Безжалостные обещания (ЛП) - Джеймс М. Р.

Я первая женщина, которой он, кажется, не может насытиться, и в этом есть пьянящая сила.

Интерьер виллы так же великолепен, как и снаружи. Полы выложены холодным белым и бежевым камнем и покрыты ткаными коврами. Все выглядит удивительно естественно. Кровати из экзотического дерева, белые льняные простыни, тяжелые шторы овсяного цвета на окнах, колышущиеся на ветру. Ванная комната огромная, вся из камня, голубого стекла и белой плитки, с душем, который может соперничать с тем, что был в пентхаусе Луки, и плетеными корзинами с полотенцами и мочалками.

— На вилле работает собственный персонал, — объясняет Лука. — Здесь есть экономка, горничные и дворецкий, а также консьерж, если нам что-нибудь понадобится. Нам не придется покидать виллу, если мы этого не захотим. — Он улыбается, когда говорит это, и дрожь желания пробегает по моей спине, когда я осознаю, насколько близко мы находимся к кровати.

Я ожидаю, что он скажет мне непристойности, прикажет встать на колени, разденет догола и будет дразнить меня до тех пор, пока я не начну умолять. Но вместо этого Лука удивляет меня, кажется, уже в сотый раз за сегодняшний день.

Его рука скользит по моей щеке, его ладонь теплая и нежная на моей коже. Его глаза встречаются с моими, и у меня возникает то же головокружительное чувство, которое я испытывала раньше с ним, как будто комната сузилась до нас двоих, а все остальное расплывается и уплывает прочь. Я не могу представить, чтобы кто-то еще когда-либо заставлял меня чувствовать себя так, как будто мы единственные люди в мире и прямо сейчас, здесь, на этом острове, мы почти таковыми и являемся.

Когда его губы прижимаются к моим, это не жестко и не страстно. Это мягко и нежно, его губы касаются моих, как будто он целует меня в первый раз. Другая его рука скользит вверх по моей талии, сжимая мягкую ткань моей футболки, и я задыхаюсь, выгибаясь навстречу ему, не задумываясь, чувствуя, как в моей крови бурлит желание. Но на этот раз все медленно и сладко, а не горячо и яростно. Это не ненависть, смешанная с похотью, не гнев, смешанный с желанием, это просто потребность двух людей друг в друге, наши тела прижимаются друг к другу, как будто у нас нет другого выбора. Его губы не отрываются от моих, пока он снимает с меня рубашку, а затем леггинсы, пока мои руки снимают с него одежду предмет за предметом, пока мы не падаем обнаженные вместе на прохладные льняные простыни кровати.

Снаружи я слышу слабый плеск волн о берег, шелест бриза в пальмовых ветвях, и я чувствую, как у меня щемит сердце, когда Лука проводит губами по моей шее. Его дыхание становится коротким и учащенным, его нос касается моей кожи, когда он ласкает мою грудь, талию, бедра, его тело трется о мое так сладко, медленно, как я всегда и представляла, когда двое людей соединяются.

— София… — он шепчет мое имя, его глаза встречаются с моими, и я вижу в них что-то, чего в них раньше никогда не было. В его взгляде неприкрытая грубость, потребность, которая отличается от всего, что было раньше. Я отвечаю, не задумываясь, обвивая руками его шею и выгибаясь навстречу ему, слегка поскуливая от ощущения, того, как мои соски трутся о его твердую грудь.

Я чувствую, как он прижимается к моим ногам, твердый и утолщенный. Я позволяю своим ногам раздвинуться для него, обхватывая ими вокруг его талии, когда чувствую, как его бедра подаются вперед, первый дюйм его погружается в меня и заставляет меня вскрикнуть от удовольствия. Я ожидаю, что тогда он начнет толкаться, быстро и мощно, но он этого не делает. Он продолжает в том же медленном темпе, входя и выходя из меня долгими, уверенными толчками, которые ощущаются лучше, чем все, что мы делали раньше, лучше, чем поддразнивание, лучше, чем грубый секс. Это ощущается по-другому, наполнено эмоциями, которыми мы раньше не делились.

Когда я обвиваюсь вокруг него, чувствуя, как нарастает мой оргазм, я знаю, что мы зависаем на краю чего-то. Я знаю, что это опасно. Потому что сейчас мне было гораздо легче потерять себя, чем когда-либо прежде.

Не успеваю я оглянуться, как день переходит в вечер, а мы все еще лежим на теперь уже грязных льняных простынях, влажный воздух становится прохладнее по мере того, как поднимается ветерок.

— Я голоден, — бормочет Лука, поворачиваясь ко мне лицом. — Я думаю, нам следует заказать ужин.

— Хорошо. — Мой голос становится шепотом, и я чувствую, что все еще пытаюсь переварить все это. Это первый раз, когда мы с Лукой проводим целый день вместе, первый раз, когда мы занимаемся чем-то таким простым, как чтение рядом друг с другом. Первый раз, когда мы летели куда-то вместе, первый совместный отпуск, и определенно первый раз, когда мы делали, как бы я ни назвала то, чем мы занимались последние несколько часов.

Если бы это было с кем-то другим, я бы сказала, что мы занимались любовью. Но, несмотря на нелепую банальность этого термина, я никогда не могла представить, чтобы Лука делал это, или мы делали это вместе.

— Мы можем попросить что-нибудь конкретное, — продолжает Лука, совершенно не обращая внимания на мое душевное смятение, — но на вилле есть личный шеф-повар. Я бы порекомендовал позволить ему принести нам все, что он решит сам приготовить.

— По-моему, это звучит прекрасно. — Я улыбаюсь ему, пытаясь скрыть свои нервы. Наверняка в этом есть что-то еще, верно? Конечно, это какой-то трюк. Способ заставить меня ослабить бдительность.

Если это так, то это работает.

Сначала мы принимаем душ, по очереди стоя под водой. В какой-то момент я чувствую, как рука Луки скользит вниз по моей спине, проводя по моей коже так, что меня охватывает восхитительная дрожь. Кажется, он хочет прикоснуться ко мне, почувствовать меня, как будто боится, что я могу исчезнуть. Это заставляет меня задаться вопросом, о чем он думает, но, как всегда, это все еще остается большой загадкой.

К ужину я переодеваюсь в легкий, развевающийся голубой сарафан с рисунком, кожаные сандалии на плоской подошве и золотые украшения с филигранью, оставляя волосы распущенными по плечам. Сушка на воздухе и влажность придали им мягкость, и я вижу, как Лука оценивающе смотрит на меня, когда мы выходим на балкон, где наш стол уже накрыт, бутылка белого вина охлаждается в ведерке со льдом.

Блядь. Мне следует начать подсчитывать, сколько раз мне придется отказываться от алкоголя на этой неделе.

Лука отодвигает для меня стул, и я смотрю на него снизу вверх, пытаясь увидеть в нем не мужа, с которым у меня были такие странные, случайные отношения, а просто мужчину. Мужчину, который приложил немало усилий, чтобы спланировать для нас романтический отпуск, мужчину, с которым у меня только что был сладкий, любящий секс, а теперь мужчину, который делает для меня такие вещи, как отодвигание стула. Красивого, обаятельного, харизматичного мужчину, который теоретически мог бы быть моим навсегда.

Лука откупоривает бутылку, слегка понюхав ее, прежде чем налить каждому из нас по бокалу.

— За нашу первую ночь на нашем собственном острове, — говорит он, постукивая бокалом по моему, и я улыбаюсь, прежде чем поднести его к губам и чуть-чуть попробовать.

Врачи говорят, что полстакана, это нормально, верно? Первый крошечный глоток заставляет меня пожалеть, что я не могу пить столько, сколько захочу. Оно приятное, освежающее и фруктовое, с ароматами яблока, груши и ванили, которые превосходят любое шардоне, купленное мной в продуктовом магазине. Я с некоторым сожалением ставлю бокал на стол, глядя на Луку, пока один из сотрудников приносит наши салаты, что-то с микрозеленью, мелко нарезанным сыром и ломтиками ананаса, с лимонным соусом.

— Это невероятно, — говорит Лука после первого кусочка. — Все это… просто невероятно. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз был в отпуске.

— Серьезно? — Я удивленно смотрю на него. Имея столько денег, сколько у него есть, я бы подумала, что он все время будет отдыхать. — Когда ты в последний раз ездили в отпуск?

Лука корчит гримасу.