – военизированной охраной социал-демократической партии. А головорезы из австрийских отрядов СС вступали в дискуссии с боевиками компартии о преимуществах расового или классового развития общества. Черепа при этом разлетались с завидным постоянством. Это ведь так сладко – наотмашь заехать донышком пивной кружки в рожу сторонника противоположной философской концепции. Поставить, так сказать, победную точку в диспуте. Поножовщина со стрельбой при этом вносила свежую диалектическую струю в методологию доказательств. Случались дни, когда хирурги центральной венской больницы не спали сутками, оперируя поступавших спорщиков. Но, что поделаешь, философия, как и всякая наука, требует жертв.

И, положа руку на сердце, разве не хотелось тебе, уважаемый читатель, хоть раз впиться в мерзкую рожу своего оппонента, сладострастно смять ее, доказывая, что политическое течение, которого ты придерживаешься, единственно верное? Или пнуть носком ботинка в пах, да с подворотом, когда он, этот гнусный оппонентишко, осмеливается не соглашаться с твоей концепцией мироустройства? Согласись, что очень хотелось. Или ты, читатель, думаешь, что ироничный австриец чем-то от тебя отличается? Вот то-то и оно, что ничем… И хотя новый канцлер Австрии Энгельберт Дольфус, воспитанный в иезуитской строгости католицизма, видящий свою страну как христианское социальное государство, попересажал на нары самых буйных «философов», оставшиеся на свободе продолжали свои практические семинары по науке наук в венских забегаловках. И, как ни странно, были едины во мнении, что законно избранного главу государства надо немедленно устранить, видя в нем главное препятствие на пути в светлое завтра. При этом левые и правые почему-то с вожделением поглядывали в сторону каменоломен Маутхаузена, где было так удобно и практично построить концлагерь.

Вот в одну из таких прокуренных пивных – место философских диспутов, с названием «Сантиметр», в пригороде Вены Габлице, под хорошим шофе, видимым невооруженным глазом, вошел молодой высокий мужчина. Тряхнув головой с выгоревшими явно не под местным солнцем светлыми волосами, окинул полупьяным взглядом присутствующих с высоты своего почти двухметрового роста. А потом громко и смачно икнул. Из отворота его полурасстегнутой морской куртки выглянул белый хомячок и с интересом осмотрелся. Мужчина осторожно пальцем погладил зверька по голове и, не обращая никакого внимания на насторожившихся завсегдатаев, прошел к единственному пустому столу в углу зала.

Прерванные было разговоры возобновились. Во-первых, новый посетитель сидел так далеко, как не стал бы сидеть никакой шпик из жандармерии. Во-вторых, новоприбывший безразлично разместился спиной к присутствующим и не мог по движению губ догадаться, о чем они говорили. А в-третьих, вы видели когда-нибудь пьяных шпиков с хомячками за пазухой? А если не видели, то и цедите свой светлый «Трумер» спокойно. Поэтому жизнь пивной потекла своим обычным ходом под грустным взглядом последнего императора Франца Иосифа, к которому австрийцы относятся с большим почтением и портреты которого висят почти в каждом питейном заведении.

Спустя пару минут к новому посетителю подошла официантка с заранее раскрытым блокнотом:

– Что будет пить господин?

Мужчина посмотрел на нее с пьяным добродушием:

– Два «масса» темного баварского, красавица. А… «Егермайстер» у вас есть?

– Конечно, есть, господин.

– Два… Нет, четыре холодных «Егермайстера». И какой-нибудь сухарик для моего Людвига.

Он постучал пальцами перед хомячком, который уже выбрался у него из-под куртки и смирно сидел перед ним на столе:

– Людвиг, сухарик будешь?

Хомячок подергал носом и уставился на хозяина бусинками глаз.

– Вот видишь, красавица, – он будет сухарик.

В девушке, неожиданно для нее самой, пробудилась извечная женская ревность к алкоголю, когда симпатичный ей мужчина отдает свое предпочтение не ей, красивой, умной и сердечной, а этой шалаве под называнием «полная рюмка». Ведь, общаясь с этой потаскухой, близкий человек так и норовит попасть в скверные истории и постоянно ловит приключения на свою пятую точку. Поэтому она уже не из обязанности официантки, чтобы клиент сделал заказ побольше, а повинуясь вот этому женскому, изначальному, чуть наклонившись, тихо и участливо произнесла:

– Может быть, еще что-нибудь поесть? У нас очень хороший выбор закусок, господин.

В голубых глазах посетителя мелькнуло некое понимание, как будто он догадался о невысказанном девушкой. Мелькнуло и тут же испарилось. Он улыбнулся:

– Нет, спасибо. Возможно, позже.

Официантка записала заказ и, начав почему-то протирать перед клиентом явно чистую столешницу, прошептала:

– Я могу порекомендовать господину пересесть за другой стол? За этим собирается нехорошая компания.

Мужчина еще раз улыбнулся:

– Все в порядке, красавица. Неси мой заказ сюда.

Девушка чуть пожала плечами, мол, я сделала все возможное, чтобы тебя, дурака, избавить от неприятностей. У нее даже мелькнула сумасбродная мысль, что, если бы этот красивый дылда был ее мужем, уж она бы постаралась, чтобы он сейчас летел из заведения ее дяди, как пробка из бутылки. И дорогу сюда забыл бы, паршивец.

Мысль мелькнула и исчезла. Официантка улыбнулась клиенту уже дежурной улыбкой и ушла выполнять заказ. Вернувшись через пару минут, споро поставила перед посетителем две литровые кружки, четыре рюмки и большой белый сухарь на тарелке. Сделав свою работу, отошла к своему месту возле стойки, за которой заправляла ее тетка и жена хозяина пивной Магда. Та окинула ее понимающим взглядом:

– Что, Сандра, приглянулся?

У официантки чуть порозовели щеки:

– Да, красивый парень. Только произношение немного странное. Так бабка Хелена из Пруссии разговаривала, пока жива была. И упрямый, зараза, как все они…

Магда вздохнула сочувствующе. Потом женщины склонились друг к другу и зашептались о чем-то своем, вечном, периодически хихикая…

Между тем мужчина сделал несколько хороших глотков из кружки, а потом решительно долил в литровую емкость сразу две рюмки горькой. Пригубив получившийся коктейль, он удовлетворенно кивнул головой и не спеша продолжил цедить ядреную смесь, явно наслаждаясь результатом. Допив до дна, начал аккуратно, как маленького ребенка, кормить своего хомячка сухарем, осторожно при этом поглаживая по голове.

Внезапно, нарушив тихую идиллию поглощения посетителями священного напитка, входная дверь резко распахнулась, как от хорошего пинка. В пивную, громко и нахально гогоча, ввалилась группа из трех молодых людей.

– Эй, Магда, – развязно крикнул самый высокий из них, – три светлых за наш стол. И поторопись, у нас мало времени.

Жена хозяина заведения, отводя глаза от новых клиентов, торопливо ответила:

– Да, Отто, конечно. Уже наливаю.