Дело №306 - Матвей Ройзман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вы не заметили, у них в руках ничего не было?
- Комарова несла чемоданчик.
Мозарин оставил повестки с вызовом на имя Анны Ильиничны, художника Румянцева и Марьи Максимовны - Ольгиной тетки.
- Теперь куда? - спросил Чернов, когда они вышли на улицу.
- Тургеневская, дом шестнадцать - в вашем участке?
- В моем. За углом направо.
Катя Новикова только что вернулась со своим сынишкой с лыжной прогулки и кормила его.
- Поздновато у вас сын ложится спать, - сказал Мозарин. - Спортсмены должны соблюдать строгий режим!
- Это мы только сегодня так, - засмеялась Катя. - Я поздно с завода вернулась, а Юра кататься захотел. - Потом сразу посерьезнела и спросила: - Вы, наверное, насчет Оли пришли?
- Да, - ответил капитан.
Молодая женщина почти ничего не могла добавить к своим показаниям, прежде записанным в протоколах. По ее мнению, Оля Комарова жила с мужем дружно и мечтала о той поре, когда станет матерью.
- Почему она вечером принесла вам стенную газету? Она ведь могла сама утром шестого привезти ее на завод.
- Во-первых, чтобы я посмотрела оформление газеты - я ведь член редколлегии. Во-вторых, Оля собиралась днем пятого декабря и утром шестого, до работы, потренироваться на коньках. Она ведь фигуристка, - объяснила Катя.
- До этого случая Комарова поручала вам отвозить газету?
- Да, несколько раз.
Мозарин сделал заметку в блокноте и спросил:
- Не знаете ли, художник Румянцев помогал Комаровой оформлять газету?
- Знаю, что он поправлял шаржи. А рисовали их наши ребята.
- Какое участие принимал в газете Комаров?
- По-моему, никакого. Одно время Оля говорила, что он хочет поступить на наш завод инструктором физкультуры. Но почему-то это не удалось.
- Что вы можете сказать о человеке в коричневой шубе? Постарайтесь припомнить все подробности.
- Что я могу сказать? - после короткого раздумья ответила Новикова. - Оля вышла от меня, а я взяла Юру, поставила на подоконник и говорю: «Вон смотри, тетя Оля идет!» В это время к ней и подошел тот человек.
- Он поздоровался с ней?
- Да. Потом что-то сказал, и они пошли. Он взял ее под руку.
- Вы разглядели этого человека? Не бросилась ли вам в глаза какая-нибудь особенность?
- Ростом он повыше Оли, - задумчиво сказала Катя. - Видный мужчина… Румяный… Но это, наверное, от мороза.
- Усы, борода?
- Нет, бритый.
- Очки?
- Нет.
- До этого вы его никогда с Комаровой не видели?
- Нет. Поэтому я и удивилась. Думала спросить Олю, кто это.
- Если увидите этого человека, позвоните мне, - сказал капитан и дал Кате номер своего телефона.
Выйдя с участковым на улицу, Мозарин расспросил у него, как пройти в поселок «Первое мая». Оказалось - недалеко: по улице Луначарского до железнодорожной станции. Капитан поблагодарил Чернова за помощь, попрощался с ним и зашагал на улицу Луначарского.
4
На дороге чистым пышным слоем лежал снег, свежий и крепкий морозный воздух славно пахнул антоновскими яблоками. Вокруг стояла нерушимая серебряная тишина ночи. Только изредка мягко повизгивал снег под ногой, да где-то за домиками во дворе собака с лязгом тащила за собой по проволоке скрипучую цепь.
Мозарин думал о неизвестном человеке. Куда он пошел в тот вечер с Комаровой? Вот и улица Луначарского. Здесь шли они - неизвестный и Ольга - и разговаривали словно бы дружелюбно. Быть может, он насильно завлек ее в один из этих домов? Нет! Она бы сопротивлялась, закричала. А на улице несомненно гуляло много людей: ведь это был канун праздника - Дня Конституции. Может быть, размышлял капитан, человек в коричневой шубе под каким-нибудь благовидным предлогом заманил ее в один из этих домов, совершил подлое дело, а потом, переодевшись, скрылся? Но ведь всюду в домах люди… Нет, в этих местах неизвестный не мог совершить преступление. Может быть, он сделал это в поселке «Первое мая»?
Вот и поселок, ярко освещенный фонарями. Он огорожен высоким забором, в воротах - будка, в ней - сторож. В поселке всегда людно. А в тот вечер, вероятно, особенно. Своих всех знают в лицо. Чужих обязательно приметят. Мог ли неизвестный с женщиной пройти сюда незаметно, а потом один так же незаметно уйти? Конечно, нет!
Куда же все-таки они пошли? Когда и где исчезла Ольга?
Единственный возможный ответ: они свернули на железнодорожную станцию. Может быть, там и следует искать разгадку?
Кстати, как видно из материалов предварительного следствия, местные оперативные работники не обратили на станцию внимания.
На платформе гуляли пассажиры, ожидая поезда. Мозарин прошел в комнату дежурного по станции и спросил его, кто дежурил четвертого декабря, в ночь на пятое.
- Вечером я дежурил, - ответил железнодорожник. Капитан подробно описал внешность и одежду неизвестного и Ольги. Дежурный покачал головой:
- Таких людей я не видел. Да разве углядишь? Народу много… Но вот, может быть, товарищ Коробочкин? Он после меня дежурил, когда публики уже поменьше.
Бревенчатый домик Коробочкина стоял в глубине заснеженного сада. Обойдя пухлый сугроб, капитан позвонил у двери. На крыльце показалась пожилая женщина в теплом платке, накинутом на голову, и с фонарем «летучая мышь» в руке.
- Товарищ Коробочкин отдыхает, - сказала она. - Пожалуйте завтра утречком.
Мозарин объяснил, кто он. Женщина провела капитана в сени и попросила вытереть сапоги о половичок. Раздевшись, Мозарин вошел в небольшую комнату. Аппетитно пахло ржаным хлебом, в углу мирно тикали «ходики». Над комодом, где стояли старомодное, в виде сердца, зеркало, красная шкатулочка и свинка-копилка, висел портрет девушки в гимнастерке с золотой звездочкой на груди.
Через несколько минут перед Мозариным предстал человек лет шестидесяти, лысоватый, с морщинистым, обветренным лицом и зоркими серыми глазами. Неслышно ступая по свежеокрашенному полу, он поздоровался с гостем и усадил его в деревянное кресло. Коробочкин уже слышал об исчезновении Комаровой и попросил, если можно, рассказать ему об этом подробнее.
Между тем жена Коробочкина уже постлала на стол белую с вышитыми малиновыми цветами скатерть, поставила стаканы, блюдо с ржаными лепешками, тарелку с медом в сотах. Потом принесла пофыркивающий сверкающий самовар и водворила на него фарфоровый, с отбитым носиком чайник. Капитан отказался было от чая, но Коробочкин заявил, что не любит тех, кто пренебрегает его хлебом-солью.
- Ты, товарищ капитан, кого хочешь спроси про Коробочкина. Меня здесь все знают: шутка ли, сорок лет служу на транспорте и сорок лет живу в Покровском-Стрешневе.
Кивком головы он указал на портрет девушки:
- Дочь моя, Ксана. Посмертную награду получила…
Он помолчал, вздохнул, потом поднял голову.
- Теперь молодежь-то какая у нас! Беречь ее надо, любить… Ну говори, что с этой женщиной приключилось?
Комаровых старик Коробочкин не знал. Но оказалось, что он хорошо знаком с Румянцевым. Художник учил декораторов драматического кружка железнодорожников. Вечером четвертого декабря Коробочкин видел его в клубе на вечере, который начался в семь тридцать. А после вечера Румянцева в клубе уже не было видно, хотя начались танцы.
Мозарин рассказал о таинственном спутнике Комаровой.
- Значит, этого человека видела подруга Комаровой Катя? Как фамилия, где живет? Это я для памяти… А какой адрес Полины Ивановны, что видела Комарову с этим мужчиной? Есть! Еще раз повторите: где видели этого человека с Комаровой? - спрашивал старик, записывая. - Ну так. Теперь я скажу.
Он встал, бесшумно прошелся по комнате и остановился перед офицером.
- Я этого человека видел в ту ночь. Я вышел вечером провожать поезд на Москву. На перроне всего три-четыре пассажира. Слышу - главный уже дает свисток. Только поезд тронулся, гляжу - бежит человек. Я крикнул: «Стой! Куда? Под вагон упадешь!» А он вскочил на подножку и мне еще рукой помахал.
- А к моему описанию подходит?
- Шуба, шапка - в точности. Ростом с меня, собою видный, лицо красное и тяжело дышит. Ну это оттого, что бежал.
- Когда уходит поезд?
- В двадцать сорок семь. Точно!
Капитан решил про себя, что местным оперативным работникам придется подежурить на станции. Может быть, человек в шубе опять появится? Он попросил Коробочкина, если тот увидит неизвестного, немедленно позвонить в отделение милиции или ему, Мозарину.
- Вы не беспокойтесь, - заявил железнодорожник. - Не успеет он на перрон ступить, как мне дадут знать.
Мозарин был доволен, что к его просьбе отнеслись серьезно. Но как бы не перестарался Коробочкин! Прощаясь с гостеприимным хозяином, он объяснил, что, возможно, неизвестный ни в чем не виноват и что надо действовать осторожно.
- Да что вы, товарищ капитан! - воскликнул железнодорожник, провожая гостя в сени. - Думаете, не сумеем тонко подойти? Да в лучшем виде!..